Кот недовинченный - Анна Литвинова

– И ты им рассказал?! – нахмурилась Катя.

– Не сразу. Я спросил, какие у них доказательства, что они – твои родственники. И тогда они сказали, что будут ломать мне пальцы – по одному каждые три минуты. До тех пор, пока я не выдам, где находишься ты вместе со своим племянником…

– И сколько они тебе успели сломать пальцев? – со сдержанной иронией поинтересовалась девушка.

– Ни одного… – растерянно выдавил на другом конце телефонной линии синьор Брасселини.

– Значит, ты предал нас практически безвозмездно, – усмехнулась Катя.

– Но, Катя!.. Эти люди – они ведь настоящие бандиты!.. Разве я мог с ними спорить?

– А как ты думаешь?

– Но я же не герой Сопротивления, чтобы молчать под пытками!

– Дело не в этом, Паоло. Ты рассказал им, где мы, вчера утром. Так?

– Ну, так.

– Почему же ты звонишь мне только сейчас? Прошло больше суток! Почему ты раньше не предупредил меня?

– Но… Я не знал… – залепетал миланский обувщик. – Они сказали, чтоб я этого не делал… категорически не делал… И потом – я ведь летел в самолете, долго, а оттуда звонить нельзя… А ты… Как… – Он замялся. – Как твои дела? У тебя все в порядке?

Кате хотелось сказать ему, насколько ей было страшно: когда громилы набросились на нее у гостиницы – и потом, когда они стреляли ей в спину, и как они с Ленчиком летели на мотороллере над разведенным мостом… Но она только усмехнулась:

– Все в порядке, Паоло. Все в полном порядке. – И припечатала: – Только жаль, что ты оказался таким трусом.

– Но, Катьюша… – проверещал на другом конце трансатлантического моста связи синьор Брасселини, однако она не дослушала, нажала «отбой» и в сердцах отбросила трубку.

Ленчик сочувственно прислушивался к диалогу и все, видно, понял по ее репликам – однако чуткий мальчик не стал торжествовать по поводу афронта и, кажется, полной отставки несимпатичного ему обувщика. Не стал он и комментировать услышанное – просто молча глядел, отвернувшись, в боковое окно.

– Какие все мужики козлы!! – в сердцах воскликнула Катя, потом взглянула на Ленчика и поправилась: – О присутствующих не говорю…

До разговора с Брасселини она неслась по холмам Испании строго с предписанной скоростью в сто двадцать (не хватало им еще проблем с дорожной полицией!). Однако теперь, стиснув зубы и упершись руками в руль, прибавила газу. «Турбокорсар» охотно зарычал своей турбинкой, и стрелка спидометра медленно поползла, приближаясь к ста семидесяти. Леня, гонщик по натуре, не мог не одобрить подобного ускорения. Он делано зевнул и подначил тетушку:

– До Мадрида всего-то осталось – двести пятьдесят километров. Слабо за час доехать?

Глава 9

Разумеется, не через час, однако довольно скоро за окнами «Турбокорсара» потянулись пригороды испанской столицы – скучные, как пригороды всех столиц на свете.

Виадуки чередовались с заводами, многоэтажки – с моллами. Движение стало интенсивным. «Турбокорсар» уже не несся со свистом, а то и дело застревал в пробках. Указатели на испанском не помогали, а, напротив, все путали. Катя за рулем отчаянно зевала.

Чтобы разогнать сон, она с пафосом продекламировала:

– Ах, наконец, достигли мы ворот Мадрида!..

– Кого цитируем? – деловито откликнулся Ленчик. – Шекспира? «Тату»? Леонардо да Винчи?

– Пушкина, балда!

– А что, он бывал в Мадриде?

– Вот никак я не пойму: ты, Лелик, действительно такой неуч – или прикидываешься?

– Прикидываюсь, тетушка, прикидываюсь. По жизни я еще глупее.

Наконец, судя по появившимся указателям на музей «Прадо», они достигли центра испанской столицы. Из окна автомобиля город им не сильно понравился. Этакая ухудшенная Москва, вся уставленная многоэтажками сталинского типа. Только, в отличие от Белокаменной, Мадрид не был разбавлен ничем интересненьким: ни Кремлем, или простором Москва-реки, или недоразрушенными церквями. Сплошняком – угрюмые громады домов имперского стиля.

Пробираясь в пробках по прорубленным Франко проспектам, путешественники по-прежнему не замечали за собой «хвоста», привязавшегося к ним еще в Барселоне. Этот «хвост» не имел ничего общего с русскими бандитами. За «Турбокорсаром» следовал светло-серый «Сеат», за рулем которого сидел полный мужчина в бабочке с недокуренной сигарой в углу рта.

