Точка отсчета - Патриция Корнуэлл

— Разумеется, почти все документы Спаркса сгорели. Но надо отдать должное, его бухгалтеры оказали нам всю возможную помощь. Пока что нет никаких указаний на существование денежных проблем.

На душе стало немного легче. Все, что я знала об этом деле, свидетельствовало в пользу того, что Кеннет Спаркс не более чем жертва случившегося. Но знала я и то, что это мнение разделяют далеко не все.

— Люси, полагаю, мы согласны с тем, что почерк преступника выражен достаточно отчетливо.

— Определенно.

— Давайте предположим, что нечто подобное уже случалось раньше где-то в другом месте. Что уоррентонский пожар представляет собой лишь один из серии специально устроенных пожаров, целью которых является сокрытие убийства. Что все эти пожары организованы одним и тем же человеком.

— Вполне возможно, — согласилась Люси.

— Можем ли мы провести компьютерный поиск? Существует ли база данных, с помощью которой мы могли бы установить похожие случаи?

Она поднялась и бросила пустую коробку в большой мешок для мусора.

— У вас есть желание, у нас — возможности. И «Система поиска поджогов».

Мне уже приходилось слышать об этой системе, как и о сверхскоростной компьютерной сети АТО, созданной по поручению конгресса. К сети были подключены двести двадцать сайтов, и каждый агент АТО, где бы он ни находился, мог получить доступ к центральной базе данных и воспользоваться системой при условии наличия у него, помимо ноутбука, модема или защищенной линии сотовой связи.

Люси провела нас в свою узенькую спальню, угнетающе голую, если не считать паутины по углам и шариков пыли на потертом деревянном полу. Из пустого остова кровати высовывались пружины, матрас, все еще застеленный смятой, персикового цвета, простыней, уже стоял, прислоненный к стене, а в углу ютился свернутый цветной шелковый коврик, мой подарок к ее последнему дню рождения. Ящички комода лежали на полу, а на картонной коробке покоился офисный «Панасоник» в сером стальном корпусе и со всеми современными наворотами. Он отвечал всем предъявляемым военным требованиям, то есть был пыле-, водо-, паро— и прочее непроницаемым и, наверное, мог выдержать столкновение с танком.

Люси уселась перед ним на полу, по-индейски поджав ноги, как будто собиралась обратиться к великому богу технического прогресса. Вскоре монитор ожил, по нему пробежали голубые строчки, потом ненадолго появилась карта Соединенных Штатов Америки. Моя племянница ввела имя пользователя и пароль, ответила на какие-то запросы и, войдя в систему, побежала по тайным коридорам Сети, перескакивая с одного уровня на другой. Добравшись до репозитария, она жестом пригласила меня садиться рядом.

— Если хочешь, я принесу стул.

— Нет, спасибо, мне и так хорошо.

Пол был твердый, что не очень согласовывалось с требованиями моей поясницы, но я не привыкла жаловаться. Люси ввела еще какую-то кодовую фразу, и система начала поиск.

— Насчет формата можно не беспокоиться, — сказала Люси. — Поисковая машина способна справиться даже с потоком сознания. Попробуем все, начиная от размера пожарного шланга и заканчивая строительными материалами, применявшимися при возведении дома. Или же проведем отбор информации по ключевым словам.

— Давай попробуем смерть, умышленное убийство, подозрение на поджог, — предложила я.

— Женщина, — внес дополнение Марино. — Деньги.

— Надрез, кровоподтек, быстрый, высокотемпературный, — продолжила я, размышляя вслух.

— Как насчет неустановленный?

— Хорошо, — сказала я. — И наверное, ванная.

— Черт, впечатай еще и лошади, — хмыкнул Марино.

— Пусть начинает, — предложила Люси, — а мы при необходимости всегда можем добавить другие слова.

Она вытянула ноги и начала массировать шею. С кухни доносился звук падающей воды и звон — Джанет мыла посуду.

Менее чем через минуту поиск был завершен. Компьютер просмотрел 11 873 отчета и обнаружил 453 ключевых слова.

— Это с 1988 года, — сообщила Люси. — Включены и отчеты по тем делам за границей, в которых участвовало АТО.

— Мы можем распечатать четыреста пятьдесят три отчета? — спросила я.

— Знаешь, тетя Кей, принтер уже упакован, — развела руками Люси.

— Тогда, может быть, перебросить на мой компьютер? — предложила я.

Она неуверенно пожала плечами:

— Можно, конечно, если только... Ладно, все в порядке, сделаем.

— Не беспокойся, мне не впервой иметь дело с конфиденциальной информацией. Никто ничего не узнает.

