Настоящий американец - 2 (СИ) - Риддер Аристарх

– Чего же он такое взорвал? – прошептали мои губы, слух пока не вернулся и свои слова я не услышал. – И он – это кто?

На второй вопрос варианты ответа были, даже целых два – или люди Спаркса по заказу адвоката Мэтьюза, или сам Перри. Я помнил его хладнокровные действия на благотворительном вечере, поэтому вторая версия вполне годилась. Был, конечно, и третий вариант – взрыв устроили неизвестные мне враги Френсиса, этого добра из-за его специфической деятельностью должно быть у него в избытке, вот только моя интуиция на сей счет молчала, а я ей всегда верил в первую очередь. Значит вариантов всего два.

Домой я вернулся только часа через три. Ехал второстепенными дорогами, чтобы не нарваться на полицию. Дело о взрывах обещало стать громким и мне совсем не улыбалось в нем засветиться.

От самодельных гранат пришлось избавиться, нет я их не выбросил на обочине, а спрятал в лесу, куда заехал по дороге. Домой тащить не рискнул, сейчас это слишком рискованно. Потом, когда все утихнет я за ними вернусь и утилизирую.

Будильник прозвенел в девять утра. Пора было вставать и ехать в Торонто, Билли вчера сообщил, что на встречу владельцы бывшего железнодорожного вокзала согласились охотно, но, как назло, делать ничего не хотелось. Проснулся я уставшим. Сперва долго не мог уснуть, а когда под утро, наконец, вырубило, пришли кошмары. И снилось не что-то явное, типа обгоревших трупов и стучавших мне в окно мертвецов, а ощущение непонятной угрозы, что надо мной нависла, и я во сне все никак не мог дознаться до ее сути, от чего становилось еще более жутко. Это нагнетание жути и было моим кошмаром. А звон будильника стал кульминацией. Вот и лежал я теперь в холодном поту и отходил от пережитого, выравнивал пульс.

– Как-то все это не похоже на меня, – я рывком встал с кровати, – никогда раньше не рефлексировал, а тут с чего-то размяк весь. Фрэнк, опять твоя сущность из меня лезет? Так засовывайся обратно и сиди там тихо. Эта жизнь не для слабонервных.

Свежесваренный запах кофе, что добрался до моей спальни отложил разборки с реципиентом. Хотя чего бы я ему предъявил? Нет у меня на него методов воздействия, а вот он в любой момент может меня шарахнуть своими эмоциями, не раз доказано. И вообще наше неравное партнерство меня уже раздражает.

В раздрае я спустился на первый этаж и первым делом вышел к почтовому ящику за газетой. На пороге одиноко лежала коробка. Я захлопнул дверь.

– Фрэнк, с тобой все в порядке? – от голоса Марты я вздрогнул.

– Не знаю, – ответил я, думая о коробке за дверью. – Ты ничего не заказывала?

– Я? – удивилась Марта. – Нет ничего.

Пока я соображал, вызывать ли полицию или лучше самому рискнуть, ведь наверняка они свяжут вчерашний взрыв с сегодняшней бомбой, Марта открыла дверь и подняла коробку.

– Не трогай! – запоздало закричал я.

– О, Фрэнк, какая-то юная мисс выпекла для тебя кекс! – расплылась в улыбке Марта, заглядывая в коробку.

Я опасливо приблизился к женщине, в коробке, действительно, лежал кекс с красным сердечком из желе.

– Есть у тебя мысли, кто бы это мог быть? – Марта понесла его на мою кухню.

– Может его лучше выкинуть? Вдруг он отравлен? – притормозил я ее. Все никак не мог отделаться от мысли, что с помощью кекса меня решили убить.

– Фрэнк, не разочаровывай меня! Неужели ты бросил какую-то бедняжку беременной? – Марта взирала на меня с большим неодобрением.

– Чего? – думая о своем, я катастрофически не успевал за ее полетом мысли. – Никого я не бросал! – поспешил я отбрехаться. – Просто, это как-то все неожиданно.

– Почему неожиданно? – Марта смягчилась. – Ты молод, красив и богат. Юные мисс именно в таких как ты и влюбляются.

– Там нет письма? – спросил я, когда мы вошли на кухню и домработница поставила кекс на стол.

