Мила Рудик и загадка Сфинкса - Алека Вольских

Мила и Ромка засмеялись, и Белка последовала их примеру.

К Виляющему коридору, ведущему к кабинету тайнописи, друзья подошли в отличном настроении, весело болтая и обсуждая свои оценки по другим предметам. Наверное, они в таком же прекрасном расположении духа дошли бы и до кабинета тайнописи, если бы из-за поворота, которых в Виляющем коридоре было предостаточно, не возник песочно-золотой сфинкс. От устремленного на них лилового взгляда ребята разом остановились.

— О-о, — настороженно произнес Ромка. — Это может плохо кончиться.

Сфинкс, опустив глаза, прошелся вдоль стоящих перед ним ребят. Выглядело так, словно он раздумывает, на ком бы из них остановить свое внимание.

— Я не умею разгадывать загадки, — в панике прошептала Белка.

Но сфинкс прошел мимо Белки и, оказавшись напротив Милы, медленно поднял на нее свои глаза: большие, окаймленные черными линиями, которые тянулись до самых висков. Мила прямо посмотрела в чернильно-лиловые глаза и… словно пронеслась сквозь звездное небо и заглянула в дальние уголки космоса. Она вдруг подумала, что Лучезарный ошибся — этому сфинксу не может быть пятьсот лет. Ему должно быть намного больше.

Уголки золотых губ сфинкса растянулись в загадочной полуулыбке.

— Для тебя у меня есть загадка: легкая, как крупинка песка, и трудная, как путь через пустыню из многих миллионов песчинок. Разгадаешь — страх овладеет тобой в тот же миг. Не разгадаешь — он будет поджидать тебя впереди. Послушай…

Мила, запутанная словами сфинкса, с трудом пыталась сосредоточиться. Сфинкс произнес:

Огонь пылает ярко,Но ей в огне не жарко.Там дом ее навеки.Разгадка — в человеке.

Договорив до конца, сфинкс посмотрел на Милу. Она подумала, что он, видимо, ждет от нее ответа, но слова, предшествующие загадке, сбили ее с толку до такой степени, что она никак не могла сообразить, о чем идет речь. Мила уже решила, что сейчас на нее посыплется какая-нибудь гадость, но сфинкс вдруг резко отвел глаза и, словно потеряв к ней всякий интерес, прошел мимо.

Некоторое время ребята, обернувшись назад, смотрели ему вслед, но Виляющий коридор буквально через несколько секунд скрыл он них удаляющегося льва-фараона.

Мила, Ромка и Белка переглянулись.

— А какая разгадка? — озадаченно спросила Мила.

Ромка не менее озадаченно пожал плечами.

— Бревно, что ли?

— Бревно среднего рода, — заметила Белка, — а здесь какая-то «она».

— Значит, древесина, — отмахнулся Ромка. — Древесина женского рода. Устраивает?

— А при чем здесь человек? — упрямилась Белка.

— А человек — это истребитель древесины, губитель живой природы и вообще самый крупный вредитель на Земле. Отстань, а! Меня больше интересует, почему сфинкс задал Миле загадку и даже ответа ждать не стал — развернулся спиной и пошел себе дальше как ни в чем не бывало. Вам не кажется, что это не в его стиле, а?

— Да, странно, — согласилась Мила, припомнив загадочный взгляд лиловых глаз сфинкса — он словно намекал на что-то. Но у Милы не было в голове ни единой мало-мальски толковой мысли по этому поводу, поэтому она со спокойной совестью отправила эту задачку на задворки своего сознания, не желая ломать себе голову.

Ее беспокоило только одно: «Разгадаешь — страх овладеет тобой в тот же миг, не разгадаешь — он будет поджидать тебя впереди». Странные слова, а главное — крайне неприятные.

— Однако, манеры у него, — произнесла вслух Мила. — Доброжелательный, ничего не скажешь. Вы слышали: меня впереди ждет что-то страшное.

Ромка недоверчиво хмыкнул.

— Тебя впереди ждет тайнопись. А если опоздаем, пгофессог Чёгк, — передразнил Ромка, подражая картавому произношению преподавателя тайнописи, — либо влепит нам по «Гидре», либо вообще обезглавит и прижжет шеи горящей головней, чтобы в следующий раз не опаздывали. Будет страшно.

— Фу, какая мерзость, — поморщилась Белка и быстрым шагом пошла вперед по Виляющему коридору.

Ромка тихо засмеялся ей вслед.

— Во, видала? Этой уже страшно, — сообщил он и оглянулся на Милу. — Пошли. А то и вправду влетит.

И следом за Белкой они поспешили на урок тайнописи.

