Космогон - Борис Георгиев

Уильям С. Портер проснулся легко. Он великолепно выспался, великолепно отдохнул и настроен был великолепно. Капитан поспешно ретировался, поскольку выдержать натощак такое количество небритых шуток, каким его угостил Свистун Дик, мог только глухой флегматик, начисто лишённый эстетических чувств, или экспонат анатомического театра.

Марсианин не спал. Занимался гимнастикой, схватившись за ремни койки. Капитан отметил про себя: «Он в наушниках. Глаза красные. Не спал?»

– Куда вы делись… капитан? – слегка задыхаясь, спросил Марси, сгибая и разгибая ноги. – Что вы там… такое говорили про… тридцать минут… До чего?

– До начала торможения, – ответил Джошуа.

– Двукрат… ная?

– Полчаса однократной. Но всё равно я рекомендую вам пристегнуться перед началом манёвра.

– Ус… пею. Вы же скажете, когда… начнёте манев…

Джошуа счёл за благо удалиться, чтобы не сорваться на грубость.

Хань Симен спала. Пристёгнутая по всем правилам, она напоминала мумию.

– Сима! – позвал капитан.

Она открыла глаза, повела головой, как роботизированная кукла.

– Скоро торможение, – сообщил капитан. – Будет однократная…

– Я поняла, – перебила Хань Симен.

– Полчаса, – продолжил капитан. – Вы сможете умыться, принять…

– Я знаю, – мяукнула Хань Симен.

– …душ, – закончил капитан.

Сима украдкой зевнула.

«Кукла куклой, если б не это. Умеют ли роботы зевать? – думал Джошуа, направляясь к первой каюте. – И зачем им, казалось бы?»

Он постучал в дверь, подождал. Ответа не было. Он приоткрыл створку, заглянул. Сработала автоматика, синеватый свет облил перетянутое ремнями под грудью и на бёдрах тело. Мисс Гилберт была похожа на статую: так же холодна, так же недвижна, кожа на лице казалась мраморной, а тени…

– Бэла! – встревоженно позвал Джошуа и мигом преодолел небольшое расстояние от двери до крытого простынёй постамента.

Страдальческая гримаса исказила мраморную маску, статуя ожила. Капитан схватился за ремни койки.

– О-ох! – простонала Изабелла. – Голова раскалыва…

Взгляд её стал осмысленным, она прикрыла лицо ладонями.

– Капитан! Что вы себе позволяете?!

Она попробовала приподняться, но помешали ремни.

– Меня связали?! Какая наглость!

Она зашарила руками, пытаясь нащупать ремень, но спохватилась и снова закрыла лицо.

– Кто меня… – бормотала она. – Что я вчера?.. Я что-то пила?.. Ох, голова как…

– Мисс Гилберт, – настолько официально, насколько мог, обратился к ней капитан Росс. – Вы вчера увлеклись разговором с Симой и выпили чуть больше коктейля «Moonlight», чем следовало.

– Разговором? – удивилась актриса, не отнимая рук от лица. – Не помню. Кажется, мы с ней двух слов не сказали. Я не припоминаю, чтобы я… Послушайте, капитан, пойдите прочь из моей каюты… Или нет, сначала развяжите меня, а после пойдите прочь.

Тон кинодивы показался капитану Россу странным.

– Я не могу отстегнуть ремни перед началом манёвра, – сухо ответил он.

– Какой же вы всё-таки чурбан. Разве вы не видите, что мне… Что я… Ну пожалуйста, капитан…

Просительного тона никак не ожидал Джошуа Росс. «Что с ней такое? Хочет принять лекарство? Ей нужно в туалет? Кто их разберёт, этих женщин. Лицо зачем-то прячет. Всего-то пять минут осталось».

– Потерпите, мисс Гилберт, до торможения пять минут. После у вас будет полчаса до невесомости, чтобы воспользоваться… Простите. Я должен покинуть вас, мне пора в рубку.

Капитан покинул каюту номер один, вернулся на пост управления за полминуты до начала манёвра, объявил тридцатисекундную готовность, в чём уже не было необходимости, сделал последние приготовления, сказал: «Однократная, тридцать минут», – машинально настроил позиционер и врубил двигатель. Тело обрело вес, можно было ходить по полу, а не порхать под потолком, отталкиваясь от стен. По правде говоря, невесомость капитан Росс недолюбливал.

Он постучался к мисс Гилберт.

– Не входите!

– Но нужно же отстегнуть ремни! – напомнил Джошуа дверной табличке.

– Я всё сделаю сама. Ради бога, оставьте меня в покое хоть на полчаса!

«А вчера требовала, чтобы я проводил её в каюту. Чёрт её разберёт», – с досадой подумал Джошуа.

Он толкнулся к Симе, её в комнате не застал. Услышал шум воды за хлипкой дверью туалетной комнаты.

– Сима, у вас есть ещё двадцать восемь минут! – крикнул он.

Ответа капитану не дали, судя по всему, попросту не расслышали. «Не шуми вода, мне показалось бы, что снова начались прятки. Э, Джош! А ведь ночью она могла в службах прятаться, когда я заглядывал к Изабелле! И не только она… Ладно, это потом».

