Не горюй ! - Мэриан Кайз

- Адам, мы уходим. Ты с нами?

- Нет, Мелисса, я побуду здесь. Увидимся завтра, о'кей? - сказал Адам.

Но ни о каком "о'кей" не могло быть и речи. Мелисса была в ярости.

- Но... я думала... разве ты не пойдешь на вечеринку? - спросила она так, будто не верила своим ушам.

- Нет, не думаю, - ответил Адам уже несколько резче.

- Прекрасно! - заявила Мелисса, давая Адаму понять, что ничего прекрасного не наблюдается. - Вот твоя сумка.

Она с грохотом швырнула на пол большую спортивную сумку и окинула нас с Лаурой ядовитым взглядом. Ядовитым и удивленным. Она и в самом деле не могла понять, что делает Адам с двумя старыми кошелками, когда может выбрать любую из прелестных семнадцатилетних девушек.

Если честно, то и я этого не понимала.

Мелисса ушла, и Адам тяжело вздохнул.

- Не могу этого выносить, - устало объяснил он. - Еще одна студенческая вечеринка: банки теплого пива, невозможно сходить в туалет, потому что там кто-то трахается... Если же ты оставишь свою куртку на диване, на нее обязательно кто-нибудь наблюет. И все строят из себя знатоков музыки. Нет, я для этого слишком стар.

Мне внезапно стало его ужасно жалко. Я подумала, что он был искренен, когда говорил, что скучает по интеллигентному разговору. Наверное, нелегко находиться все время среди хихикающих семнадцатилетних девиц вроде Хелен и Мелиссы, когда ты сам старше и серьезнее.

А еще, очевидно, непросто, когда в тебя влюблены столько девушек. Особенно если ты человек добрый, каким мне казался Адам, и не хочешь никому сделать больно. Иногда быть красивым довольно тяжело (не то чтобы я это знала по своему опыту). Ты должен пользоваться своими данными осторожно и умно.

Следующие десять минут к Адаму по одной подходила целая вереница девушек, чтобы попрощаться. Во всяком случае, под этим предлогом. Мелисса наверняка всем рассказала о нас, вот они и пришли посмотреть, какие мы с Лаурой страшные и старые.

Если бы я была на их месте, то в первую очередь взялась бы критиковать обувь, одежду, макияж и прически моих врагинь. Но надо отдать должное Лауре, выглядела она превосходно: рыжие кудри, кожа как алебастр, на свои тридцать никак не тянет. Мне кажется, я тоже выглядела неплохо. Но все равно они наверняка говорили, что мы - старые бабки. Но какое это имеет значение? Неожиданно кто-то сунул мне под нос какую-то банку и потряс ее.

- Не желаете ли помочь нуждающимся детям? - спросил худой человек в мокром плаще.

- Разумеется, - ответила я и с щедростью, подогретой алкоголем, сунула в банку фунт.

- А вы? - спросил он, обращаясь к Лауре.

К Адаму он даже не повернулся: он определенно умел отличить нищего студента от остальной публики.

- Видите ли, я вношу непосредственный вклад, - заявила Лаура.

- В самом деле? - удивилась я. Я не знала, что Лаура занимается детской благотворительностью.

- Я регулярно занимаюсь сексом с ребенком, - заявила Лаура. - Если это не непосредственный вклад, тогда уж не знаю, как это и назвать.

Мужчина с ужасом посмотрел на нее и быстренько переместился к следующему столу.

Адам громко расхохотался.

- Никогда раньше не встречал педофила, - сказал он ей.

- Да я пошутила. На самом деле я не развращаю детей, - усмехнулась Лаура. - Ребенку, о котором идет речь, девятнадцать.

Мы допили свое вино, надели пальто и собрались уходить.

Паб постепенно пустел.

Все сидящие за столиками вокруг нас пребывали в отличном настроении за исключением бармена, который практически умолял всех удалиться.

- Я работаю тринадцатый вечер подряд, - услышала я его слова, обращенные к особо шумному столику. - Я на ногах еле стою! - И действительно, он выглядел вымотанным, но мне казалось, что он зря теряет время, взывая к их гуманности.

- Я сейчас разрыдаюсь, - саркастически заметил один пьяный в хлам молодой человек.

- Заканчивай эту кружку, или я ее заберу, - пригрозил другой бармен, обращаясь к клиенту за соседним столиком.

Клиент выпил почти целую кружку залпом под восторженные вопли друзей.

- Молодчага! - раздались крики. - За что уплочено, должно быть проглочено!

Мы прошли мимо этого посетителя через пять минут. Он стоял у крыльца. Его поддерживали двое столь же пьяных друзей. Его выворачивало наизнанку.

На улице мы обнаружили, что снова пошел дождь.

- Я оставила машину у дороги, - сказала Лаура. - Побегу.

Мы обнялись на прощание.

