Особенная или попаданка против! (СИ) - Вилкова Дарья

Клариса оказалась права. До (теперь уже моего) дня рождения Хитроуст не объявлялся. Возможно, рассчитывал на нашу следующую встречу. Неизвестно. Но это уже не имело значения. Главное, что эти два дня прошли спокойно. Я много спала и постоянно пила какие-то то горькие, то кислые отвары. Зато утром, когда мне наконец в этом мире стало двадцать, госпожа Добра размотала бинты, и я увидела абсолютно здоровую кожу. Лишь две тонкие полоски, какие бывают, когда покарябаешься, давали мне примерное представление и понимание того, что и где я сделала.

— Через пару дней и это пройдёт. Но на всякий случай носи пока вещи с длинным рукавом, — наблюдая за тем, как я разглядывала свои запястья, сказала госпожа Добра.

— Это какое-то чудо! Вы самая настоящая волшебница! — не скрывая своего восхищения, произнесла я.

— Думаю, сегодня тебе стоит позавтракать в столовой. Пусть все увидят перед отъездом, что ты жива и здорова.

— Спасибо вам за всё! — в очередной раз поблагодарила я женщину.

Мне так хотелось сделать что-то для неё и госпожи Сонды, но пока я не знала что. Но обязательно придумаю.

Завтрак пришлось провести в одиночестве. В столовой, конечно, народу было много, но Джули сидела в противоположном углу, а больше ни с кем мне говорить и не хотелось. По крайней мере, я так думала, пока ко мне не подошёл мой самый первый спаситель.

— Госпожа Жардар, — обратился ко мне Айк. — Я слышал, что вы вновь попали в целительскую. Всё в порядке?

— Айк, здравствуй! Я так рада вас видеть. И что за условности? В нашу первую встречу я для вас была просто Ирэн.

— Но сегодня вы стали совершеннолетней. Кстати, поздравляю.

— Спасибо. Но то, что вы говорите, ерунда. Зовите меня и дальше Ирэн. Или я вас тоже буду величать господином.

Айк рассмеялся.

— Хорошо. Убедили. Так что случилось, Ирэн?

— Поскользнулась в душе, — махнула я рукой. — Было больно, но госпожа Добра настоящая волшебница, пусть и не признаёт этого, она быстро поставила меня на ноги.

— Вам нужно быть осторожней. Уж больно в опасных местах вы падаете, — покачал головой младший повар.

— Я постараюсь.

Айк посмотрел за мою спину.

— Боюсь, меня уже зовут. Надеюсь, нам ещё удастся поговорить.

— Я тоже надеюсь на это.

Он кивнул и ушёл. Мне действительно хотелось продолжить наше знакомство, но я не знала, будет ли у меня ещё такая возможность. К тому же меня немного насторожил его интерес ко мне. Уж не понравилась ли я ему? Надеюсь, что нет. Для меня, Марии, он был слишком молод, а мысленно ещё и занят. Нужно было срочно направить его мысли в нужное русло. Потирая руки от предвкушения, когда смогу поговорить с Айком перед отъездом, я доела свой завтрак и пошла собирать вещи.

Жаль, я не знала, когда приедет господин Ветргоф. От неизвестности живот скрутило в тугой узел. Впервые у меня возникли сомнения и страхи. Что если я сегодня не уеду? К счастью, он не заставил себя долго ждать и уже к полудню прибыл в пансионат.

Господин Ветргоф оказался очень статным мужчиной. Брюнет с тёмными карими глазами. Черты лица были немного резковаты, но это никак не портило его красоты. Наоборот, придавало мужественности. Его одежда выдавала в нём непростого человека. Он был одет в брюки глубокого тёмно-зелёного цвета, такого же цвета жилет, а под ним была шёлковая белая рубашка. Смотрелось дорого и роскошно.

Он ждал меня в холле центрального здания, наблюдая за водопадом. Так что у меня была возможность его нагло рассмотреть, прежде чем обратиться.

Внешне, кстати, он мне сразу понравился. Именно так, как мужчина может понравиться женщине. Вот только навряд ли близкому другу, теперь уже моего отца, нужны отношения с немагичной молодой девушкой. Да и мне стоит делать сноску, что мне уже не тридцать, а двадцать, а значит и заглядываться на тех, кому за сорок-сорок пять, мне рановато.

