Начало отечества - Александр Дегтярев

Кто такой Михаил Юрьевич, определилось сразу: так звали сына знаменитого новгородского посадника Юрия Онцифоровича. Было знакомо и название местности Череншани: оно уже встречалось в другой грамоте, адресованной, кстати, тому же Михаилу Юрьевичу.

А вот кто такой по своему социальному положению Климец Опарин? В каких отношениях находился он с крестьянами-череншанами? А. В. Арциховский предположил, что Климец - мелкий вассал могущественного посадничьего сына, получивший от своего хозяина деревню во временное владение. Почему временное? Потому что в случае полной и окончательной передачи, считал ученый, крестьяне уже не могли бы жаловаться Михаилу Юрьевичу. А доводы, выдвинутые череншанами, А. В. Арциховский объяснил следующим образом. "Не суседний человек", очевидно, Климец слишком далеко живет. И к тому же "своевольно поступает". Но отдаленность местожительства феодала вряд ли могла служить причиной такой резкой отрицательной реакции крестьян (к слову сказать, далеко от череншан жил и Михаил Юрьевич). Эта отдаленность часто бывала даже выгодна крестьянам, так как при этом ослабевал контроль со стороны феодала, что увеличивало возможности утайки части выращенного урожая от владельца и уменьшало поборы.

Через 10 лет после находки грамота привлекла внимание крупнейшего знатока русского средневековья, академика Льва Владимировича Черепнина. Он дал фразе "не суседний человек" другое толкование. Челобитчики, по его мнению, "считают, что Климец Опарин не имеет права владеть деревней, так как он не является совладельцем земли, принадлежащей Михаилу Юрьевичу". Но и такое прочтение сразу вызывает сомнение: можно ли поставить знак равенства между понятиями "не суседний человек" и "не совладелец"?

Третий исследователь грамоты, В. Л. Янин, склонился к объяснению Л. В. Черепнина, считая, что крестьяне-череншане соглашаются подчиниться лишь "суседнему" человеку, то есть компаньону Михаила Юрьевича, и потому отвергают Климеца, который как-то завладел деревней.

Таким образом, историками высказаны два мнения о том, кто такой Климец Опарин: мелкий вассал Михаила Юрьевича или мелкий самостоятельный владелец, купивший деревеньку. Однако ключевая фраза грамоты - "не суседний человек" осталась при этом не вполне понятной. А полное и непротиворечивое истолкование грамоты можно дать, если признать Климеца не мелким феодалом, а... крестьянином-новоприходцем, который, договорившись с Михаилом Юрьевичем, обосновался в пустовавшей деревеньке по соседству с череншанами! Тогда недовольство крестьян и их доводы выступят как взаимосвязанные части одного целого. Климец Опарин - "не суседний человек" - оказался плохим соседом, то есть членом крестьянской общины, поскольку выступил своевольным, не считающимся с интересами других хозяином. Вероятнее всего это своеволие касалось пользования какими-то общинными угодьями - охотничьими, рыболовными, лесными или луговыми.

Неизвестно, пошел ли Михаил Юрьевич навстречу требованиям крестьян, отказавшихся принять в свой круг своевольного хозяйчика. Не исключено, что он вынужден был согласиться: в противном случае, воспользовавшись существовавшим тогда правом крестьянского выхода, от него могли уйти другие земледельцы.

А вот другой пример. В 1954 году там же, у мостовой на Великой улице, на глубине в 5 метров 58 сантиметров были найдены несколько кусков разорванной грамоты, относящейся к XII веку. Когда их сложили, получились обрывки письма, в котором можно прочесть лишь несколько слов: "От Прокши к Нестеру. Не ходь ко Шедре...". Прокша и Нестер уже были известны ученым. В одной из ранее найденных грамот Прокша не советовал Нестеру платить виру - судебный штраф за убийство: "От Прокши к Нестеру. Шесть гривен плати, а виры не плати...". Этот совет-указание Нестеру, который то ли сам является убийцей, то ли, может быть, представляет в суде интересы совершившего преступление Прокши, тоже сохранился не целиком, далее на обрывке можно разобрать лишь слова "на плот" да начало двух имен: "Домит..." (Домитрей?) и "Жиро..." (Жирослав?). Скорее всего в грамоте после указания не платить виры и не сознаваться, таким образом, в убийстве разъяснялись подробности схватки, случившейся, возможно, на плоту. Но это только предположение.

И вот следующая грамота: "От Прокши к Нестеру. Не ходь ко Шедре...". А дальше вновь неясно, о чем речь, несвязанные обрывки.

