Поезд до станции детство - Волгина Надежда

Бедное сиротское сердце! Оно не способно смириться с потерей любимых. Не осуждает, не упрекает, просто грустит и помнит.

Андрей не помнил ничего, связанного с родителями. Его детством был детдом. И только в последнее время в воспоминаниях появилась теплота, которая была вытеснена на долгие годы обидой.

Еще издалека они услышали шум, похожий на рокот, сопровождающийся протяжным гулом. Подходя ближе, они уже отчетливо различали, как волны с грохотом обрушиваются на песчаный пляж и, громко шурша, уползают обратно в море, затягивая с собой часть суши.

Выйдя на берег, они обнаружили, что сухим осталось не более полуметра пляжа, возле самой кромки леса.

— Ну, хоть так — есть, где постоять, — усмехнулся Андрей. В лесу незадачливое воображение рисовало ему обнаженную фигуру, входящую в воду. Он представлял себе, как Таня, не спеша, погружается в море, плывет, постепенно удаляясь от берега. А он несколькими взмахами рук догоняет ее, чтобы насладиться совершенным зрелищем. Но… мечтам было суждено разбиться о бушующую действительность.

— Никогда еще не видела его таким бурным, — Таня зачарованно смотрела, как волны накатывают одна за другой, с бешеной интенсивностью, как вода подползает практически к самым ногам, едва ли не касаясь их. — Видно, у его хозяина сегодня плохое настроение.

— А если оно станет еще хуже, море затопит лес и дом матушки? — удивился Андрей. Трудно поверить, что стихия может напрямую зависеть от настроения.

— Конечно, нет, — засмеялась Таня. — Волны даже не тронут деревьев, растущих на окраине леса. Где заканчивается песок, там заканчивается территория моря.

— Хотел бы я на это посмотреть, как они будут отскакивать от деревьев, — размышлял Андрей. — Забавно! Картинка, наверное, была бы еще та. Послушай, а тут, что, все живут по одиночке?

— Напротив, здесь многие объединяются во что-то типа… семей. Особенно те, которые занимаются помощью людям в их земных жизнях. Это матушка предпочитает одиночество. Она и при жизни была такой. А вообще, существуют целые лаборатории, где трудятся святые.

— Небесные лаборатории? — это словосочетание понравилось Андрею.

— Ну, можно и так сказать, — улыбнулась Таня.

— Удивительное дело, — задумчиво произнес Андрей, — я даже в Бога толком не верил. А теперь пришлось узнать столько всего, что переворачивает мои представления обо всем. Во что теперь верить или не верить?

— Да просто живи, особо не задумываясь. В конце концов, получив все эти знания, я считаю, что жизнь, дарованная человеку, — самое ценное из всего, что только может быть. Ведь только живя, можно чувствовать себя человеком. Я хочу вернуться в свой мир и пройти жизненный путь до конца. Хочу насладиться каждым мгновением. Родить детей, — ее голос опять стал грустным. — Воспитать их хорошими людьми. Баловать внуков…

— Чтобы родить детей, нужно сначала выйти замуж, — Андрей с нежностью смотрел на нее.

— Ну да, — Таня встрепенулась и покраснела. — Не могу поверить, что сказала это вслух и тебе.

— Так что, ты согласна сначала выйти замуж… за меня? — тихо спросил Андрей, заглядывая в голубые глаза, затуманенные слезами.

— Если мы когда-нибудь выберемся отсюда…

— Не если, а когда мы выберемся, — перебил он.

— Когда мы выберемся, — как эхо, повторила Таня, — то… да, согласна. А если к тому времени я превращусь в старуху, ты возьмешь меня замуж? — лукаво спросила она.

— Если ты захочешь выйти замуж за старика, — отшутился Андрей, а сам подумал, что они могут потратить жизнь на поиски выхода из Оазиса жизни, из бесконечности. Несмотря на отсутствие времени, жизнь их текла своим чередом — они росли, взрослели, а, значит, могут и постареть. Но думать об этом не хотелось.

