Прикосновение любви - Алекс Стрейн

– Прекрасная идея. Конечно, иди.

Ник исчез так же быстро, как и появился. Мэтт слегка улыбнулся, глядя ему вслед, потом поставил стакан на столик и направился в ее ванную.

– Вы куда?

– Там в шкафчике лежит аспирин, – спокойно пояснил он. – Разве ты не знала?

– Я принесу сама… – Она проворно встала с кровати и попыталась преградить ему дорогу.

Мэтт взглянул на нее с явным интересом.

– Я сделаю это сам. – Он отодвинул ее и направился в ванную.

Как только он скрылся за дверью, она рухнула обратно на кровать. Там было тихо. Потом раздались шаги, и в проеме двери появился Мэтт. В одной руке он держал упаковку аспирина, в другой…

– Что это? – очень спокойно спросил он, но в его тихом голосе ей послышались отголоски приближающейся бури.

Мари была готова провалиться сквозь землю, лишь бы он не сверлил ее этим неистовым взглядом. Она ругала себя за то, что поддалась порыву и зашла в аптеку. Но вчера ей было так больно, что покупка специального крема показалась ей жизненно необходимой. Кто мог знать, что он полезет в этот шкафчик!

– Зачем ты купила это?

Мари встала, потому что больше не в силах была испытывать это неимоверное давление.

– Отдайте. – Она протянула руку, стараясь говорить как можно тверже. – Я выполняю условия нашей сделки, остальное не должно вас беспокоить.

– Ты так думаешь? – вкрадчиво произнес он. Буря приближалась все стремительнее.

– Да.

– Ты намеревалась воспользоваться этим сегодня?

– Сегодня или в любой другой день. Какая вам разница? Я же не виновата, что не могу принять все это, как героини сентиментальных романов, – задыхаясь от наслаждения!..

Они оба замерли: Мэтт – от ее признания, Мари – оттого, что осмелилась произнести такое вслух.

– Простите, я не хотела… правда не хотела… – Она замолчала, потому что его лицо странно исказилось.

– Почему ты ничего не сказала?

– А как вы себе это представляете? Я не могу сказать такое, это просто кошмар какой-то!

Мэтт сделал несколько шагов и оказался прямо перед ней.

– Я должен попросить прощения: это и моя вина.

– Что? – переспросила она, никак не ожидая таких слов.

А Мэтт только странно усмехнулся и, пока она стояла столбом, в два шага одолел расстояние до двери. Запер ее и, прежде чем Мари успела прийти в себя, снова оказался рядом с ней.

– Тебе больше не понадобится это… – Он запустил злосчастный тюбик куда-то в угол, и, когда его руки обняли ее, Мари совершенно отчетливо поняла, что он задумал. Но она не могла допустить этого. В ее защите и так была пробита изрядная брешь этим новым Мэттом.

Если он пойдет дальше, то она останется совсем беззащитной перед ним. Что будет с ее бедным сердцем, когда она надоест ему и он вышвырнет ее из своей жизни, подобно изношенной вещи?..

– Нет! – Она изо всех сил уперлась обеими руками ему в грудь. – Это насилие…

– Тебе прекрасно известно, что я не собираюсь тебя насиловать.

– Пожалуйста…

– Ну если ты так просишь…

Она хотела сказать, что он нарочно переворачивает все, что она говорит, в свою пользу, но не успела. Она и сама не поняла, как получилось, что через пару секунд она была крепко прижата к нему.

– Начнем наш урок…

– Нет, не надо… сейчас ведь светло…

– Так даже лучше.

Она не хотела поддаваться, решив остаться холодной, несмотря на все его попытки. Но все ее усилия оказались несостоятельными перед его напором. И Мари поняла, что больше не принадлежит себе. Его медленный поцелуй заставил ее расплавиться, и ее глаза помимо воли закрылись. Мари бессильно приникла к нему, и из ее груди вырвался неровный вздох.

– Мне кажется, ты сильно преувеличила проблему, – прошептал он в ее губы. – Открой глаза. Хочу видеть, что ты чувствуешь…

Она еле приподняла отяжелевшие веки.

– Мари…

Их глаза встретились, и она поняла, что пропала. Он выпьет ее душу, и она останется пустой. Она не сможет жить без него… Она вся его, без остатка…

Мэтт поднял руку и провел указательным пальцем по щеке, подбородку, опускаясь на шею. Это щекочущее движение запустило какую-то цепную реакцию: по позвоночнику прошла волна дрожи, отозвавшись где-то в пояснице, в груди она почувствовала странное стеснение, как будто ее сердце сжали в кулак, ей не стало хватать воздуха. Его глаза следили за ней, и, по-видимому, увиденное понравилось ему.

– Да, вчера я допустил промах, – голосом, подобным обволакивающему сладкому меду, произнес он, и через секунду его губы снова пленили ее рот, – вчера я был слишком…

Он недоговорил, но Мари не заметила этого, потому что именно этот момент Мэтт выбрал для того, чтобы подхватить ее на руки и положить на кровать.

Его медленные ласки вызвали взрыв наслаждения. Вспыхнувший в ней огонь поглотил реальность, заставив ее плавиться в каком-то невероятном огне. Он целовал, покусывал, гладил, сжимал ее тело, и где-то глубоко в его груди рождался низкий стон. Эти звуки, движения его рук и губ вызывали к жизни все новые волны оглушительного желания. Все ее тело содрогалось и трепетало. Мари стонала от невероятных ощущений, стрелой пронзающих все ее существо. Ей показалось, что он хочет, чтобы она сошла с ума от наслаждения, заразилась его безумием. Он ласкал ее как одержимый, не давая ни минуты передышки. Как голодающий, добравшийся до изобильного стола, как умирающий от жажды, достигший спасительного родника посреди пустыни. Она стала настроенной скрипкой в руках опытного музыканта и закричала от наслаждения, изведав его ласки. А он все не мог успокоиться. Мари не понимала, чего он еще добивается от нее, ведь ей и так казалось, что она сейчас взорвется.

– Я хочу, чтобы ты кончила. Сейчас.

Последний толчок – и она, все еще не понимая его слов, воспарила. Ей показалось, что она разбилась на тысячу осколков, разлетелась на миллион маленьких частичек. Ее чувствительность так обострилась, что, когда он достиг пика, она испытала наслаждение еще раз.

– Так лучше, – прошептал он ей на ушко, и Мари содрогнулась.

Все ее тело оставалось наэлектризованным, и малейшее прикосновение заставляло ее вздрагивать. Он, казалось, знал это, потому что его руки начали опять гладить ее, заставляя извиваться в его объятиях. Потом он крепко сжал ее.

Мари не знала, сколько прошло времени, прежде чем она пришла в себя. Ее взгляд скользнул по комнате, по раскиданным по полу вещам, и она с отчаянием поняла, что больше никогда не будет прежней Мари. Для него это был секс. Очень приятный, удобный, но только секс. Все его действия были вызваны тем, что он захотел ей что-то доказать, а отнюдь не его чувствами. Он честно сказал, что захотел ее. Но разве он предпочтет ее Анджеле или любой другой девушке своего круга? Она не ровня ему, и никогда у нее не будет ни малейшей надежды. И это ее вина, что она позволила себе влюбиться в Мэтта Донована… Тотчас же, как это слово всплыло в ее мозгу, она поняла, что это правда. Ей не потребовалось особых усилий, чтобы просто понять и принять это как непреложную истину. Чувства захватили ее исподволь, как ни старалась она этого избежать. Ее сердце, душа, тело – он взял все… Она попыталась встать, но Мэтт задержал ее.