Следующий день начался с серьезного скандала. Все произошло во время одного из перерывов. В коридорах Думгрота толпился народ. Берти в своей обычной манере рассказывал что-то смешное. Стоящие вокруг него меченосцы взрывались хохотом. Чувствуя себя в центре всеобщего внимания, Берти рисовался как мог. Подавляющее большинство меченосцев воспринимало фатовство Берти как должное, но стоящие тут же, немного поодаль, златоделы косились в сторону Берти с явным пренебрежением. В их стане время от времени раздавались презрительное цыканье и ехидные смешки. Среди златоделов был и Лютов. После очередной шутки, которая вызвала шквал хохота, Берти напустил на себя важности и вообще выглядел очень довольным. Была у него такая слабость — ему нравилось внимание публики.

— Тоже мне! Какой-то облезлый кот строит из себя царя зверей! — со смешком сказал Лютов, будто бы обращаясь к своим приятелям, но достаточно громко, чтобы слышать его могли все, кто находился поблизости.

Берти воинственно развернулся в его сторону, услышав оскорбление в свой адрес.

— Да ты… — вспыхнул он. — Назвать котом льва — это самая большая ошибка в твоей жизни!

— Да неужели? — с издевательской ухмылкой поинтересовался Лютов. — И что ты мне сделаешь? Может, заиграешь меня в «Поймай зеленого человечка» до смерти? Говорят, ты в этом деле большой специалист.

Берти тяжело задышал, а Лютов громко рассмеялся и добавил:

— Большой специалист проигрывать малолеткам-первокурсникам!

Смех златоделов, среди которых была и визгливо хихикающая Алюмина, обрушился, как камнепад, и, казалось, прямо на голову Берти. И, конечно, Берти такого выдержать не мог.

— Да я тебя…

Он шагнул в сторону Лютова, но на пути встала Белка.

— Да не крутись ты под ногами! — прикрикнул он на сестру, пытаясь оттолкнуть ее в сторону.

— Да ты никак собираешься со мной драться? — продолжал подначивать Берти Лютов.

— Именно… это… я и собираюсь… — пыхтел Берти, борясь с Белкой, которая еле удерживалась на ногах, но все же с завидным упорством не пускала брата в драку, — … сделать.

— А у тебя разве денег потом хватит на похороны? — смеясь спросил Лютов.

Берти на секунду замер, поняв на чьи похороны намекает Нил, потом зарычал и оттолкнул Белку от себя.

— Брысь!

Лютов, не переставая ухмыляться, согнул кисть в кулак, держа наготове свои перстень с черным камнем.

Мила, не отрывая глаз от этой сцены, вдруг поняла, что Берти, вместо того чтобы воспользоваться колдовством, собирается драться кулаками, и тут же увидела знакомое иссиня-черное свечение, еле заметно вспыхнувшее вокруг перстня на руке Нила. Отреагировав молниеносно, она бросилась к Берти и схватила его за руку, пытаясь оттащить от Лютова.

— Пусти, Рудик, — прорычал Берти.

— Стой, Берти! — громко крикнула ему в самое ухо Мила. — Он не собирается с тобой драться! Он только хочет тебя спровоцировать. И если он это сделает — будет доволен.

— И я буду доволен, если поставлю ему фонарь под глазом! — отозвался Берти.

Однако осуществить свою угрозу Берти не успел, потому что в этот самый момент в коридоре появился профессор Лирохвост. Он шел, что-то напевая себе под нос, и, наверное, поэтому не сразу заметил, что в коридоре творится что-то неладное. Это дало возможность всем участникам потасовки сделать вид, что ничего особенного не происходит. Берти с явным сожалением на лице демонстративно засунул кулаки в карманы, а перстень Лютова больше не источал угнетающего света черной магии.

— Добрый день, профессор Лирохвост! — чересчур громко воскликнула Белка, улыбаясь учителю полубезумной улыбкой.

Берти хмуро покосился на сестру.

— День добрый! — откликнулся профессор, приближаясь к группе ребят. — Отличная погода, не правда ли? Просто петь хочется, такая сегодня благодать на дворе!

Белка согласно что-то пролепетала в ответ.

— Кстати, госпожа Векша, я знаю, вы интересуетесь музыкой, — сказал профессор, — а у меня сейчас в кабинете та-а-акой диковинный музыкальный инструмент! Он, знаете, такие уморительные анекдоты травит. С музыкальным сопровождением. Наверное, какой-нибудь горе-экспериментатор сотворил. Но, право, очень интересно. Не хотите ли взглянуть?

Белка бешено закивала головой.

— Да, очень хочу! А можно мой брат тоже посмотрит?

Берти с мукой на лице закатил глаза к потолку.

— Конечно! Отчего же нет? — обрадовался профессор.

Берти прикрыл глаза рукой.

— Я, пожалуй, тоже не против глянуть, — сказал вдруг Ромка, как сразу поняла Мила, желая поддержать Белкиного брата.