Все ученые увидели в Шедре женщину. Других объяснений не было. "Имя Шедра (по-видимому, женское), - писал А. В. Арциховский, - встречено впервые". Но дальше мнения разошлись. Некоторые усмотрели в короткой фразе драматическую любовную историю и решили, что влюбленный Прокша угрожает Нестеру из ревности: "Не ходи к Шедре!" А может быть, полагали другие, стоит рассудить иначе, помня о предыдущей грамоте. Вдруг убийце Нестеру подготовлена у Шедры западня мстительными родственниками убитого? Тогда мы имеем дело не с угрозой, а с заботливым предупреждением друга-сообщника.

Есть и третье толкование. Может, Шедра вовсе и не женское имя, а... географическое название - река, деревня, местность. Была ведь в древней Новгородчине речка Шидрова! А может, это видоизмененное название Жедрицкого погоста, известного по писцовым книгам XVI века? И тогда Прокша вовсе не влюбленный в Шедру новгородец, пославший Нестеру письмо с угрозой-предупреждением, а верный сообщник Нестера, предостерегающий его от поездки в место, где затаилась опасность...

А сколько грамот еще лежит в Новгородской земле! Валентин Лаврентьевич Янин приблизительно определил число неоткрытых свитков, сопоставив территорию, охваченную сегодня раскопками (на ней найдено около 600 грамот), со всей площадью древнего Новгорода. Цифра получилась фантастическая! Примерно 20 тысяч свитков еще покоятся в земле, ждут того, кто откроет их, прочтет и объяснит! Не тебя ли, читатель?

"ГОРОДА, ВЕЛИЧЕСТВОМ СИЯЮЩИЕ..."

Родная земля сохранила для нас не только небольшие свитки бересты или совсем маленькие ювелирные украшения - перстни, подвески, бусины... Она заботливо укрыла и сберегла целые древние города - основания и отдельные части крепостных стен, валов и рвов, фундаменты громадных соборов, остатки деревянных усадеб, мощеные улицы и площади... Городов на Руси было много.

Еще в первой половине IX века, когда в землях восточных славян появились знавшие почти весь тогдашний мир викинги, Русь, поразившая их богатством, навсегда вошла в скандинавские саги под именем Гардарик - "страны городов". Главнейшими среди них были Киев, Новгород, Смоленск, Полоцк, Рязань, Суздаль...

Много легенд и сказаний связано с основанием старейшего русского города Киева - "матери градов русских". История его возникновения уже в летописные времена - в XI- XII столетиях-терялась в глубине веков, и потому в "Повесть временных лет" попали не точные известия, а рассказ, сплетенный из противоречивых преданий.

"И были три брата: один по имени Кий, другой - Щек и третий - Хорив, а сестра их была Лыбедь, - записал летописец услышанное от кого-то предание. Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по нему Хоривицей. И построили городок во имя старшего своего брата, и назвали его Киев. Был кругом города лес и бор велик, и ловили там зверей. И были те мужи мудры и смыслены, и назывались они полянами...

Некоторые же, не зная, говорят, что Кий был перевозчиком, - продолжает дальше, возражая каким-то противникам, летописец. - Был де тогда у Киева перевоз с той стороны Днепра, отчего и говорили: "На перевоз на Киев". Однако, если бы Кий был перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду! А между тем Кий этот княжил в роде своем и ходил он к царю - не знаем только к какому царю, сожалел ученый монах, понимая, что в этом большая слабость его рассуждений, но только знаем, что великие почести воздал ему, как говорят, царь, при котором он приходил".

Первоначально Киев занимал небольшую площадь, но со временем она расширилась. К концу Х века он уже вошел в число богатейших городов Европы и ему стало тесно в границах старых укреплений. Князь Владимир Святославич решил соорудить вокруг Киева новую оборонительную стену. Прорезанные в ней южные ворота получили название Софийских. Перед ними был сооружен глубокий ров, наполненный водой. А для проезда в город был сооружен основательный каменный мост.

Центральным сооружением "города Владимира" стала прекрасная Десятинная церковь, богато украшенная мраморными колоннами и плитами. Для строительства ее были выписаны на Русь византийские мастера.

В первой половине следующего, XI века вновь начинаются в Киеве грандиозные строительные работы. "Заложил Ярослав город велик, у него же града суть Золотые врата, заложил и церковь святой Софии, митрополию, а затем церковь святой Богородицы, а затем монастырь святого Георгия и святой Ирины..." Такое сообщение помещено в "Повести временных лет" под 1037 годом. Оборонительные валы "города Ярослава" непосредственно примыкали к укреплениям "города Владимира" - так создавалась единая в своей преемственности система оборонительных сооружений Киева.