Марсианин, бурча под нос, возился с застёжками комбинезона, когда капитан заглянул в каюту.

– Проверяете, не потерялся ли я?

– Вы не из тех, кто теряется, – огрызнулся Джош, потом, поразмыслив, добавил: – Чем острить, лучше помогите остальным занять места и пристегнуться перед прилунением. Через двадцать пять минут двукратная.

– Да, остряк из меня так себе. Со Свистуном никакого сравнения, – заметил мистер Марси, закрывая за капитаном дверь.

«Прижать его никогда не поздно. Понаблюдаю, что он дальше будет делать. Не дурак ведь, понял, что я его раскусил, и поэтому бросил выламываться под умственно отсталого».

Комната Свистуна Дика была пуста, дверь туалетной комнаты открыта. Звуки не оставляли сомнений: жужжание бритвы и мелодичный свист.

Джошуа передёрнуло. Он представил себе, какие шутки придётся выслушать тому, кто заглянет в туалетную комнату популярного шоумена. Он решил: «Пусть его Марсианин отсюда выволакивает, надо попросить по интеркому», – вышел на цыпочках, прикрыл за собою дверь.

Он заскочил в подсобку, прихватил четыре бутылки энергетика, поразмыслив, рассовал их в рукояти кресел. «Разберутся. Это тоже скажу по интеркому. Всё?»

Капитан хотел войти в рубку, но остановился в дверях. «Да! Кого-то же надо пустить на место штурмана! Интересно, кого. Только не Марсианина. Портера мне здесь тоже не нужно. Китаянку спросить? Изабелла вряд ли захочет. А хорошо бы… На какое-то время капитан отвлёкся, но спохватился, нацепил наушники и позвал:

– Марсианин, вы здесь?

– Куда он денется из вашей банки? – немедленно отозвался Уильям С. Портер. – Марси, вы не прихватили консервный нож? Ха! Ха-ха! Где вы? Капитан по вас соскучился. Марсиане в собственном соку его любимая закуска к завтраку.

– Помолчите, Портер, – попросил Джошуа.

– Кстати о завтраке… – не унимался Портер.

– Заткнитесь! – рявкнул Марсианин. – Я слушаю вас, капитан.

Джош выдохнул. Сам собирался наорать на Свистуна.

– Марсианин, если вас не затруднит, пригласите пассажиров занять места в салоне и пристегнуть ремни. В подлокотниках кресел вы найдёте тонизирующий напиток «Moonquake», им можно подкрепиться перед посадкой.

– Потрясающее название! – восхитился Портер. – Надеюсь, я устою. Вернее, усижу. А как же закуска, капитан?

– Смотрите лучше, куда прёте, – буркнул Марсианин. Очевидно, Свистун Дик налетел на него в коридоре. – Доброе утро, Хань Симен. Капитан просил…

– Я слышала. Я иду.

– Дайте пролезть! – придушенно проговорил Портер. – Заняли весь проход.

– Уберите вашу камеру, или я её разобью!

– Тш-ш! Постучитесь к Бэле. Ну же!

– Капитан, вы меня слышите? – спросила Хань Симен.

– Слушаю.

– Я заняла место и пристегнулась ремнями. Могу я взять бутылку с энергетиком, которая вставлена в правый подлокотник моего сиденья?

– Сделайте одолжение, – мрачно ответил Джошуа.

– Мисс Гилберт! – позвал Марсианин. – Капитан просил вас…

– Наложить тени для век как следует! – проорал Свистун Дик. – Иначе он не ручается за точность прилунения!

«Вот в чём дело, – сообразил Джош. – Вот почему она закрывала лицо. Глупая».

Какое-то время он не слушал перебранку баса с тенором, в которую иногда вплеталось контральто, перед глазами его была спящая Сесилия. Вскоре капитан очнулся – надо было укладывать корабль на траекторию снижения.

– Вы великолепно выглядите, Бэла! Кроме шуток, – трещал Уильям С. Портер. – Марси, вы поможете мне… А, ну да. Сначала bella dame, а потом и простые смертные. Осторожнее, Марси. Всем известно, что Бэла – dame sans merci. Сделает с вами то же, что Китс со своим бледным рыцарем. О! Какая мизансцена!

– Уберите камеру! – пропела безжалостная Бэла. – Я не готова. Марси, придушите ремнём этого папарацци.

– Так я и сделаю, – зловеще прошипел сквозь зубы Марсианин.

– Уберите лапы! – возмутился Портер. – А, вы в этом смысле… Да, застегните на мне чёртов ремень. Кто придумал эти пряжки? Чтоб у него на ширинке такие же выросли вместо пуговиц. Куда это вы нацелились? Капитан ясно сказал – все должны быть на своих… Эй, Марсианин!

Капитан слишком поздно понял, что произошло. Когда он, освободившись от ремня, выглянул из-за спинки, Марсианин уже сидел на месте штурмана, глядя на капитана с улыбкой.