Снежный мальчик - Евгений Новиков

– Если ты лучший среди нас, то почему ниже нас?

– Теперь коснулось тебя, и ты не можешь ничего поделать, как бы ни старался!

– Что посеешь, то и пожнешь!

– Не грусти, приятель! Кто знает, может быть, настанет еще время, когда печали твои пройдут и рот твой наполнится смехом! Но если и будет так, не вздумай учить нас снова!

– Лжец, ты получил по своим заслугам! И тебе не разжалобить нас!

Вниз полетели камни и палки. Да, камни и палки летели вниз, в старца, но мальчику вдруг почудилось, что они летят в него. Невольно Ром зажмурился и сквозь закрытые веки увидел, что толпы людей обрастают мхами, землей и рассыпаются пеплом. Он открыл глаза – люди были прежними. В восторге, улюлюкая, продолжали они швырять вниз все, что попадалось им под руки.

Желтая дыня угодила в плечо Йота, и оно – Ром даже открыл рот от изумления – вдруг просияло из-под обрызгавшей его мякоти. Причем мальчика изумило не то, что оно просияло, а как оно просияло. Ни в мире людей, ни в Потаенной стране, ни за Стеклянной землей Ром еще не видел такого света.

– Йот, – растерянно прошептал Ром.

И тут же откуда-то сбоку другой свет блеснул ему в глаза. Быстрый, колючий, отвлекающий от света, исходящего из глубины, которую забрасывали люди. Ром повернул голову и увидел Алину. Она стояла рядом среди ликующей толпы и в одной руке держала ледяное сердце мальчика, а в другой – чайную ложечку. Наблюдая за происходящим, ведьма неторопливо опускала эту ложечку в сердце, подносила ее ко рту и слизывала языком что-то вкусное. Жалящий блеск этой ложки и угодил мальчику в глаза.

– Мое сердце! – воскликнул Ром.

– Твое наказание, – сказала ведьма и, не удостоив мальчика даже взглядом, пошла прочь.

– Твоя надежда, – сказал неведомый голос.

Но Ром уже ничего не слышал – наконец-то сердце, которое он столько искал, было рядом. Пусть ледяное и пусть – в руке беспощадной ведьмы, но все-таки его и совсем рядом.

Забыв обо всем, Ром кинулся вслед за ведьмой. Она шла неторопливо, и поначалу казалось, что догнать ее не составит никакого труда. Но погоня, вопреки всякому разумению, не давала никаких результатов. Расстояние до Алины не сокращалось, хотя Ром и бежал изо всех сил. Как и в случае с Прибамбой и Прибамбассом то, что представлялось на первый взгляд каким-то метром, который можно легко преодолеть одним прыжком, на самом деле оборачивалось долгой и притом утомительной дорогой.

Ром так увлекся погоней, что даже не заметил, что бежит уже не по площади, полной людей, а среди мрачных валунов и по заляпанным ярко-желтыми цветами одуванчиков земляным отвалам. Или это так изменились люди, ликовавшие над поверженным Йотом?

С ловкостью кошки ведьма взбежала на высокий уступ и метнулась вниз. Мальчик, не задумываясь, последовал за ней. Оба повисли на паутинках и полетели. Паутинки были так тонки, что, казалось, им не выдержать даже веса пылинки, но они легко несли Алину и Рома над землей среди диковинных цветов и плодов какого-то сказочного сада. Пели птицы, а плоды срывались и падали в прозрачно-золотистые ладони. У мальчика кружилась голова. "Куда мы летим?" – задавался он вопросом, но, не находя ответа, пробирался вперед по паутинке, надеясь догнать ускользавшую ведьму.

Полет неожиданно кончился, и мальчик увидел, что стоит теперь перед горой, и притом горой весьма необычной. Она состояла не из камней или земли, как полагается настоящей горе, а из каких-то футляров, ламп, рамок, елочных игрушек и всякой всячины, которой и названия-то трудно подыскать.

– Ай! Ай! Помогите! – пропищал из-под горы чей-то голос.

– Ах, вот ты где! – Ром схватил железную коробку, торчавшую из горы, и коробка исчезла, словно растворилась в воздухе.

– Ай-й! – снова пропищали из-под горы. – Нет больше сил терпеть такую тяжесть!

Не тратя время на раздумья, Ром принялся за работу. Впрочем, работой это можно назвать лишь с натяжкой – стоило ему коснуться любого предмета, и тот бесследно исчезал. Гора таяла прямо на глазах.

В ее основании лежало огромное зеркало, в котором ничего не отражалось. Приготовившись к решающему прыжку, мальчик тронул зеркало. Зеркало исчезло, но не ведьма, а зеленая стрекоза – глаз Бешеного ключа выпорхнула из-под него.

– Ну, наконец-то! – воскликнула стрекоза. – Эти дурацкие вещи едва меня не раздавили! Так они хотели отомстить мне за то, что я раскрываю их секреты. У-у! Я им еще покажу! Я им такое теперь устрою! Все их секреты и тайны…

Стрекоза стала рассказывать, как она поступит с секретами и тайнами всех знакомых и еще незнакомых ей вещей, но мальчик ее не слушал. С радостным удивлением он вдруг почувствовал, как заныло его сердце. Сердце, которого по-прежнему не было в его груди…

– …Осторожно! – вдруг закричала стрекоза.

Ром обернулся и увидел, что земля треснула и из нее выползает огромная рука. Длинные пальцы с острыми когтями, извиваясь подобно щупальцам спрута, приближались к мальчику. Встреча с рукой-монстром, конечно, не сулила ничего хорошего, но Ром только рассмеялся.

– Твое время прошло, ведьма! – воскликнул он, с восторгом прислушиваясь к доносившимся откуда-то издалека ударам своего сердца. – Мое сердце больше не принадлежит тебе! Оно принадлежит миру, и этот мир – я сам!

Воздух зазвенел, как если бы раскалывался надвое, и сверкнул золотой иглой. Той самой золотой иглой, которую Ром когда-то вонзил себе в руку.

…Последнее, что Снежный мальчик увидел в Потаенной стране, было зеленой стрекозой, стремительно взмывавшей к игольему ушку, в котором вместо черного камня трепетало птичье крылышко цвета голубого атласа.

Поодаль, меж тощих деревьев сумеречно тускнели крыши знакомого городка, а рядом на поляне догорал костер. Кто-то разжег его и ушел, забыв потушить. Мерцающие угли, тоненько потрескивая, покрывались пеплом, и нужно было иметь странную фантазию, чтобы сказать "это возвратилась золотая игла и поразила руку ведьмы".

Ром шел к своему дому, а за спиной мальчика лежала река. Ослепленная заходящим солнцем и с черным камнем на берегу.