Встретимся в новом мире - Томоко Ли

Линг — девушка; во-вторых, девушка чистая, которая выросла в культуре, где о сексе говорили только намеками и шепотом.

Го Хэну было их обоих жаль, но тут же в голову снова полезли мысли о Чжу Баи. Словно Чжу Баи могло расстроить то, что происходило в мире Го Хэна… Он ощутил мороз по коже.

Чжу Баи вернулся раньше учителя. К тому моменту Да Джиану уже убрали синяк — холодной водой, местной заменой косметики, зачесав волосы так, чтобы прядь легла на висок, прикрывая.

Картина была мирная: его товарищи, занятые чем-то очень важным (Знай он, что они скрывали следы, которые могли подставить Да Джиана под учительский гнев — не обрадовался бы так).

— Старшие ученики выглядят счастливыми. Похоже, вам повезло, и семьи, с которыми вы говорили, не пытались продать родное дитя. — заговорил Чжу Баи.

Атмосфера веселья моментально сломалась. Да Джиан и Ван Линг поникли, Го Хэн посмотрел на парня с легким осуждением, мол «Что ж ты наделал… Я же только смог их развлечь.»

— А ты как после таких новостей? — спросил Го Хэн.

— Держусь. Это здесь в порядке вещей, да? — спросил Чжу Баи, садясь рядом с ним.

— Откуда ж мне знать? В детстве меня в это не посвящали, а потом я рос с вами.

***

Учитель снова появился последним. Выглядел он так, словно ему понадобилось время, чтобы прийти в себя. Совершенно опустошенный. Ученики, до этого полные решимости обсудить новые данные, теперь притихли. Учитель сел во главе стола, придерживая голову так, словно она болела, и не глядя на них, произнес:

— По лицам вашим вижу, что все правда и вы узнали то же, что и я. Неприятно об этом говорить, но, похоже, завтра нам придется обойти публичные дома.

Го Хэну показалось, что Да Джиан сейчас свалится в обморок. Ван Линг же побледнела и с совершенно ровным лицом сообщила:

— Я не пойду.

— Конечно. Кто я такой, чтобы заставлять девушку приходить в столь ужасные места… Несчастные девочки. Мне кажется, кто бы их ни убивал — лучше такая смерть, чем то, что их ждало.

— Не решайте за них, — потребовал Го Хэн. Его так резанули слова учителя, словно его самого когда-то продали. Го Хэн всегда между жизнью и смертью выбрал первое, даже если это жизнь в публичном доме. Ну сколько там могут трахаться? Ну час за ночь, учитывая разных клиентов. Остальное время ведь ты живешь…

Он ощущал, как сильно отличался от этих людей. Они были в шоке, они делали из этого драму. А он в таком мире жил, где в «публичные дома» уходили добровольно, ведь в отличие от жизни одиночных проституток, там была защита, там им могли помочь. Хотя он и понимал, что такие места здесь, и в его мире — очень разные понятия.

И все же что-то очень сильно задевало его. Он не мог понять, что, но отчего-то было за всю эту историю настолько обидно, словно она коснулась его лично.

Ужинали в тот день они скромно, и тем, что им принес хозяин дома. Аппетита, в прочем, ни у кого кроме Го Хэна не было. И так как он пристально наблюдал за Чжу Баи, заметил — у того тоже с аппетитом все было в порядке, казалось, он старался зеркалить подавленное состояние остальных, как и Го Хэн. Это было объяснимо: у Чжу Баи было проблем не меньше, и когда появились новые факты по делу он, возможно, смог отвлечься и вернуть себе душевное равновесие.

Сложно было как-то застать Чжу Баи одного, не уводя его при этом у всех на глазах (что Го Хэну, конечно же, никто бы не позволил). Да, расследование было интересным и немного отвлекало, но желание выяснить пару важнейших моментов не утихало. Еще парня мучила мысль, что любят не совсем его: местный Чжу Баи знает его несколько недель от силы, хотя в другом мире они и были знакомы годами. Раз не было большой разницы между Чжу Баи, Ван Линг и Да Джианом его мира, значит и он такой же. Тем более никто больше не заподозрил в нем самозванца, да и Го Хэн сам пока не был готов к обстоятельному разговору, а потому что выбирал между: сказать о том, что он не отсюда и скрыть эту правду, продолжая притворятся.

Спать рядом им не позволяли. Прежде, Го Хэн еще мог бы незаметно выбраться сам и незаметно же вытащить Чжу Баи на улицу, хотя тот, казалось, все еще побаивался его. Но Чжу Баи был с ним, и Го Хэн снова успокаивался.

Ночью звуки были самые разные: хоть и становилось спокойнее, однако абсолютной тишины не было почти никогда. Редко была слышна ругань пьяных или ссора семьи по соседству. Иногда Го Хэна будил лай собаки, — но в целом ничего опасного.

Но звук, который разбудил его этой ночью, выбивался из всего слышенного раньше. Проснувшись, Го Хэн еще долго лежал, пытаясь понять: это собака, ночная птица, пьяный крестьянин или что? Но тут заметил, что остальные тоже не спали, подбежав к месту, где спал Чжу Баи. Го Хэн ощутил, словно в него выстрелили и выбили сердце, и когда он поднялся — сердце осталось лежать на полу. Кричал Чжу Баи. Кричал так, словно у него была истерика.

Его обнимала Ван Линг, укачивая как ребенка учитель сидел напротив и, обхватив его лицо, успокаивал:

— Все хорошо. Ты среди нас. Все в порядке. Успокойся, пожалуйста.

Го Хэн на непослушных ногах подошел ближе, спросил:

— Что произошло?

Увидев его, Чжу Баи замер на мгновение, потом сделал резкое движение, словно пытался убежать, но Ван Линг с учителем удержали его. Да Джиан сидел поодаль и смотрел с ужасом.

— То же, что и с тобой вчера, — учитель уже перебирал склянки, вызвав в ладони огонь, чтобы подсветить их. — Дурной сон.

— НАСТОЛЬКО дурной? — нервно усмехнулся Го Хэн. Решив, что Чжу Баи успокоился, он попытался его коснуться, но парень увернулся. Он смотрел на него настороженно. Казалось, если бы его не держали, то он бы уже давно сбежал.

— Видимо, — согласился учитель и коснулся подбородка Чжу Баи, в другой руке удерживая нужную склянку. — Ученик, ты меня узнаешь? Надо выпить. Тогда тебе станет легче. Все, что ты видел — лишь сон. Все хорошо. Мы не дадим обижать тебя кому бы то ни