Конт - Ирина Успенская

Виктория только усмехнулась. Ее старший тоже был шустрым не по годам, сколько стекол, носов и коленок было разбито, сколько раз ее вызывали в школу — не сосчитать. А к шестнадцати годам парня словно подменили. Влюбился в отличницу, увлекся математикой, теперь глава своего маленького семейного клана, хакер на службе у правительства. Хорошие у нее выросли мальчишки, и этого вырастим настоящим мужчиной, дайте только время.

Как Берт задувал свечи, как собирал и уносил остатки еды, она уже не видела. Только почувствовала сквозь сон, как Кусь запрыгнула на кровать, укладываясь в ногах. Столкнуть наглую тау уже сил не было, Викторию уносила в сон темная беззвездная ночь.

Утро наступило с неизбежностью налогов. Только глаза закрыла, а уже Берт трясет за плечо.

— Доброе утро, кир Алан.

— Берт, по утрам можно только предаваться жалости к самому себе, — зевая так, что за ушами хрустнуло, пробурчал конт, спуская ноги с кровати. Кусь, проспавшая у него в ногах всю ночь, лениво подняла голову и, дождавшись, когда конт встанет, развалилась на всю кровать, вытянув поверх одеяла длинные лапы.

— Совсем вы ее разбаловали, кир, — Берт только головой покачал, зажигая свечи от лучины, которую принес с собой. — Кусь, на улицу!

Тау приоткрыла желтый глаз, смерила слугу равнодушным взглядом и, перевернувшись на спину, с удовольствием потянулась, выставляя напоказ голый розовый живот. Конт не удержался, почесал суку, она довольно заурчала. Виктория еще раз подивилась природе этих созданий — умны и преданы, как собаки, но в тоже время игривы и ласковы, как кошки, а внешность… Ей почему — то казалось, что именно так должны выглядеть адские гончие. Кусь лизнула хозяина в руку и, тяжело спрыгнув с кровати, застыла у двери, ожидая, пока ей откроют. Ждать ей пришлось недолго, в комнату вошла рыжая Эльса с тазиком и полотенцем, и тау прошмыгнула в раскрытую дверь. Девушка еще с порога поклонилась, умудрившись не расплескать воду.

— Доброе утро, хозяин. Там ксен просит Берта на утреннее взывание отпустить.

— Сходи, — кивнул конт. Главное, что его не требует.

Пока Эльса помогала конту умываться, одеваться, она сдерживалась, но Виктория видела, как девушке хочется поговорить. Есть такая порода людей, которые не умеют молчать — совершенно. У них просто мозг устроен так, что не может хранить всю поступающую информацию одновременно, ему нужно слить излишки, чтобы загрузить следующий пакет. Как бассейн с двумя кранами. Виктория села на стул, и Эльса принялась расчесывать конту волосы.

— Кто тебя прислал? — Виктории тоже надоело молчать.

— Так я же горничная на этом этаже, кир, — обрадовалась вопросу Эльса. — За вами присматриваю да за хозяйкой. У ней, конечно, есть еще служанки, да что они понимают. А госпоже надо и булочки утром принести, и чтоб молочко было теплое, но без пенки…

Она трещала без умолку, Виктория слушала вполуха, откладывая в памяти лишь мелкие детали. Например, что брат Турин проводит у контессы вечером по несколько рысок — местное название часа. Они молятся и разбирают книги Жития богов. Что барон вчера взял в опочивальню двух девок и одной из них подарил мелкую монетку, а вторая с нею из — за этого не разговаривает. Конт хмыкнул, ни на секунду не сомневаясь, что барон так поступил специально. А еще Олика — это та зазнайка, что ему вчера вино приносила — сегодня с утра ходит заплаканная.

— А я вчера так испужалась, как хозяйку отравили, так испужалась, что ноги держать перестали. А как увидела, что госпожа с верхних этажей спускается, так едва не превратилась в статую, как та пастушка, что живого Вадия узрела! Вы же знаете эту песнь из Жития? — А вот это может быть интересно, Виктория навострила ушки. — Я к ней подбегаю, как же так, говорю, зачем же вы встали, кирена Литина? А она мне говорит, в комнате так душно, я приказала воинам переставить кровать к окну, а сама пока поднялась наверх воздухом подышать. А сама бледная такая, и рука в крови. Говорит, оцарапалась о камни. Совсем себя не бережет хозяйка, а…

— Когда это было? — перебил конт девушку.

— А как вы соизволили на скалу лазить с братом Искореняющим. В самый раз перед тем как вы вниз спустились. Ох, страху я натерпелась, как вы спускались! Вжик по веревке! Вжик! Страшно…

— Эльса, стихни! — гаркнул конт. Эти сведения нужно было обдумать. — А у контессы в руках ничего не было?

— Ничего не было, кир! Ирием клянусь! Только платочек.

— Никому об этом не говори. Проговоришься — отрежу язык! Поняла?

Эльса ушла, Виктория постояла возле раскрытого окна, вдыхая свежий воздух. Чистое чужое небо темно — синего цвета, но звезд уже почти не видно, скоро взойдет солнце. Впереди тяжелый день, но она справится!

ГЛАВА 6

Собрал тогда Ирий самых преданных слуг

и повелел им храмы возводить и учить слабых истинной вере.

От зари и до заката взывать к их душам именем Его.

Хитрый Вадий промолчал, но ночью призвал к себе

самых распутных и любимых женщин

и велел им себя воспевать от заката до рассвета.

Рэй ждал конта у выхода. Рядом с ним маячила коренастая фигура в расстегнутом камзоле и с мечом на поясе. Этого мужчину Виктория не знала. Ниже конта на голову, белокурые волосы спадают на плечи небрежной волной, закрученные вверх усы, голубые глаза, раздвоенный подбородок. Симпатичный, но было что — то в его внешности отталкивающее, порочное. И это «что — то» вызывало у Виктории чувство антипатии.

— Доброе утро, кир Алан, — поклонился Рэй. — Наш гость кир Кайрат Линь хочет с вами поговорить.

— Алан! — воскликнул барон, протягивая конту руку. Мужчины обменялись рукопожатием, и Виктория вновь чуть не попала впросак. Оказывается, здесь пожимали друг другу запястья, а не ладони. — Мы вчера так и не выпили с тобой.

— Доброе утро, Кайрат. Я вчера первый день как встал после болезни. Еще немного не в форме.

— Оно и заметно! — хохотнул барон, пихая конта в плечо. — Мне пришлось утешать твою любимую Олику. Что ты решил насчет охоты?

— Я согласен, — коротко кивнул конт.

Вот оно оказывается как, Олика его «любимая», а он ее вчера так грубо выставил. Не удивительно, что она рыдала. А ведь через девушку можно сливать ксенам дэзу. Пока Виктория об этом думала, барон что — то говорил, но она услышала лишь последний вопрос:

— Когда будет прием в честь твоего конства?

— Мне нужно посовещаться с… супругой, но, думаю, через десяницу. Кай, а это обязательно? — с тоской спросила она. Вот совершенно не хотелось заниматься еще и такой ерундой.