Сватовство шкипера. Рассказы - Уильям Джейкобс

Мистрис Пеппер взглянула на него пылающими глазами.

— Позвольте мне уйти и умереть от разбитого сердца, — повторил капитан с искренним чувством. — Я предпочитаю это, право, предпочитаю.

Мистрисс Пеппер залилась сердитыми слезами, опять обвила руками его шею, и зарыдала у него на плече. Лоцман, повинуясь отчаянным взглядам приятеля, опустил штору на окне.

— Там собралась целая толпа, — сказал он.

— Пусть их, — любезно ответила жена его. — Они скоро узнают, кто он такой.

Она стояла, держа капитана за руку и время от времени поглаживая ее, и каждый раз, как волнение одолевало ее, опускала голову к нему на жилет. В такие минуты капитан яростно сверкал глазами на бывшего лоцмана, который, будучи от природы довольно слабого характера, не был в состоянии, несмотря на всю свою тревогу, придать своим чертам приличествующую случаю серьезность.

День медленно склонялся к вечеру. Мисс Уинтропп, вообще недолюбливавшая всякие двусмысленные положения, намекнула кое-кому о происшедшем, и несколько посетителей, между прочим, и местный корреспондент какой-то газеты, уже стучались в дверь, но их попросили прийти на следующий день, под довольно правдоподобным предлогом, что так долго разлученная чета желает побыть немного наедине. Все трое сидели молча; бывший лоцман, наморщив брови, тщетно старался разобрать движения губами, которыми капитан порывался ему что-то сказать, каждый раз как представлялась к тому возможность, и значение которых становилось ему несколько понятнее, только когда он подкреплял их угрожающим жестом своего увесистого кулака.

Наконец, мистрисс Пеппер встала и вышла в заднюю комнату приготовить чай. Но так как она оставила дверь открытой, да еще захватила с собой, к тому же, шляпу капитана, то он не мог заключить ничего хорошего из ее временного отсутствия и свирепо обратился к бывшему лоцману.

— Что же теперь делать? — проговорил он яростным шепотом. — Не может это так продолжаться!

— А ведь придется, — прошептал тот в ответ.

— Слушай, ты! — сказал Криппен с угрозой. — Я иду в кухню и все ей объясню. Мне тебя жаль, но я сделал все, что мог. Пойдем и помоги мне объясниться.

Он повернулся к двери, но Пеппер, с силой отчаяния, ухватил его за рукав и удержал.

— Она убьет меня! — прошептал он, задыхаясь.

— Не моя вина, — сказал Криппен, отстраняя его от себя. — Поделом тебе.

— И она скажет всей этой толпе там за окном, — продолжал Пеппер, — и они убьют вас!

Капитан опять опустился на свое место и уставился на него, с лицом, таким же бледным, как и у него.

— Последний поезд отходит в восемь, — поспешно продолжал лоцман. — Это рискованно, но это единственное, что вы можете сделать. Возьмите ее с собой прогуляться по полям, поблизости от вокзала. Оттуда видно подходящий поезд почти за версту. Разочтите хорошенько время и поймайте его; она бегать не может.

Возвращение их жертвы с чайными принадлежностями на подносе положило конец разговору, но капитан выразил свое согласие кивком головы из-за ее спины и уселся пить чай с напускной веселостью.

В первый раз со времени своего удачного появления он сделался разговорчив, и так смело и свободно говорил о разных случаях из жизни человека, которого изображал, что бывший лоцман сидел как на иголках от страха, что он в чем-нибудь да ошибется и проговорится. После чая он предложил прогуляться, и пока ничего не подозревавшая мистрисс Пеппер надевала шляпу, самодовольно похлопал себя но ноге, и доверчиво подмигнул своему товарищу по заговору.

— Я не очень-то хорошо хожу, — сказала невинная мистрисс Пеппер, — так что ты должен идти потише, Джем.

Капитан кивнул головой, и они вышли из дому, по совету Пеппера, задним ходом, чтобы не привлекать внимания собравшихся любопытных.

После их ухода Пеппер сидел некоторое время с трубкой, не спуская тревожных глаз с часовой стрелки, но, наконец, не будучи в состоянии выдерживать долее мучительную неизвестность, он отправился тоже к вокзалу и спрятался за удобно стоявший поблизости вагон с углем.

Он нетерпеливо ждал, устремив глаза на дорогу, по которой должен был показаться капитан. Он посмотрел на часы. Без пяти восемь, а капитана все еще нет! Платформа начала наполняться народом, сторож зазвонил в колокол, в отдалении показалось облачко белого дыма. Как раз в ту минуту, когда Пеппер начинал уже терять всякую надежду, он увидел, наконец, капитана. Раскачиваясь из стороны в сторону, держа шляпу в руке, он, видимо, из последних сил старался догнать поезд, подходивший к станции.

— Не успеет он ни за что! — простонал лоцман. И вдруг у него захватило дыхание; шагах в трехстах или четырехстах позади капитана, ковыляла мистрисс Пеппер, очевидно, в погоне за ним.

Поезд подошел к станции; пассажиры начали входить и выходить из вагонов; захлопнулись двери, и кондуктор уже приложил свисток к губам, когда капитан Криппен, пыхтя, как паровоз, шатаясь взобрался на платформу и ввалился в ближайший вагон третьего класса.

— Ну, едва, едва только захватили, сэр, — сказал начальник станции, захлопывая за ним дверцу вагона.

Капитан упал на скамейку, стараясь отдышаться, и, повернув голову, бросил последний, торжествующий взгляд на дорогу.

— Не беспокойтесь, сэр, — добродушно сказал начальник станции, уловив направление взгляда капитана, и заметив вдали мистрисс Пеппер. — Мы подождем вашу даму.

Джаксон Пеппер вышел из своего убежища, и глядел вслед отходящему поезду, спрашивая себя с каким-то тупым, смутным недоумением, что-то должно теперь происходить в вагоне. Он стоял неподвижно так долго, что один мягкосердечный сторож, до которого уже дошли слухи о происшедшем, решился подойти к нему и дружески положил ему руку на плечо.

— Вы никогда уже ее не увидите, мистер Пеппер, — сказал он с участием.

Бывший лоцман повернул голову, посмотрел на него пристально, и последняя вспышка гнева, какую ему суждено было проявить когда-либо в его жизни, промелькнула у него на лице.

— Чортов дурак! — проговорил он грубо.

A Benefit Performance (1897)[10]

Пассажир

Способ, каким капитан "Бесстрашного" пробирался по пристани, несомненно, напоминал скорее приемы охотника за оленями, чем мирного прозаичного хозяина судна, возвращающегося на свой корабль. Он прокрался сначала вокруг пирамиды пустых ящиков, спрятался за пустую бочку, юркнул оттуда к фонарному столбу и, наконец, из глубоких недр парового подъемного крана окинул украдкой мелодраматическим взглядом палубу своего судна.