– Нет, – она переложила его на тарелку, и я увидел, что в коробке пусто.

Не удовлетворившись, я разобрал коробку и никаких зловещих записей не нашел.

– Пусть останется загадкой, тем интереснее тебе будет ее разгадать, – заверила меня чем-то ужасно довольная Марта.

Я не стал с ней спорить и говорить, что мне только влюбленной дуры до полного осознания катастрофы не хватало, а занялся завтраком. К кексу так и не притронулся, сомнения на счет него у меня никуда не делись.

Автомобильный сигнал с улицы поторопил меня. Пора было ехать в Канаду.

Глава 14

Почти три часа в дороге и вот она канадо-американская граница. Наш путь лежал в Ниагара-Фолс, город рядом с Баффало, знаменитый в первую очередь Ниагарским водопадом. Ниагара-Фолс располагался на левом берегу Ниагары, а на правом берегу лежал одноименный город, но уже канадский, и оба эти города соединял мост с мейнстримным для 21-го века названием Rainbow International Bridge (Международный радужный мост).

Если канадцы уже заковали свой берег в набережную и начали строить современные здания, то на левом берегу конь не валялся. Кроме моста через Ниагару и пары причалов для пароходов, которые возят туристов к водопаду никакой инфраструктуры. Но и в двадцать первом веке американский берег против канадского выглядел все так же жалко, помню, при первом посещении Ниагары меня это изрядно удивило.

Сейчас же меня удивляет пробка на границе, в которой мы завязли. Вызвана она была очередью на пропускной пункт. Хоть граница и формальна, но она есть и ленивые американские пограничники, и их канадские коллеги проверяют документы.

– Здесь всегда так? – спросил я Дюбуа.

Своего микробиолога я взял на случай если кто-то из наших будущих партнеров не говорит по-английски.

– Обычно все быстро, – пожал он плечами.

– Но сегодня нам повезло, – закончил я за него и вышел из машины, прихватив с панели пачку Лаки Страйк. После проведенных за часов хотелось размять ноги, да и курить в машине я не любил и другим не давал. Запах табака моментально въедается в обивку.

Подошел к краю моста, прикурил сигарету и стал любоваться водопадом, мощь которого просто завораживала. Шириной он был с километр или около того, вода падали с высоты более пятидесяти метров, образовывая внизу клубящийся паровой котел. Зимой из-за низкой температуры смотрелось это особенно красочно.

Зато летом можно подплыть по реке к водопаду и прочувствовать силу Ниагары на себе. Ветер обрушивает на корабль целые потоки вечно холодной воды, брызг столько, что зачастую ничего не видно. И шум, такой что не слышно человека, стоящего рядом с тобой. А по берегам, совсем рядом со смертью, что несут ревущие потоками воды, пробиваются к солнцу через холодные камни цветы, десятки их видов, что поражают своей фантастической красотой и волей к жизни.

Но зимой здесь только безжизненные, скованные ледяной коркой, камни, на которые полезет только безумец. Один неловкий шаг и поминай как знаешь, выжить попавшему под миллионы тонн воды нет никаких шансов.

– Сморите, самоубийца! – закричал Билли.

Засмотревшись на водопад даже не заметил, что Билли тоже вышел размяться из пикапа, на котором вез в Канаду снегоход. Сейчас он эмоционально тряс рукой с выставленным пальцем в сторону американского берега. Там на серых камнях стоял человек в ярко-красной куртке. Он уже перебрался через перила и теперь набирался решимости прыгнуть. Секунда, другая и он летит вниз и еще через мгновение его тело скрывается в толще воды, откуда его уже не видно.

– Еще один, – словно статист констатировал Дюбуа. – Здесь такое случается: и у нас, и у американцев. – Объяснил он нам с Билли. – Несчастные влюбленные, разорившиеся лавочники с маклерами – обязательно кто-нибудь находится, кто решает свести счеты с жизнью таким образом.

– Отличное место, чтобы умереть, – задумчиво произнес я, тремя затяжками прикончив сигарету. – Ниагара – это никакой-то там пошлый небоскреб в Сити. И уж тем более, не петля в дешевом отеле.

– Фрэнк, ты о чем? – увиденное, а затем и мои слова не на шутку напугали Билли.