Возвращались они с наступлением сумерек. Матушка Анастасия уже отправилась спать, привыкнув это делать рано. По мере приближения к дому, Таня разгоралась все сильнее. Андрей уже догадался о причине свечения. Слова Тани лишь подтвердили догадку:

— Меня призывают. Потерялась душа. Не знаю, сколько буду отсутствовать, так что ложись спать, не жди меня. А завтра… мы отправимся выручать Пану.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})***

Виктор еще долго махал Андрею с Таней, хоть они уже и скрылись в тумане. Оставшись один, он весело огляделся. Даже потер руки от удовольствия и предвкушения жизни, полной наслаждения. В нем проснулась безудержная, детская веселость. Он скакал по тропинке, валялся в сочно-зеленой траве, подставлял лицо солнцу, наслаждаясь его ласковым теплом.

«Как хорошо, что я остался, — думал Виктор. — Тут гораздо круче! Что она там сказала? Что все это теперь мое? Класс! Можно все переделать! — он огляделся. — Ну, кому нужно это нагромождение деревьев, с растущими на них бесформенными плодами со вкусом курицы? — он глумливо хихикнул. — Не лучше ли иметь свой собственный супермаркет? Магазин, в котором все твое!» Он принялся в деталях обдумывать ассортимент: «Пиво! Это обязательно! Нельзя так долго воздерживаться от любимых напитков. Копченые окорочка и крылышки! М-м-м!!!» Виктор почувствовал, как слюноотделение усилилось, а желудок предательски заворочался в предвкушение любимого лакомства. «Чипсы! Фисташки! А еще — шоколад! Я бы сейчас съел плиточку, запивая колой! — он присел на траве, присматривая место для своего собственного магазина-самобранки, как мысленно его обозвал. — Вот тут он будет! Такой маленький да удаленький. И никакой травы вокруг! Только асфальт! И еще — тележка! Не в руках же мне все таскать! А еще — небольшой фонтан, привык я к ним в Питере!»

На большее его фантазии пока не хватало. Он сидел и ждал, когда желание исполнится, но ничего не происходило. Лицо его постепенно вытягивалось от разочарования. «Надула! — с раздражением подумал он. — А я-то размечтался! Супермаркет, фонтан…»

Вздохнув, он поднялся с травы и поплелся к дому. Предстояло решить, как скоротать день и чем заняться завтра.

Глава 18

Гибельная беспросветность

«Он рядом, он рядом, и это самое главное», — лишь эта мысль помогала Алине двигаться дальше, не теряя остатки мужества. Она все время прокручивала ее в голове, смакуя и так и эдак, лишь бы отвлечься от кошмара, окружающего их со всех сторон. «Ах этот гул, он способен свести с ума!» Гудела земля, по которой они шли. Протяжный, монотонный звук поднимался из ее глубин, пронизывая тело, заставляя его мелко дрожать.

Алина, Кирилл и Михаил, закутанные в черные плащи, медленно продвигались вперед, преодолевая хлюпающую и булькающую под ногами вязкость. Капюшоны скрывали их лица, мешая смотреть вперед. Они не знали, куда идут. Не считая мертвых, без единого листочка деревьев и огромных грязных луж с плавающим в них мусором, ничего больше не встречалось на их пути. А прошли они уже немало.

Влага, висящая в воздухе, пропитала одежду и волосы. С каждым вздохом, спертый воздух, наполненный зловонными испарениями, проникал в легкие, вызывая глухой кашель.

«Что же это за место? — с ужасом думала Алина. — И есть ли тут люди?» За все время они не встретили ни одного человека. Алина устала. Она не могла припомнить, когда еще так уставала. Сосредоточилась на одной мысли — не отставать, хотя ноги все с большим трудом приходилось вытаскивать из вязкой жижи. Пару раз она спотыкалась и, если бы не Кирилл, вовремя ее подхватывающий, непременно упала бы прямо в зловонную грязь.

— Пора сделать привал, — наконец произнес Кирилл. Он заметил, что Алина бредет все медленнее, пошатываясь от усталости.

Выбрать сухое место не представлялось возможным, его тут просто не было. Поэтому устройство привала заняло еще какое-то время. Наломав веток и застелив ими землю, Кирилл с Михаилом, первым делом, усадили Алину, которая к тому времени уже едва держалась на ногах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Если я не сниму капюшон, то просто задохнусь, — сказал Михаил, стряхивая материю с головы.

— Но… ты не светишься, — потрясенно пробормотала Алина, глядя на курчавую голову. От влаги кудри стали еще мельче. Несмотря на следы усталости на лице, взгляд Михаила оставался веселым. Аура исчезла почти полностью, лишь красноватый оттенок кожи напоминал о ее присутствии.