Алина Дымова - Инесса Заворотняя

— Почему по средам? — удивленно спросил Артур

— Хочешь по пятницам?! Или по выходным?

— Можно по понедельникам и кровь молодых девиц с хамским поведением, — опять он сме-ется!

— Так я звоню? — спросила я

— Куда? — опять опешил Артур

— Журналистам, — кривляясь, ответила я

— Не надо, я уже подъезжаю

— Подъезжаешь?! Сам?! — опешила я. Это ж если он сам меня заберет, меня точно придушат в первом переулке

— Сам! А тебе что эскорт побольше нужен?!

— Капец мне, — пробормотала я

— Не боись, прорвемся! — весело ответил он и отключил телефон

— Сволочь самовлюбленная! — буркнула я телефону.

А ночью был пожар. Какая-то сво… личность подожгла мне дверь. Комната моя размером 5 на 8 метров, так что явно хотели убить. Как я проснулась, не знаю. Повезло. Явно мой по-кровитель постарался.

Первым делом я вообще не поняла, почему мне вдруг стало нечем дышать и в глазах стоят слезы. Увидев дым, и поняв, что это именно дым, а не галлюцинация, я распахнула окно. Зря. Приток кислорода сделал свое дело. Огонь вспыхнул еще ярче. Я выглянула в окно, а вдруг кто-то мимо будет проходить, но никого не было. Еще бы середина ночи, самый сон! Я по-смотрела вниз и мне пришла в голову идея спасения. Живу я на втором этаже, так что руки-ноги переломаю, но жива останусь. Все лучше, чем задохнуться или сгореть. Я собралась бы-ло выбираться из окна, но отчего-то стало неудобно. Я осмотрела себя и поняла, что мне не-удобно, потому что я в коротком платьице, заменяющем мне пижаму, и босиком. И вообще не лето уже, холодно.

Хорошо хоть шкаф стоял у окна. Часть кровати и вешалку огонь уже сыто схрумкал. Рас-пахнув дверцы шкафа, я узрела свою дорожную сумку, которую мне все лень было распако-вывать. Сейчас я только этому порадовалась, все же и лень бывает когда-то полезной. Достав с полки штаны и какой-то свитер, я стала все остальное сметать в сумку. Когда я начала ис-кать обувь, огонь уже был слишком близко, вернуться к шкафу я не рискнула. Пришлось бо-сиком лезть на подоконник. За спиной что-то резко затрещало, испугавшись я обернулась и увидела горящую тумбочку. Документы! Я забыла документы! В панике я дернулась, собира-ясь слезть, но почему-то начала падать. Уже в процессе падения я вспомнила, что у меня во-обще-то больная спина и даже на месте прыгать мне запрещено.

Земля меня не ждала. По крайней мере встретила она меня не ласково. Не знаю почему, но я упала на правый бок. Наверное, как кошка пыталась перевернуться и упасть на лапы, но не успела. Сумка придавила меня сверху и из бокового кармана мне на нос съехала маленькая книжечка, именуемая паспортом.

Когда я пошевелила головой, пытаясь осмотреться, то увидела в нескольких сантиметрах от своей макушки ствол дерева. Повезло, могла ведь и на него приземлится. Спасибо тебе, покровитель. Спасибо!

Все еще не рискуя шевелиться и прислушиваясь к себе, я глянула на свое окно. Огонь ел шторы. Жаль, красивые были.

Так, надо вставать, а то холодно. Главное, чтобы после моего полета не отказали ноги. Я попыталась согнуть левую ногу. Удалось. И даже не отдало болью, что радует. Итак, левая сторона шевелится. А что там с правой? Отбросив сумку, я попыталась перевернуться на чет-вереньки. Нога выправилась, но бедро болело. Когда же попыталась опереться на правую ру-ку, чуть не потеряла сознание от жгучей боли. Я носом уткнулась в землю.

Какого я вообще во все это ввязалась? Вот нужно было мне ехать сюда?! А теперь валяюсь на клумбе, рою носом землю потому что кто-то поджег мою комнату и не тетя, ни Торин ни Снежок на помощь не придут! В глазах вдруг опять потемнело и я опять увидела ту самую дверь, за которой меня звал Снегов. Не знаю, от злости или от боли, но я смогла рвануть на себя дверь. Вот только вместо аппаратной, я увидела белый туман. Не поняла, я что умираю? У меня же только рука сломана! Или… или это не я? Вдруг стало совсем жутко. Местность была мне смутно знакома. Точно! Это же Подземелье.

— Алёна?! — я аж подпрыгнула, как мне показалось, от этого тихого оклика. Я начала вер-теть головой, пытаясь понять, откуда идет голос. Только один человек меня так называет.

— Ты где? — спросила я, смутно догадываясь, что это голос Снегова. Что он делает в моем обмороке, меня как-то не волновало.

— А ты где? — спросил Витя, это точно его голос. Вот только слышно плохо. Я попробовала сделать шаг, вроде получилось

— Иду. Стой на месте. Витя, говори что-нибудь, — мне отчего-то было очень важно его найти

— Я не понимаю, почему я здесь один? Где группа? Мы возвращались с задания, я шел впе-реди, а когда шагнул за поворот, оказался здесь, — все время пока он говорил, я шла вперед на его голос. Туман застилал все вокруг. Становилось все тяжелее дышать и передвигать ноги, но у меня откуда-то взялось ослиное упрямство и я продолжала идти вперед, — А ты вообще откуда здесь? Ты же должна быть на дежурстве!

И правда, а почему я здесь, а не в аппаратной? У меня же смена! Или нет?

— Алёна? Ты почему молчишь? — раздалось где-то совсем рядом. Из-за тумана я уже почти ничего не видела

— Я за тобой пришла, — упрямо ответила я

— За мной? — удивленно переспросил Виктор, и я увидела впереди какой-то неясный силуэт. Особо не раздумывая, я протянула вперед руку и что-то схватила.

Как-то сразу стало холодно.

— А ты почему босиком? — удивленно спросил Снегов

Чего? Я открыла глаза, оказывается, я их зажмурила, когда хваталась за что-то в тумане. Но только передо мной не было никакого тумана, а было что-то черное, что очень мешало нормально дышать. Отчего-то остро пахло землей и очень замерзли ноги. Отчего? Я перека-тилась на спину и взгляд уставился на огонь в окне. Точно. Меня хотели сжечь, а я выпрыгнула. А причем тут туман и Витя? Обморок что ли?

Ладно, надо вставать. Опираясь на левую руку, я кое-как встала. Пара секунд ушли на ориентирование на местности. Когда до меня, наконец, дошло, где я нахожусь и куда идти, я подхватила свою сумку, запихнула внутрь злосчастный паспорт и похромала к дежурной.

Как допрыгала до дежурной не помню. Очнулась я вообще от ужасно резкой боли в пра-вой руке. Я даже закричала. В ответ на свой крик, я услышала флегматичное

— Так, руку вправили, больше ничего серьезного.

Ничего серьезного! Это у меня ничего серьезного?! Да у меня только что руку вырвали, а он "ничего серьезного"! Эскулап чертов!

— О! Ругается. Точно все в порядке, — услышала я где-то вдалеке знакомый голос. А потом мне вкололи что-то до жути приятное и я отключилась.

Утром я проснулась от боли в правой стороне тела. Попыталась было пошевелиться, но стало только хуже, я даже тихонько застонала