Проклятый Лекарь. Род II - Артемий Скабер

этом зарабатываешь и не заставляешь их покупать. Если продукт хороший, он сам себя будет продавать.

Еще Ивар продумал, как сделать зелье молодости — так он назвал его. Еще когда был на практике в больнице, услышал, что многие женщины жалуются на мужей. Мол, у них нет сил на благоверную после работы, и не хотят выполнять свой супружеский долг. Было бы лекарство для того, чтобы можно поднимать солдата к службе.

Ивар изучил многие зелья и нашел два схожих по эффекту, пытался разобраться в том, как они работают, и объединить их. Одно из них — “Вечерняя молодость”. А второе — “Настоящий муж”.

Суть первого в том, что аристократка, которая примет это лекарство, может помолодеть на двадцать-тридцать лет на вечер. Некоторые принимают их раз в сутки, но там все занято Озеровыми. И для мужчин, чтобы, как в молодости, на целую ночь. Часто пьют, чтобы с молодыми любовницами развлекаться и в борделях, ну, и для жен тоже.

Идея примерно та же — сделать общее, и чтобы эффект был на час. Актуально для простолюдинов и публичных домов. Продавать такой за 5-10 рублей.

Себестоимость — 1000 рублей. Коэффициент разбавления — 1:1000. Настаиваться должен примерно две недели, но при этом те же проблемы, что и у первого “лекарства”.

Закрыл блокнот. Понятно, вариант очень даже реальный. Это реальная возможность заработать и ни от кого не зависеть. Без денег никуда. А становится чьим-то мужем или ручным пожирателем я не хочу. Завтра же нужно будет сделать первые шаги в направлении моего плана.

***Варвара в кабинете Виктора Евгеньевича.

— Отец! Не нужно на меня орать. Да, я помогла Ивару, и в этом нет ничего такого. Я, между прочим, стараюсь, чтобы он на практику пошел к нам. И если показать, что уже сейчас в нем заинтересованы и оказывают реальную помощь, то Иварточно будет здесь.

— Варя, ты зубы заговаривай кому-то другому, а не родному отцу. Думаешь, я не вижу, как ты на него смотришь? То, как бегала весь вечер и всю ночь по его делам. Все я знаю, вот только не забывай: ты на службе. И я тебе клянусь, еще раз так поступишь — уволю, не позволю марать мое имя. Ты меня поняла?

— Да, отец! — грустно ответила Варя.

Она все понимала: и то, что не должна была помогать, и делать это посреди своей смены, и многое другое. Но очень хотелось, чтобы Ивар обратил на нее внимание. Чисто по-женски, когда вокруг него одни аристократки, а сейчас он обязан ей, простолюдинке Варваре Викторовне.

Это приятно и льстит.

— В карете, которая везла Ивара, был найден палец его отца в шкатулке. Следы магии на ней отсутствуют, даже у них в особняке почти стерильно. Остатки от ветра и огня. И этого мало, чтобы привлечь Самсона. Не верю, что кто-то дрался с Ветровым-старшим, и мы не можем найти, чтобы он применял что-то сильное. Реальных отпечатков магии нет. Мне история этого Ивара ой как не нравится. Завтра же пойдешь и приведешь его на допрос.

— Я тебя поняла, — ответила по-рабочему Варя.

— Надеюсь, Самсон не станет сейчас рисковать и высовывать свою морду из особняка? — сказал себе под нос следователь. — Очень не хочется, чтобы он помешал мне с одним делом.

* * *

Особняк Ветрова

— Пошел вон, позорище ты, а не целитель! — крикнул Самсон на очередного лекаря, которого он вызвал, чтобы его вылечили.

Ветров-старший после того, как использовал редкий артефакт “Возвращение домой”, прибыл именно туда, куда рассчитывал. В укрепленный подвал, который находился на несколько десятков метров ниже его особняка.

Специальное место для побега. Здесь, если даже император будет искать, не найдет. Никто не знает об этом месте. Даже те люди, которые копали его и обустраивали, потому что все уже давно кормят червей поблизости.

Самсон ожидал, что пожиратель, который непонятно откуда возник, пойдет за ним. Как только появился в этом месте, сразу же нацепил все заранее приготовленные артефакты. Вот только никто не пришел.

Спустя несколько часов он поднялся в свой особняк и, когда увидел свое лицо в зеркале, сильно заорал. Оно было изуродовано. Следы от пальцев черного цвета по всей коже. Это все от того, что его схватил пожиратель?

А еще почти нет магии, все высосали. Ветров пытался восстановиться, но получалось крайне плохо. Он буйствовал по всему особняку, почти все слуги отхватили от него. Чтобы как-то угомониться, пришлось изнасиловать несколько служанок, и только их крики боли как-то помогли успокоиться.

“Вот же проклятый мальчишка! Все же должно было пройти как по маслу. Я убиваю его семью и его самого, — думал Самсон. — Подготовился, но теперь этот гаденыш жив, как и его сестренка. Радует только то, что теперь она слепая и ее никто не вылечит”. Потом Ветрову пришлось поколотить еще несколько слуг до потери сознания, когда он понял, что Михаила больше нет.

— Я тебя убью, клянусь, тварь! — кричал Самсон, избивая новую порцию простолюдинов.

Только под утро он успокоился, хотя скорее вымотался. Отправил своих людей узнать о том, где гаденыш, его сестра и что там с их сараем. Какое же было разочарование, когда Самсон узнал, что сейчас просто не может до них дотянуться.

Поэтому придумал единственный план, который должен решить его проблему с лицом и с этим родом. Самсон позвал за своим помощником Давыдом. Этот мужчина уже двадцать лет служит Ветрову, помогал с решением большинства проблем и сложностей. Сейчас, когда нет больше Михаила, только на него и можно рассчитывать.

Когда мужчина прибыл, то сразу же сказал:

— Господин, я послал за лучшими лекарями в столице, чтобы они посмотрели ваше лицо.

— Хорошо, только это не то, ради чего ты здесь. Мне нужно, чтобы ты любыми путями вышел на пожирателя, хоть в этой стране, хоть в другой. Уверен, он знает, что со мной, а еще я готов заплатить полмиллиона рублей, чтобы только этого Ивара и его инвалидки сестры не стало. У тебя неделя. Или сам все это будешь делать. Ты меня понял, Давыд?

— Конечно, понял. Не переживайте, я все сделаю. Как всегда, в лучшем виде. Вы, главное, позаботьтесь о своем здоровье, остальное за мной, — ответил помощник, оскалившись.

Мало кто знал, но Давыд сам принимал участие в устранении многих простолюдинов, в допросах и пытках, изнасилованиях. Ему это приносило огромное удовольствие, так еще и платили.