- Я приеду в воскресенье взглянуть на Кейт, - сказала она. - Приятно было познакомиться с вами, Адам. - И она рванулась к машине, едва не сбив с ног блюющего мужчину.

- Простите! - крикнула она ему, но он скорее всего не расслышал.

Мы с Адамом немного постояли в дверях. Я не знала, что ему сказать. Он тоже молчал.

- Тебя подвезти? - спросила я.

При этом я смутилась. Можно было подумать, будто я богатая пожилая дама, изнывающая по сексу и любви, готовая купить красивого молодого парня.

- Было бы замечательно, - сказал он. - Мне кажется, я опоздал на последний автобус.

Он улыбнулся, и я слегка расслабилась. В конце концов, я всего лишь оказываю ему услугу. И вовсе не собираюсь использовать его затруднительное положение.

Мы быстро прошли по мокрым улицам до стоянки. Поверьте мне, нет абсолютно ничего романтичного в прогулках под дождем. Настоящая беда. На мне были муаровые сапоги. Теперь придется остаток жизни стоять с ними над кипящим чайником, чтобы они выглядели как прежде.

Наконец мы сели в машину. Он бросил свою промокшую сумку на заднее сиденье, а сам сел рядом со мной. Богом клянусь, он заполнил собой всю переднюю часть машины.

Я тронулась с места.

Он начал ловить что-то по радио.

- Ой, пожалуйста, не надо! - взмолилась я. - Отец меня убьет.

Я рассказала ему об отцовском напутствии перед моим отъездом, и Адам долго смеялся.

- Вы хорошо водите машину, - сказал он через минуту.

Естественно, стоило ему это сказать, как я заглушила мотор и едва не въехала в столб. Он объяснил, как ехать к его дому, и мы поехали дальше.

Оба молчали.

Единственными звуками были посвист шин на мокром асфальте и скрип "дворников".

Но молчать вместе с ним было приятно.

Я остановилась около дома и улыбнулась ему на прощание. Вечер в самом деле удался.

- Спасибо, что подвезли, - сказал он.

- Пожалуйста, - улыбнулась я.

- Гм... ну... не хотели бы вы... в смысле не могу ли я предложить вам чашку чая? - неуклюже спросил он.

- Когда... Ты имеешь в виду - сейчас? - так же неуклюже спросила я.

- Нет, я подумывал о следующем декабре, - улыбнулся он.

Я чуть было не отказалась на чистом автомате. Слова едва не слетели с моих губ, прежде чем я догадалась подумать.

У меня было множество причин, чтобы отказаться. Слишком поздно. Я промокла. Я в первый раз оставила Кейт. Хелен откусит мне голову.

- Да, - сказала я, крайне удивив себя. - Почему бы и нет?

Я запарковала машину, и мы вошли в дом.

Меня мучили дурные предчувствия. Мой страх имел под собой основания, поэтому я ожидала худшего.

Ну, знаете, когда шесть или семь человек спят в одной комнате, двое обретаются на кухне и вынуждены проходить через спальню, чтобы попасть в ванную комнату, и опять же пройти через ванную, чтобы попасть в гостиную. Спальни разделены занавесками, свисающими с потолка, чтобы можно было хоть как-то уединиться. Шкаф стоит в холле, комод - на кухне, кастрюли и ведра в ванной. Кофейный столик в гостиной сооружен из четырех голубых ящиков для перевозки молока и древесной плиты.

Вы сами наверняка такое видели.

Поэтому я вздохнула с облегчением, когда Адам открыл дверь и впустил меня во вполне обычную квартиру, можно даже сказать - приятную.

- Идите на кухню, - пригласил он, снимая мокрую куртку.

Мы вошли на кухню, Адам налил чайник, поставил его на плиту и включил обогреватель. Чайник действительно оказался чайником, а не железной банкой.

Все это возбудило мое любопытство.

- А другие люди, которые тут живут, - спросила я, - они тоже студенты?

- Нет, - ответил Адам, снимая с меня пальто и вешая его поближе к обогревателю. - Вы промокли, - сказал он. - Хотите, я принесу вам сухой свитер?

- Нет, спасибо, - ответила я. - Пальто защитило меня от осадков.

Он улыбнулся.

- Тогда принесу вам полотенце, чтобы вытереть волосы, - сказал он и вышел.

Вернулся он практически сразу и протянул мне большое голубое полотенце. Могу вас успокоить, он не стал сам вытирать мне волосы. Нет, он дал его мне, и я несколько раз осторожно приложила его к волосам, потому что не хотела, чтобы они торчали в разные стороны.

Честно говоря, я бы предпочла воспаление легких.

Я сняла сапоги и пристроила их у обогревателя. Адам поставил передо мной чашку чая. Он даже нашел коробку печенья.

- Это Дженни покупала, - признался он. - Я утром скажу ей, что у меня была особая гостья. Она поймет.

Он умел быть естественно очаровательным, не чувствовалось никакой фальши.