Едва сказав это, я поняла, что сморозила глупость.

— Будь у них что-нибудь в голове, сидела в ты здесь и занималась этой компьютерной ерундой, — сказал Марино.

— Я стараюсь просто делать свое дело, а где — не имеет значения. — Люси повернулась ко мне: — Конечно, тетя Кей, я перешлю тебе эти файлы.

Она вышла из комнаты, и мы последовали за ней в кухню, где Джанет аккуратно заворачивала в газеты стеклянные стаканы и складывала их в коробку.

— Ты не против прогуляться? — обратилась я к племяннице. — Мне ведь пора уходить.

Она посмотрела на меня недоверчиво.

— Что?

— Мы, наверное, не скоро увидимся.

— Можно просто посидеть на балконе.

— Вот и отлично.

Мы устроились на белых пластиковых стульях на открытом воздухе, прямо над улицей, ожившей с наступлением вечера. Внизу, не останавливаясь, проносились такси, за окном «Пламени» плясали отблески камина, и люди, сидевшие в темноте, разговаривали и пили вино.

— Хочу узнать, как твои дела. У меня такое впечатление, что ты о многом мне не рассказываешь.

— Ты тоже, — с невеселой улыбкой ответила Люси.

Я видела ее четкий профиль.

— У меня все в порядке. Как всегда. Наверное, слишком много работаю. Что еще изменилось?

— Ты всегда беспокоишься обо мне.

— С тех пор, как ты появилась на свет.

— Почему?

— Потому что кто-то должен.

— Я не упомянула, что мама сделала подтяжку?

При одном упоминании о единственной сестре сердце мое превратилось в камень.

— В прошлом году она поставила новые коронки, в этом делает лифтинг, — продолжала Люси. — Ее нынешний приятель, Бо, болтался здесь целых полтора года.

— Люси!

— О, только не будь такой праведницей, тетя Кей. Ты относишься к ней так же, как и я. Ну чем я так провинилась, что получила в матери такой кусок дерьма?

— Ты не должна ее ненавидеть, Люси, — тихо сказала я. — От этого легче не станет.

— Она ни слова не сказала о моем переезде в Филадельфию. Ее это ни хрена не интересует. Она никогда не спрашивает, как дела у Джанет. Или, если уж на то пошло, у тебя. Выпью-ка я пива. Хочешь?

— Пей, я не буду.

Тьма сгущалась, и в ней растворялись проплывающие внизу фигуры людей, шумные и молчаливые, одинокие и держащиеся друг за друга. Я хотела расспросить Люси о том, что рассказала Джанет, но боялась поднимать эту тему. Люси расскажет все сама, уверяла я себя, но тут же другой голос, голос врача, требовал взять все под контроль. Вернувшись на балкон, моя племянница открыла бутылку «Миллера».

— Давай поговорим о Кэрри, — сухо сказала Люси, делая глоток, — может, тебе действительно станет легче. Так вот, у меня есть браунинг «хай-пауэр», есть служебный «зиг» и есть дробовик — двенадцатый калибр, семь патронов. Скажи, что еще нужно, и я куплю. Но думаю, если она только посмеет появиться, мне вполне хватит голых рук. Знаешь, с меня достаточно. — Она снова подняла бутылку. — Рано или поздно человек просто принимает решение и живет дальше.

— Какое решение?

Люси пожала плечами:

— Ты решаешь, что не можешь дать кому-то больше власти над собой, чем уже дал. Нельзя жить в постоянном страхе или постоянной ненависти. В некотором смысле ты просто перестаешь об этом думать. Занимаешься своим делом, зная, что если чудовище когда-либо встанет на твоем пути, то пусть все решит схватка не на жизнь, а на смерть.

— Что ж, мне нравится такое отношение. Возможно, единственно правильное. Правда, я не уверена, что ты действительно прониклась им, но будем надеяться.

Некоторое время моя племянница молча смотрела на урезанный диск луны, сдерживая, как мне показалось, подступившие к глазам слезы.

— Знаешь, тетя Кей, решать их компьютерные задачки для меня все равно что орешки щелкать.

— Думаю, ты могла бы щелкать эти орешки и в Пентагоне, — мягко сказала я, чувствуя, как сжимается от боли сердце.

— Мне просто не хочется слишком уж высовываться.

Я промолчала, не зная, что сказать.

— Не всем нравится, что я умею управлять вертолетом и... Ну, ты понимаешь.

— Я знаю, что ты умеешь, и этот список наверняка еще вырастет. Тебе, наверное, очень одиноко.

— Ты когда-нибудь чувствовала что-то подобное? — шепотом спросила она.