Обычный рейс (Полярные новеллы) - Александр Казанцев

С берега на юркой шлюпчонке спешили полярники. Первым по штормтрапу ловко взобрался молодой грузин с черными сросшимися бровями и тоненькими усиками, какие носят у него на родине. Он сразу же обратился к капитану:

— Очень прошу, пожалуйста, заберите от нас медвежат.

Узнав о радиограмме насчет медвежат, зимовщик просиял и попросил у капитана два мешка угля.

Уголь ему дали, и веселый молодой человек тотчас стал спускать мешки в шлюпку.

— Словно не с углем мешки, а с гагачьим пухом, — пошутил капитан.

Полярник покраснел, как девушка.

Позднее мы узнали, что в прошлом году он поднимался на Рубиновую скалу за птичьими яйцами и чуть не погиб там. Нужно было перепрыгнуть через трещину на узкий карниз отвесной стены. Он прыгнул, но камень под его ногой обвалился. Чтобы не упасть, пришлось прижаться к стене всем телом. Повернуться, чтобы прыгнуть обратно, было невозможно. Его товарищи побежали на полярную станцию за помощью. Напряженные мускулы охотника одеревенели, стоять недвижимо больше не было сил, он должен был сорваться. И тогда он рискнул прыгнуть назад, не повертываясь… Оттолкнулся от стены одновременно руками и ногами и оказался по ту сторону трещины.

Когда товарищи прибежали с досками и веревками, смельчак как ни в чем не бывало собирал гагачий пух. Пух ему был нужен для подарка. На случай в горах и намекал капитан. В прошлом году он побывал в бухте Рубиновой и знал эту историю.

"Петушок" спустили в воду. Географ пошел за вещами. Но вот в бухту вошла целая флотилия льдин. Встревоженный капитан приказал поднять катер обратно. Географ вернулся с чемоданом. Ему не терпелось сойти на берег, и он проклинал приливо-отливное течение. Течение это направлено сначала в одну, а потом в другую сторону. И через некоторое время, когда течение изменилось, набившиеся в бухту льдины, словно по команде, покинули ее.

Катер снова спустили. Валентин Гаврилович сошел в него первым. Я решил отправиться на берег вместе с ним.

— Посмотрите на медвежат, — напутствовал меня Нетаев.

Нас встречало все население полярной станции, в том числе и большой белый медвежонок. Он, видимо, был очень любопытен. Ему обязательно хотелось посмотреть, что творится на пристани. Вытянув вперед острую морду, он осторожно тыкался во все углы. Другой медвежонок сидел на цепи у столба, возле дома полярников.

Заметив, что я смотрю на гуляющего медвежонка, молоденькая девушка в легкой курточке сказала мне:

— Это моя Машка.

Девушка была маленькая, с веселым лицом. Ее прямой носик был чуть срезан и придавал девичьему лицу задорное выражение. Звали ее Нина.

— Я вас познакомлю с Машкой, хотите?

Со своей проводницей я подошел поближе к Машке. Но стая лохматых псов опередила нас. Отчаянно лая, они окружили медвежонка. Машка опустила голову к земле и замахивалась лапой то на одного, то на другого пса. Те увертывались, а остальные отвлекали Машку на себя. Все было, как на настоящей медвежьей охоте.

Отбиваясь от собак, Машка отступала к столбу где другой медвежонок Мишка — изо всех сил натягивал цепь и угрожающе рычал.

Наконец Машка оказалась возле Мишки. Они "заняли оборону", став друг к другу хвостами. Собаки уселись в кружок, некоторое время скучающе полаяли и разбежались с сознанием выполненного долга. Порядок был наведен.

— Собаки терпеть не могут, когда Машка гуляет, — сказала Нина. — Они гонят ее к столбу, там Мишка всегда сидит на цепи. Но Машка ужасная непоседа. Она всюду ходит за мной, как собачонка. Лазит по лестнице на вышку, на крышу. Умеет открывать двери, снимать крючок, забираться в дом. Она постоянно меня ищет.

— Она вам совсем маленькой досталась? — спросил я.

— Досталась! — непонятно усмехнулась девушка.

Мы подошли к медвежатам, если так можно было назвать этих сравнительно уже больших зверей. Мишка, как и подобает взрослому, серьезному медведю, недоверчиво косился на нас, а Машка с любопытством тотчас стала меня обнюхивать.

Я попытался погладить медведицу, для чего нагибаться почти не потребовалось.

Машка отнеслась к этому благосклонно.

Потом я пошел осматривать полярную станцию а кстати решил найти моего спутника, Валентина Гавриловича, и полюбопытствовать, как он устраивается.

— Да он уже давно встал на лыжи и пошел обследовать остров, — без тени удивления ответили мне.

— Вот как!

Я едва успел дойти до столба с медвежатами, а мой географ с карабином и планшеткой уже шагает по ледникам!

— Познакомились с нашей медвежатницей? — спросили меня.

— С Ниной, которая вырастила медвежат?

— Не только вырастила. Она сама их добыла. Она у нас замечательный охотник.

Признаться, я был удивлен. Такая хрупкая, нежная девушка, и вдруг…

Встретившись с Ниной, я попросил ее рассказать, как она бьет медведей. Оказалось, что на ее счету больше десятка шкур. Иногда она ходит на охоту, но чаще встречается с мишками неожиданно.

— Однажды ночью вышла я на крыльцо, в халатике, — рассказывала она. Надо было посмотреть облачность, я ведь метеоролог, и вижу: огромный медведь трясет лапами столбик метеобудочки. Я так испугалась…

Испуганная девушка в развевающемся халатике стремглав бросилась в дом, схватила со стены винтовку, выбежала с нею на метеоплощадку и с одного выстрела уложила большого медведя.

— Очень уж я испугалась, что он поломает будочку, — словно оправдываясь, объясняла Нина.

Я попросил Нину рассказать, как ей «достались» Мишка и Машка.

— Мишку с матерью я встретила на льду. Собак со мной не было. Я подбила медведицу, она залезла на ропак, — это такая стоячая льдина. Медвежонок, совсем маленький, остался внизу. Когда мы поволокли по снегу тушу медведицы, Мишка забрался на нее, вцепился лапами в шерсть, да так и ехал на матери до самой станции. Потом я откармливала его. Сгущенного молока мне из-за него в ту зиму так и не досталось. Только он все равно вырос сердитым, не то что Машка. А вот она вместе с матерью сама пришла прямо на станцию…

Мишка и Машка были ровесники, хотя Машка была крупнее Мишки. Дружили они необычайно и друг без друга минуты прожить не могли. Это, пожалуй, больше относилось к Мишке, который всегда был прикован к столбу. Как только непоседливая его подруга куда-нибудь уходила, он обиженно ревел.

У причала кипела работа. Начался аврал. Работали все без исключения: и начальник полярной станции, и Нина, и Виктор, полярник, получавший у нас уголь, и научные сотрудники, и мы — пассажиры. Таковы арктические традиции.

Одного только географа не было. Раз мне показалось, что вдали, на куполе ледника, мелькнула фигура лыжника. Может быть, это был он.