Поколесив и по проспектам, и по тихим улочкам центра, Катя с Ленчиком довольно скоро поняли, что бесплатно запарковаться здесь негде. Пришлось заруливать на подземную стоянку, машиноместо в которой стоило целое состояние: восемнадцать евро в сутки.

Они оставили своего верного Росинанта на минус третьем этаже. Затем немного побродили, вместе со своим чемоданом на колесиках, по центровым улицам – и вскоре уже устраивались в подходящий по ценам трехзвездный отель. Он располагался прямо на проспекте Гран-виа – аналоге московской Тверской.

Из экономии Катя с Ленчиком заказали, как уже повелось, один двухместный номер – но, разумеется, с раздельными кроватями. В испанской столице комната в отеле оказалась, в стиле города, имперской: с высоченным потолком, лепниной и балконом, нависавшим над центральной улицей.

Катя быстро приняла душ, высушила волосы и улеглась спать. Ее все еще точила обида на синьора Брасселини, а сон для нее всегда был лучшим лекарством. «Горе надо заспать», – как говаривала когда-то, давным-давно, ее бабушка.

«Эх, Паоло, Паоло! – думала Катюша. – Никто, конечно, не требовал от тебя, чтобы ты стойко выдержал пытки русской мафии и не выдал плохишам Военную Тайну. Но что тебе мешало снять телефонную трубку и тут же позвонить мне?! Предупредить, рассказать, что да как? Ты что, боялся за себя? Или подозревал, что мы с Ленчиком – заодно с бритоголовыми? Вот Паша Синичкин, – неожиданно перекинулись ее мысли, – твой московский практически тезка – он бы как ты никогда б не поступил. Синичкин – даже если б ему не удалось раскидать бандитов своими каратическими приемчиками, наврал бы им с три короба. И так наврал, что они поверили бы. А если б даже не обманул бритых – немедленно бросился не то что звонить нам с Ленчиком, а лично бы примчался нас от всех напастей выручать… Эх ты, Паоло, Паоло!.. Синьор ты Брасселини!.. И умный, и красивый, и богатый – да только, выходит, совсем не герой моего романа…»

Тут Катя вспомнила, что она и с Синичкиным рассорилась, ей стало совсем грустно – и от огорчения она быстро заснула.

А Ленчик не спал еще долго. Он выходил на балкон, осматривал округу – после полуночи на мадридской Тверской появились проститутки. Только они, в отличие от наших, не толклись у обочины, а жались к дверям магазинов: «Зары», «Найка», «Ливайса». Были жрицы любви все, как на подбор, чернокожими, одетыми в красные спортивные костюмы и буклированные кепки. Время от времени по паперти прохаживалась пара негров в золотых цепях: поглядывали, как ведет себя их живой товар, похлопывали девок по разным частям тела.

Ленчик подумал, что у него вот уже третью ночь нет женщины. И что Юкико он, наверное, никогда больше в жизни не увидит. И что их с Катей путешествие, так многообещающе начавшееся, похоже, заканчивается полным пшиком. Нет, интересно, конечно, ездить по разным городам и странам – но… Без вдохновляющей цели как-то… скучно… И бог бы с ней, с полумифической Программой, которая за время их странствий превратилась во что-то вроде синей птицы, – но неужели он не разгадает загадку, заданную ему Тохой? Неужели окажется лузером?

И тогда Леня вернулся в комнату и взял карманный компьютер, подаренный ему реставраторшей из Вероны. В барселонском интернет-кафе он закачал туда файлы, полученные от жены сэра Эшли. Рядом Леня положил распечатанный список удачливых клиенток брачного агентства, благополучно выскочивших замуж за рубеж.

Он рухнул плашмя на свою кровать и при свете ночника принялся сосредоточенно просматривать то Питохины файлы, то список девушек.

…А когда время уже близилось к четырем утра, Ленчик вдруг вскочил и заорал шепотом, чтобы не разбудить тетку:

– Эврика!! Эврика! Эврика!

Наутро Катя, проснувшаяся в неожиданно хорошем настроении (и, значит, успешно заспавшая свое горе), обнаружила на тумбочке хамскую записку от племянника: «Меня к завтраку не будить!» Сам Ленчик беспробудно дрых на спине, раскинувшись и обнажив свой на удивление мускулистый торс.

Что ж, пусть себе спит. Несмотря на наличие спутника, завтракать в одиночестве Кате в этой поездке было не привыкать. Опять же появлялось время, чтобы спокойно обозреть окрестные магазины и прикупить подарки – сувенирчики родным-друзьям. Сестре Дашке, например (рассеянный племянник вряд ли о матери подумает), подружке Вальке Лессинг… Завкафедрой и коллегам тоже что-нибудь надо привезти… Да и Пашке Синичкину – хоть мелочь какую-нибудь…

…Когда Катя вернулась в номер в два часа дня, груженная пакетиками из «Зары» и «Корте Инглез», племянник продолжал спать.