Нелинейная зависимость - Дмитрий Янковский

— Иди ты… — почему-то обиделся подросток и отвернулся к стене.

Палату снова заполнила тишина, из-за окна доносился приглушенный шум улицы и непрекращающийся щебет птиц.

— Как тебя зовут? — все же спросил Андрей.

— Володя, — не оборачиваясь, ответил парень.

— А меня Андрей.

— Ну и что?

Андрей замолчал, не зная, что на это ответить. Дверь в палату распахнулась, и пожилая санитарка вкатила столик с завтраками.

— Так… — Она выставила тарелку и стакан на Володину тумбочку. — Тебя перевели с пятой диеты на седьмую.

— Наконец-то. — Парень сел на кровати, и в его глазах мелькнула неподдельная радость. — Ух… С сахаром?

— С сахаром, с сахаром, — улыбнулась санитарка и покатила столик дальше.

Алкаш на это никак не отреагировал — лежал и глядел в потолок, словно еда его совершенно не волновала.

— А у вас пока будет диета номер один. — Она поставила на тумбочку Андрея стакан с бульоном.

Андрей поморщился:

— А пожевать ничего нет?

— Да куда тебе жевать? Места живого нет на лице…

Санитарка приподняла Андрею голову и помогла выпить теплый бульон.

— Ну вот… — Она вытерла ему рот салфеткой. — Ты не грусти, через несколько дней доктор обычно меняет диету.

Володя позвякивал ложкой, ему явно было что пожевать. Алкаш к еде прикасаться даже не думал.

Санитарка забрала стакан и тихо сказала:

— Если судно понадобится, ты меня позови, а по-большому тебе вряд ли захочется в ближайшее время.

Андрей кивнул в знак того, что расслышал, санитарка улыбнулась и вывезла столик за дверь.

— Эй… — Андрей тихонько позвал Володю.

— Чего?

— Этот что, вообще ничего не ест?

— Дядя Коля? У него депрессняк после белой горячки. К тому же теща его утюгом по башке огрела. Переживает лежит. Его привезли два дня назад, пока ты в отрубоне валялся. Так и лежит с тех пор.

«Так это я больше двух дней без сознания?» — испугался Андрей.

— Понятно, — сказал он вслух. — Есть он не будет?

— А… — Володя усмехнулся и привстал с кровати. — Ты его пайку хочешь заточить? Давай раскидаем.

Парень заговорщически подмигнул и разделил содержимое чужой тарелки поровну.

— Как жрать будешь? — спросил он. — Могу покормить.

Андрею сделалось так стыдно, как не было еще никогда в жизни. Но очень хотелось есть. Он молча кивнул и приоткрыл рот, когда Володя поднес полную ложку к его губам. Рисовая каша с молоком показалась очень вкусной, хотя в ней явно недоставало сахару.

— Ты можешь хлебало разевать шире? — нахмурился Володя. — Половина мимо рта, блин.

Наконец с кашей было покончено, и Андрей осторожно прожевал доставшийся ему кусочек хлеба с маслом.

— Спасибо… — от души поблагодарил он.

— Будешь должен, — усмехнулся подросток.

Он стер полотенцем несколько упавших крупинок каши с груди Андрея и прикрыл простыней большое молочное пятно.

Минут через пятнадцать санитарка вернулась забрать посуду.

— К тебе следователь, — сообщила она Андрею. — Сейчас он у врача распишется и придет.

— Зачем? — испугался Андрей.

— Как — зачем? Вопросы спрашивать. Будто ты не знаешь, зачем ходят следователи, — буркнула санитарка и удалилась.

Андрей умолк, чувствуя, как болезненно бьется сердце в груди.

Следователь оказался пожилым, потрепанным жизнью мужчиной — короткая стрижка, усталое лицо. Стараясь не шуметь, он подвинул к койке Андрея стул, сел на него и достал «комакт» с перьевым вводом.

— Здравствуйте. — Он коротко махнул пластиковой картой с изображением Регалии Исполнительной Власти. — Меня зовут Александр Семенович.

— Здравствуйте. — Андрей моргнул.

— Я по поводу аварии. Вы, наверное, уже поняли.

— Да.

— Что вы можете рассказать?

Андрей задумался, делая вид, что вспоминает неприятные события.

— Я ехал в административный офис нашего университета. В правом ряду. Внезапно со второстепенной дороги выехала машина. Красная. Из этих, новомодных, городских. Я даже притормозить не успел, как ехал, так и врезался. Очнулся уже здесь.

— Понятно. — Следователь проворно записал слова Андрея. — А зачем было перестраиваться в правый ряд?

— Перестраиваться?

— Да. Свидетели так показали.

— Там было свободней, а я спешил.

— Хорошо. — Следователь снова зашуршал пером. — Понятно. Ну, в общем-то, и так все было понятно. Простая формальность. Удар действительно произошел на вашей полосе, так что формально я не смогу предъявить вам обвинений.

— Формально?

— Да. На самом деле я думаю, что вы специально ее ударили. Я выяснял: старая машина, страховка.

— Больница, ожог, сотрясение мозга, — охотно продолжил Андрей.

— Да. Возможно, я не прав.

— Вот именно. Вам не следовало даже говорить этого.

— Извините. А вам не интересно узнать, что стало с девушкой?

Андрей напрягся — память ясно прорисовала лежащее на асфальте тело. Было в нем что-то пугающе знакомое, словно отголосок недавнего сна. И все же нет. Нет, просто похожа цветом волос, не более. Алена одевалась в другой манере, да и должна была сидеть с Валькой в офисе. Сидела. Он так сказал. И машины у нее такой быть не могло. Вообще у нее не было никакой машины.

— Она пострадала?

— Не очень. — В глазах следователя мелькнула мстительная усмешка. — Меньше, чем вы, ее даже не госпитализировали. И машина у нее тоже застрахована. Только она получит страховку, а вы — нет.

— Почему? — осторожно спросил Андрей.

— Ваша машина сгорела. Очень неудачно, надо сказать. Запись контроллера восстановить не удалось. Старая машина плюс сильный перегрев, вот схема и не выдержала. А без этого, сами понимаете… Закон.

Андрей не стал ничего отвечать.

— Ну ладно. Считайте, что вам повезло. — Следователь встал и положил компьютер в карман пиджака. — Уголовное дело мы возбуждать не будем. Всего доброго.

Андрей коротко кивнул и закрыл глаза.

Время остановилось. Не было ничего, только яркий свет из окна и звуки словно из другого мира. Кто-то входил в палату, выходил из нее, окружающее пространство шуршало, поскрипывало, позванивало посторонними голосами.

И снова была еда — такой же стакан с бульоном, но уже не было сил съесть что-то еще. Андрей выпил теплую жижицу, не открывая глаз, повинуясь лишь голосу санитарки.

— Вот так. Ну, еще глоточек. Какой молодец…

Затем пришла боль. Горели ноги, ребра ныли, как нерв прогнившего зуба, лицо мучительно чесалось. Андрей крепче стиснул зубы и плотнее зажмурился. Стало ясно, что человечество его бросило, оставило наедине с бесполезным раскаянием и усиливающейся болью. Где все достижения научно-технического прогресса? Где электромагнитные регенераторы, квантовые заживители, где обезболивающие, наконец?