Операция «Арлекин» - Александр Афанасьев

— пижон, из машины в машину, туфли совсем не по погоде одел.

В дверь резко застучали…

— Кто?

— Милиция…

Он открыл — там был толстый милиционер, вчера крутившийся возле Шаймиева, он отдал честь

— Надо уезжать, быстро собирайтесь…

— Что происходит?

— Быстро собирайтесь…

Соин взял дипломат, огляделся — нет, ничего не забыл.

Плащ…

— Готов.

— Давайте вниз…

Вниз они спускались по лестнице, аварийной, без освещения. Гулко гремело под ногами…

Внизу — казанское начальство, Шаймиев тут — кричит чуть ли не матом, перемежая русские и татарские слова в трубку. Баррикадируют дверь…

— Надо уходить, пожгут нас всех тут…

— Как? Они уже у входа…

— Через столовую, там есть выход на погрузку. Добежим до машин…

— Что вообще происходит…

У Соина мелькнуло в голове — хорошо тут нет чехов или итальянцев. Так бы в грязь лицом ударили[55]!

Шаймиев закончил говорить по телефону, подошел к группе ментов, не стесняясь, ткнул одного из них пальцем в грудь.

— Мы с вами разберемся — зловеще пообещал он — что вы тут допустили. Тут советская власть или что?

— Уезжать надо, Минтимер Шарипович …

— А люди как?

— Если… те кто на улице узнают, что мы тут, подожгут гостиницу. Людям только хуже будет…

— Паразиты…

Подошел мужик, водитель

Минтимер Шарипович … я сейчас выберусь, заведу машину. И Коля со мной. Как только мигну фарами — побегете…

— Ладно, давай. Ну, паразиты.

Шаймиев только что увидел Соина, подошел ближе. Сказал — как пожаловался.

— Видишь? Вот так вот.

Он и сам понимал, что тщательно выстроенная карьера висит на волоске.

…

Как они бежали…

Потом, в Елабуге, когда уже было понятно, что — спаслись, вырвались — они потом хлебали чай в дежурке ГУВД и не смотрели друг на друга. Потому… именно потому, что они тогда бежали как зайцы, они — руководители, лидеры. И этого они и себе простить не могли, и другим — что видели…

Когда за окном мигнули фары Волги — они пихаясь, бегом вырвались в смертельно опасный мрак, подогреваемый лишь отблесками костров и побежали. По снегу, по грязи, чавкая дорогими туфлями, только бы — добраться до спасительной Волги…прыгнуть в салон и — ходу! Куда угодно — лишь бы отсюда…

Им повезло. Заметили их, когда они уже были у машин, грузились. С ревом толпа — человек сто, не меньше — ринулись в их направлении, но водитель Шаймиева — ювелирно вывел машину со стоянки и, кого-то на ходу обойдя — рванул на проспект. На проспекте их было не остановить, только ритмично стучали под колесами уложенные встык плиты бетонки, да сигнал тревоги мигалкой подавал вставший у обочины, разграбленный, с оторванными дверьми милицейский УАЗик…

Москва, СССР. Февраль 1989 года

Окончательно водворить порядок в городе удалось лишь через двое суток.

В город стянули всех кого могли — части внутренних войск из Белебея, полк специальной милиции по охране особых производств из Ижевска[56], курсантов сержантской школы внутренних войск из Глазова. Проблемой было отсутствие нормальных дорог и огромные расстояния между домами, не дающими локализовать беспорядки. Только когда в город прибыл и первый секретарь компартии Татарской АССР, как на Камазе, в добровольно-принудительном порядке создали бригады помощи милиции из рабочих и молодых комсомольцев и начали дежурство в городе — беспорядки удалось прекратить.

К погибшим присоединились еще двое — один погиб при разгоне беспорядков, другой скончался в больнице от полученных травм. Соин этого уже не видел — самолетом он вылетел в Москву…

Маслюков ждал его в Совмине, причем в аэропорт он прислал свою личную персоналку. Соин его никогда таким не видел — Юрий Дмитриевич расхаживал по кабинету как заведенный, взад-вперед, взад-вперед…

— Цел?

— Цел, Юрий Дмитриевич

— Докладывали, толпа пошла на штурм горкома…

— Не знаю, я не видел. Я вообще мало что видел.

— А что ты видел?

Соин кратко рассказал об увиденном. Маслюков слушал, хмурился

— Как думаешь, откуда все это? Национализм…

— Да какой национализм, Юрий Дмитриевич. Вы город видели?

…

— Девятиэтажки стоят в море снежной грязи. Ни сходить никуда, ни кино, ни театра, ничего.

— Как в море грязи? Там что, дороги не положены?

— Дороги то положены. Только там очень свободно все выстроено, между домами самолет иной раз можно посадить. Дорога, дом, а между ними десятки метров — снег и грязь. Деревья где ни посажены, где не выросли еще. И везде грязь.

…

— Строили наспех, экономили на всем.

— Ладно, ладно. Там еще кто с тобой был от местных?

— Шаймиев. Зампредсовмина.

— И как себя вел? Не дрогнул?

— Ничего плохого о поведении товарища Шаймиева сказать не могу. Вел себя мужественно, адекватно складывающейся обстановке.

Маслюков кивнул

— Другие тоже о нем хорошо отзываются. Ладно, готовься, сейчас поедем.

— Куда?

— Куда… Алиев вызывает…

…

По пути в Кремль Маслюков инструктировал насчет беседы с Председателем Президиума Верховного совета.

— Не бойся. Если отвечаешь, в дебри не углубляйся, но и оловянного солдатика из себя не строй. Так точно, никак нет — Гейдар этого не любит. Просто по делу говори, и все будет хорошо.

— Сейчас что решается?

Маслюков вздохнул

— Сейчас все решается, Алексей. Всё. За эти беспорядки кто-то ответить должен. Партбилет у тебя с собой?

— С собой

— Поехали…

…

Зил Предсовмина на скорости проскочил Боровицкие ворота, сразу повернул. Машин было немного, солдаты Кремлевского полка занимались уборкой, под присмотром офицера чистили дорожки от последнего снега. Первый в этом году субботник.

Соин здесь был впервые — он не раз был на коллегии Министерства оборонной промышленности, был на заседаниях Государственной технической комиссии но все они проходили не в Кремле. Поэтому ему все было внове — парные караулы, когда напротив друг друга стояли солдаты армии и госбезопасности равного звания, тишина коридоров, то что пропуском сюда служил партбилет. Маслюков правда вместо партбилета предъявил удостоверение депутата Верховного совета — и его пропустили.

Алиев и Соломенцев сидели в соседних кабинетах, вообще было заметно, что в стране двоевластие. Власть чужака Алиева уравновешивалась влиянием слабого, но занимающего авторитетную должность Генерального секретаря русака Соломенцева и Предсовмина Маслюкова, занятого реальным делом. Но все понимали что истинным мотором реформ, в которых остро нуждалась страна после брежневского безвременья — может быть только Гейдар Алиев, человек из республики, где и социализма то толком не было. И все всё прекрасно понимали…

От Алиева как раз выходили люди, Маслюков узнал мрачного как туча Ефима Славского, министра среднего машиностроения. Разговор видимо был нелегким, то ли случайно, то ли нет, дверь