Двойник. Арка 2. Том 2 - Дмитрий Янтарный

с гарантюгами дрался? — фыркнула Матти, — да и некроманты, думаешь, от нечего делать своему ремеслу учатся, потому что не к чему свой дар магии земли пристроить было? Даром что после постижения этого искусства тебе ходу нет во все Церкви… Почти во все, — смущённо поправила она саму себя, — в Столице одну Церковь-таки оставили, куда некромантам дозволено заходить. И то — король с советом на Церковь ради этого надавили. В кои-то веки в чём-то согласились друг с другом. А во все прочие — ни-ни. Да и люди суеверны: не каждый некроманту на ночь приют даст, не каждый за стол позовёт. И нет дела никому до того, что он, в общем-то, просто делает свою работу и при этом ничуть не хуже водника, который каждый день людей лечит, али ветровика, который нужную погоду нагоняет…

— Ладно, ладно, убедили, — я примиряюще подняла руки, — и всё же мы отвлеклись от темы. Алаэрто, почему ты так уверен, что это — не полуночница?

— Потому что я знаю, что это за штука у тебя на руке, Мари, — усмехнувшись, сказал Алаэрто, — нечего сказать, хорошо о тебе Дэмиен печётся, раз провёл туда, где такие вещи лежат и на руку тебе её надел. Так вот насчёт боевых качеств её можно поспорить…

— Что-что там прошепелявило это чешуйчатое?! — мгновенно вскипел Алрей, — да я ему сейчас, — не прошло и секунды, как кулон без моей команды выскочил из браслета, обвил шею Алаэрто и уставился ему алмазным наконечником в горло.

— Эээ… Прошу прощения, Мари, как это понимать? — невозмутимо спросил дракон.

— Плохо же ты знаешь эти штуки, Алаэрто, если даже не в курсе, что у них есть свой характер и что они отлично понимают нашу речь, — изо всех сил стараясь сохранять непринуждённый тон, сказала я, — и как ты, вероятно, догадался, твои последние слова не пришлись ему по вкусу. Вернись на место, — это уже было адресовано кулону. Алрей нехотя подчинился, отпустив дракона.

— Что ж, для меня это, в самом деле, в новинку, — признал Алаэрто, потирая шею, — в таком случае — приношу свои извинения, — он почтительно кивнул кулону, — в любом случае: поисковые способности таких артефактов не имеют себе равных. Они способны найти что угодно и где угодно — достаточно лишь озадачить их целью. И если он не может найти полуночницу, которую ты приказала ему найти, это означает только одно: её не существует. И это лишь подтверждает мою догадку о том, что мы имеем дело с чем-то ещё.

— И как же нам, в таком случае, это выяснить? — спросила Маттика.

— Очень просто. Эта старая женщина уже подсказала нам, как быть. Если этот неведомый осквернитель могил постоянно этим занимается — значит, он будет заниматься этим и сегодня. И тут-то мы его и поймаем на горячем. Не исключено даже и то, что это никакая вовсе и не нечисть…

— Тогда для подстраховки нам нужно сделать следующее — азартно продолжила я…

* * *

Лавку с припасами, в отличие от таинственного расхитителя гробниц, Алрей нашёл довольно быстро. Уже через полчаса мы переступили порог магазинчика, наполненного продуктами да разными мелочами.

— Что, Некил, сиротой быть нынче не сахар? — задорно спросила Маттика, едва переступив порог лавки, — не так сильно, видать, тебя твой папашка любил, раз даже жить ради тебя не пожелал, а в петлю полез.

Я сердито схватила Маттику за руку, призывая её к благоразумию. Я, конечно, всё понимаю, Маттике эту деревню любить не за что, но такая шутка уже даже не на грани фола, а далеко за его пределами. Взрослому человеку так себя вести не пристало…

Хозяин же лавки, как я поняла, сын лавочника, чья мать стала первой жертвой, а отец после этого повесился, лишь в бессильной злобе сжал кулаки.

— Нечего меня одёргивать, Мари, — весело сказала Матти, — этот паренёк в бытность мою сиротой здесь был ещё похуже придурка Кая. Тот всего-то пару раз приставал ко мне, а этот так вообще проходу не давал. И даже погоняло придумал мне — Безродная. Ну, делись впечатлениями, каково быть безродным-то? И нечего солёную воду в глазах копить, чай, не малое дитё уже, сумеешь о себе позаботиться.

Наконец, справившись с собой, Некил исторг из себя поток отборной брани, которой даже баба Зуйта позавидовала бы.

— Вот примерно то же самое я хотела бы тебе сказать во время нашей последней встречи, да жаль, мой словарный запас ещё не был так богат, — невозмутимо кивнула Сестра, — Ну да, ближе к делу. Припасы, будь любезен. Крупа пшеничная, крупа перловая по половине ункаты (унката — 1,3 земных килограмма). Спички одну пачку. Соль треть ункаты. Вяленого мяса пару ункат. И да, ещё точильный камушек для ножей — как-то при экипировании из Столицы этот предмет выпал из нашего списка, а лезвия заточить не помешает. Да пошевеливайся, времени у нас мало.

Некил просто задохнулся от возмущения. После чего секунд пять спустя в простых и ясных выражениях сказал нам убираться. Но в наши планы это определённо не входило.

— Значит, так, — сказала Маттика, вызвав в своей руке шаровую молнию, — или ты немедленно наполняешь прилавок товарами, которые я только что заказала, или я тебе обеспечу очень скорую встречу с мамочкой и папочкой! Считаю до трёх…

Перепуганный Некил мгновенно исчез в кладовке, и уже через минуту на прилавке оказалось всё, что нам нужно. Доставая деньги, я просто не знала, что и думать. Ну не могу я судить Маттику, я не жила её жизнь, я не знаю, каково это — полтора года мыкаться неприкаянной так, как это пришлось пережить ей. Жизнь просто расставляет всё по своим местам — вот то единственное объяснение, которое я могла себе найти…

— Сдачу оставь себе, — с презрительным высокомерием сказала Маттика, беря у меня четыре золотые монеты и выкладывая их на стол, — подаяние бедному сироте. Вот, подаю тебе пример, сирот жалеть надо, а не так поступать с ними так, как вы это делали в своё время со мной.

Некил, проглотивший очередное оскорбление, судя по всему, молился, чтобы это, наконец,