И вот о чём я только думаю? Оцениваю его, как мужчину. А ведь мне наоборот нужно держать с ним дистанцию. Иначе быстро раскусит, кто я на самом деле. И чем это обернётся для меня, неизвестно. Так что остаётся только любоваться его красотой на расстоянии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Господин Ветргоф, я так рада вас видеть! — я еле-еле сдержала вопросительную интонацию в голосе. Всё-таки была во мне лёгкая неуверенность, что я обозналась. Но, к счастью, это было не так.

— Ирэн, милая! — приобняв меня, воскликнул господин Ветргоф. — Ты и представить не можешь, как я рад. Я весь извелся за этот год, не зная как ты. Мне так жаль твоих родителей, я тебе искренне сочувствую.

— Спасибо, — поблагодарила его я.

— Почему ты написала мне только сейчас? Я так надеялся получить ответное письмо ещё несколько месяцев назад, но ты не ответила, и я не решился настаивать. Я боялся причинить тебе лишнюю боль воспоминаниями о родителях.

— Господин Ветргоф, — взяв его под локоть, я повела его на улицу. — Я обязательно вам всё объясню, но не здесь. Предпочитаю более уединенное место.

Мужчина меня отлично понял. Мы брели по дорожкам пансионата в полном молчании.

Рассуждать по пути о чём-то несущественном не было ни сил, ни желания. Дойдя до безлюдной опушки леса, уже там мы негромко продолжили нашу беседу.

— Господин Ветргоф, у меня были причины для такого моего поведения. И я обязательно вам о них расскажу, но за пределами пансионата. Сейчас я прошу вас о помощи. Я хочу вернуться в город, написать завещание и выгнать из своего дома проживальцев.

— Именно в таком порядке? — уточнил мужчина.

— Да, именно в таком. Вы поможете мне? — с надеждой в голосе спросила я.

— Разумеется! И ты верно подметила, кем являются твои ближайшие родственники. Не хочу тебя расстраивать, Ирэн, но они ведут себя в твоём доме, как истинные собственники этого места. А ведь это совсем не так.

— А у них свой дом вообще есть? — решила уточнить я. Не то, чтобы мне их было жалко, но выставить их куда-то, а не на улицу, будет куда проще и легче (для совести). И да, я знаю, что они или, по крайней мере, только тётя, те ещё личности, раз наняли убить Ирэн. К ним не должно быть жалости. А мне и не жалко. Я просто не хочу удара в спину от людей, которым нечего терять, так как за душой ничего и нет. А если есть, тогда будет шанс, что они, бросая проклятия в мою спину, просто откатятся в сторону.

К тому же не хотелось мне сметать всех под одну гребёнку, если, например, виновата только тётя. Это будет несправедливо, и меня опять же загрызет совесть.

— Конечно есть. Ты разве не знаешь!? — удивился мой новый (старый) знакомый.

— Вы меня не так поняли, господин Ветргоф. Я не знаю, остался ли их старый дом сейчас. Вдруг они его продали за ненадобностью, думая, что жить теперь всегда будут в моём.

— Нет. Не продали. Их дом в Будрове так им и принадлежит. Но сама понимаешь, им куда интереснее жизнь в столице за твой счёт, чем в той глуши, где они обитали раньше, — уверенно ответил мужчина.

— А вам откуда это известно!? — уже удивилась я.

— Я наводил кое-какие справки о твоих родственниках, — улыбнулся он. — Я уже говорил тебе, Ирэн. Ты для меня не посторонний человек. И пусть твой отец не давал мне никаких поручений, я всё же чувствую ответственность за твою жизнь. Ведь тебе больше некому помочь. Даже если бы ты мне не написала, я бы всё равно навестил тебя. Может не сегодня, но в ближайший день точно, чтобы уже своими глазами увидеть, как ты, и узнать, захочешь ли ты принять мою помощь.

В эту секунду меня дико мучила совесть. Он хотел помочь той Ирэн, что уже нет. Но так как он этого, естественно, не знал, помощь предлагал уже мне. И она была очень своевременная для меня. Но из-за его искренности мне было очень стыдно за свой обман. Словно это я и убила Ирэн.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Спасибо, — наконец выдавила из себя. — Я буду рада принять вашу помощь.

— Когда ты хочешь вернуться в город?

— Сейчас.

— Сейчас!? — переспросил он.

— Да. Это проблема? — насторожилась я.

— Нет. Только удивился. Сколько тебе нужно времени на сборы?