Голос в ночи - Глеб Голубев

«Чемпион факиров 1965 года...», «Известный во всем мире...», «Почетный член объединения «Магишес ринг», «Лауреат Международного фестиваля иллюзионистов» — у него была всемирная слава.

Но я не могла удержаться и подтрунивала над ним:

— Представляю, как интересно, наверное, проходят у фокусников профсоюзные собрания! Как они голосуют — поднимая отрубленные головы? А заболтавшегося докладчика, наверно, просто превращают в невидимку или окаменевшую статую?

— Вы все смеетесь, а когда меня изгнали из университета и настали трудные времена, цирковые выступления очень помогли не сдаться. А то бы мог и сломиться, пойти на попятный, как старик Анри.

Он помрачнел от воспоминаний, помолчал, а потом добавил:

— Учтите еще одно: деньги, которые я добывал факирскими фокусами в поте лица своего, пошли целиком на науку. Без них никогда бы я не имел такой лаборатории. У нас в стране за год отпускается на исследования высших психических способностей человека денег в два раза меньше, чем стоит один средненький танк...

— Неужели?

— Официальные данные. А вы говорите — фокусы... Но главное, я научился хорошо владеть своим телом и волей. Теперь могу на несколько минут останавливать свое сердце, выдерживать на грудной клетке, волевым усилием напрягая мышцы, до полутонны груза. Даже аппендицит мне вырезали без наркоза — я просто «выключил» боль.

— Вот бы мне научиться! Я ведь реву, уколов палец булавкой.

— Уверен, все люди могут научиться владеть собственным телом и управлять своей психикой. Для этого мы и работаем. И до чего же интересно!

Круглое лицо его раскраснелось, глаза блестели. Увлекшись, он опять начал продевать сквозь щеку горящую сигарету, но я уже привыкла и не пугалась.

— Удивительные открываются просторы! Скажем, боль. Она необходима как сигнал о нарушениях в работе организма. Но эту ее защитную роль не надо преувеличивать. В чудесной сказке Кэрролла Белая Королева вскрикивала до удара, а не после него. Не так глупо и забавно, как может показаться. Обратите внимание: когда наступите невзначай босой ногой на гвоздь или на острый камешек, то сначала машинально отдергиваете ногу, а боль ощущаете лишь потом. Информация об опасности попадает в мозг быстрее, чем болевые ощущения. Так что боль нередко оказывается для организма бесполезной, а в больших количествах даже вредной, ослабляя его. Дать людям способность контролировать чувство боли, «выключать» его по желанию — разве не заманчиво?

Во время таких бесед в лаборатории, за чашкой утреннего кофе или в машине по дороге домой после лекции Морис делился своими замыслами и мечтами. Мы совершали прогулки в горы, подальше от шумных туристов. Было даже странно сидеть в сосновой роще на теплых, нагретых солнцем замшелых камнях и смотреть, как внизу непрерывным потоком мчатся вдоль Лазурного берега автомашины со всего света и толпы людей муравьями снуют по улочкам Монтре, а вокруг нас — первозданная тишина.

Или мы заплывали на лодке далеко от берега, оставаясь наедине с небом и лохматыми облаками. Я смотрела на облака, опустив руки в ласковую воду, а Морис рассказывал о том, как было бы интересно овладеть секретами памяти, чтобы научиться управлять ею — вспоминать в малейших деталях любое пережитое прежде событие или за считанные минуты запечатлевать в мозгу знания и навыки, на приобретение которых пока приходится тратить годы.

— Опыты показывают, что практически мы запоминаем все, — говорил он. — Только, к сожалению, далеко не все можем вспомнить по желанию. Прежние впечатления таятся где-то в глубинах подсознания, а как добраться к ним, мы не знаем.

Очень увлекательно он фантазировал о том, какие удивительные возможности откроются перед людьми, когда удастся наконец познать в деталях, как преобразуются в мозгу все ощущения, воспринимаемые нашими органами чувств.

— Представляете, если мы раскроем электрохимический код, с помощью которого изображение где-то в глубинах нашего мозга превращается в образ, то сможем вернуть зрение всем пораженным слепотою людям! Или подключить к нашему мозгу органы чувств любого существа — все равно, человека или животного — и посмотреть на мир его глазами. Разве не заманчиво увидеть то же, что и орел, парящий в небе, или, скажем, ныряющий в глубины океана кашалот? Вполне возможно, если мы научимся передавать по радио в наш мозг соответствующие импульсы от органов чувств кита или птицы.

— Ну, это уже фантастика!

— Ничуть. Когда вы прикасаетесь к чему-нибудь, вы ведь не замечаете, что ваш мозг находится не в кончиках пальцев, а на расстоянии доброго метра от них. Увеличьте расстояние до тысячи километров, и вы не заметите, потому что радиоволны преодолеют его все равно быстрее, чем бегут нервные импульсы вдоль руки. Так что, оставаясь на Земле, у себя в комнате, вы сможете отправить свои органы чувств на другие планеты, все видеть, слышать, ощущать, обонять, осязать воочию!

— Вы мечтаете, как улучшить человека и сделать его сильнее, — покачала я головой. — А другие надеются с помощью ваших открытий превратить людей в послушных рабов, в живых роботов...

— Да, вы правы. — Жакоб сразу помрачнел. — Таких, к сожалению, немало. Как меланхолически заметил один философ: «Когда в науке делается открытие, дьявол сразу же хватается за него, пока ангелы обсуждают, как его лучше использовать...» И огонь становится не добрым, опасным, если он не горит в печке, а охватывает дом. Надо бороться, чтобы наши открытия не попадали в грязные руки проходимцев. Вот я с ними и воюю. Но нелегко. Ведь каждого жулика приходится разоблачать заново. Об этом напоминал в свое время еще Энгельс...

— Энгельс? — переспросила я.

— Да.

— Он тоже занимался разоблачением шарлатанов?

— И весьма успешно. Написал специально статью по этому поводу — «Естествознание в мире духов».

— Простите за мой вопрос, но... вы — коммунист? — не удержалась я.

Доктор Жакоб посмотрел на меня с усмешкой и ответил:

— Допустим, да. А вы боитесь довериться коммунисту?

— О нет, что вы, — пролепетала я и поспешно добавила:— Но я вас перебила. Так что же говорил Энгельс?

— Не помню дословно, но смысл такой: пока не разоблачишь каждое отдельное мнимое чудо, у шарлатанов остается достаточно почвы под ногами. В том-то и трудность.

Морис рассказал мне историю Пауля Дибеля. Он был простым рабочим, шахтером и жил неподалеку от одного селения в Баварии, где мистики устроили очередное «чудо»: у крестьянки Терезы Нейман каждую пятницу начали появляться кровоточащие стигмы как напоминание о муках распятого Христа. Суеверные люди стали совершать паломничество, чтобы получить благословение новоявленной «святой».