Имперская жена - Лика Семенова

class="p1">А я остолбенела. Просто смотрела в ее восхитительное лицо — почему-то не верилось, что она настоящая. А на языке вертелся лишь один вопрос:

— Почему вы мне помогаете?

Она печально улыбнулась:

— Слишком хорошо знаю, что такое оказаться здесь одной. Эта история заинтересовала меня, едва я о ней услышала.

— Мне казалось, это было тайной.

Эмма де Во улыбнулась:

— Без сомнения, это тайна. Для всех остальных. Но у моего мужа нет от меня тайн. — Она тронула мою руку: — Но поверьте, дорогая, если бы я увидела перед собой хваткую жадную стерву — мы бы здесь не стояли. Вы же — чистое дитя, которое имперские жернова измолотят, даже не заметив. Я очень не хочу, чтобы вас измолотили.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Значит, вы все еще думаете, что у меня есть шанс?

Она кивнула, качнув ресницами:

— У вас все шансы. Я видела, как Рэй Тенал смотрел на вас. О! Я знаю эти взгляды. Не погасите их — в этом ваше спасение. В том числе, и от его отца.

Меня пробрало холодом, когда я вспомнила старика с коробкой. Не было в нем чего-то устрашающего, отталкивающего. Но охватывало стойкое ощущение, что от него надо бежать, прятаться. Чтобы глаза под толстыми веками не смогли заметить тебя.

Я подняла голову:

— А что его отец?

Госпожа де Во усмехнулась:

— Истинный Тенал. Со всеми достоинствами и пороками. Не верьте его взглядам, его улыбкам, его словам. Не верьте ничему.

— Тогда чему верить?

— Собственному чутью.

Я лишь кивнула — эти слова полностью совпадали с моими ощущениями.

 — Он может обмануть даже Императора — и это меня беспокоит больше всего. Но Рэй — единственный из его детей, способный на самостоятельные решения. Именно поэтому выбор Императора пал на него.

Я сглотнула, посмотрела в янтарные глаза госпожи де Во:

— Так что мне делать сейчас?

Она вновь тронула мою руку:

— Не дайте сравнять себя с рабыней. Заставьте себя уважать. Пока еще есть время. Но и не перегните. Привяжите его к себе. — Она неожиданно развернулась и зашагала вниз по лестнице. — Нам пора.

Мне ничего не оставалось, как последовать за госпожой де Во. Но теперь я думала лишь о том, что сейчас они все уйдут, и я окажусь со своим мужем наедине. Легко сказать: «Привяжите». Если бы я только знала, как это сделать.

30

Я смотрела, как они исчезают за поворотом лестницы, ведущей на парковку. Де Во, его супруга в нежном желтом облаке, их рабы, подпоясанные лазурью. На мгновение показалось, что мне почудилось все это участие. Я прижала руку к груди, чувствуя кожей нагретую гладкую пластинку адресного чипа, спрятанную под тугим корсажем. Теперь я думала только о том, как перепрятать его, чтобы Рэй ничего не заметил. Не думаю, что в противном случае может как-то пострадать госпожа де Во, но была просто уверена, что он придет в ярость. Теперь он мог все, Кодекс давал ему абсолютную власть надо мной. За мной не было дома, который отстоял бы мои интересы. Значит, в их понимании моих интересов просто не существовало. Власть моего мужа больше власти отца.

Это странно было произносить даже в мыслях: мой муж… Непривычно, страшно, но одновременно по-особому волнительно, будто я переступала какую-то недозволенную грань.

Рэй Тенал стоял за моей спиной. Я каждой клеточкой ощущала это присутствие, но не осмеливалась повернуться. Я чувствовала себя совершенно беззащитной. Эта манера вставать позади будто выбивала почву из-под ног. Я была словно загнанной в угол, запертой в клетку, ослепшей. Сердце неуемно колотилось, дыхание сбивалось. Каждое мгновение я ждала, что он положит руку на плечо, но ничего не происходило, и эта пытка становилась почти невыносимой. Чего он добивался?

Я не выдержала, отступила на шаг и обернулась. Рэй стоял, подняв голову, сцепив руки за спиной. Будто нарочно убрал их, чтобы не коснуться меня. Его взгляд был холодным, настороженным.

— Что она говорила вам? Эмма де Во?

Я сглотнула, подняла голову, чтобы не выглядеть виноватой:

— Обычные… формальности.

— Какие?

Я молчала, лихорадочно соображая, какие формальности здесь могут сказать в такой ситуации, но, как назло, ничего не шло на ум.

— Уверяла в том, что я должна стать вам достойной женой.

Не думаю, что это убедило.

— И вы намерены внять ее уверениям?

— Я бы хотела этого…

Его лицо так и осталось равнодушным. Но я тут же вспомнила сахарную улыбку его конфетного отца, и меня передернуло — лучше видеть равнодушие.

Вновь повисло молчание. Мы так и стояли посередине холла, изрезанного окнами, за которыми разливалась ночная чернота. Я подняла голову:

— Где мы?

— Отныне это ваш дом. Настолько, насколько понадобится.

— А потом?

Он колол меня взглядом, как спицей. Готова поклясться, что он не поверил ни единому слову о госпоже де Во. Он что-то подозревал. А у меня голова шла кругом. Как жить, если никому нельзя доверять? Если за улыбками кроется коварство, за словами — сплошная ложь?

Рэй приблизился на шаг, легко коснулся пальцами моей щеки:

— А потом будет видно, моя дорогая. Зависит от того, насколько хорошей женой вы сможете стать.

Его пальцы тронули мою шею, опустились на грудь, обводя контур глубокого выреза, замерли у ложбинки, над самым тайником. А меня пугало не касание. Казалось, он все знал, и просто испытывал мое терпение, ждал, что я не выдержу и признаюсь сама.

— Вы побледнели… Чего-то боитесь?

— Я просто устала. Сегодня был… волнительный день.

Мой голос предательски дрожал, и он, без сомнения, улавливал это. Да и сама я едва стояла на ногах.

— Пожалуй, вы правы. Праздник невозможен, вы должны это понимать, но для нас накрыли легкий ужин. Вы голодны?

Я кивнула, хотя знала, что не смогу проглотить ни куска. Понимала, что будет после и замирала от одной только мысли. Уже ничего не оттянуть и не исправить.

Мы вошли в тот же небольшой зал, где проходила регистрация, но я будто увидела его впервые. Колонны, светильники, стеклянный купол над головой. Стало страшно. Все произошедшее недавно казалось свежими картинками, залитыми водой. Краски размазались, смешались, контуры поплыли. Я хотела закрыть глаза, а открыв — обнаружить, что уже утро.

Мы поднялись по лестнице наверх, и с каждым шагом сердце колотилось все сильнее. Рабы открыли украшенные стеклянной мозаикой