Дни Крови и Звездного Света - Лэйни Тейлор

«Ой». Приземление вышло слишком внезапным. Подошвы ее ног ныли, но это несомненно выглядело эффектно. Тен высунула голову из окна, и Кару испытала внезапное желание дать ей щелбан (по-британски, что было намного круче, чем в американском варианте — одним пальцем), и это было забавно. «Поменьше человеческого», — сказала она себе и направилась искать Волка.

Он, вероятно, был в караулке, полуразрушенном сооружении, где держал совет со своими военачальниками, рисуя карты на земле, потом стирая их напрочь, расхаживая, рассуждая, планируя. Кару пошла в этом направлении, не замедляя шаг, пройдя мимо Гвиты, который коротко ей кивнул. «Полагаю, мы встретимся чуть позже», — подумала Кару с сожалением. Не то, чтобы Гвита был добр к ней, но он не был и жесток (он, вообще, никак к ней не относился) и было не очень приятно ходить рядом, зная, что в течение нескольких часов ему перережут глотку. Такая расточительность относительно мастерства Бримстоуна.

Не ее это призвание.

Кару прошла мимо одежды, сохнувшей на стене, и девушке пришло на ум, что это место становилось обитаемым и обжитым — благодаря ей. За последние несколько дней она создала девять солдат, эта скорость была обусловлена помощью Тен, но, черт побери, ее руки были сплошным мессивом, и, казалось, что повсюду кипит жизнь. Она слышала молот Эйджира и видела дымок, поднимавшийся из кузницы. Слышался запах кипящего кускуса. Почти неуловимое дуновение неприятного запаха от подпорки, на которую мочились солдаты, когда им было лень дойти до крепости (или долететь до нее).

«Вам даровали крылья, используйте их, чтобы писать подальше, пожалуйста. Спасибо!»

Звуки ссоры, взрыв смеха, а со двора — звон только что выкованных клинков в только что сотворенных руках, ее потусторонние творения получили свои тела, крылья и все остальное. Она приостановилась под аркой, чтобы осмотреться и сразу увидела Зири. Он был с Искандером, ее самым грандиозным чудовищем на сегодняшний день, и Зири выглядел по сравнению с ним просто ничтожным.

Иксандер всегда был огромным — он был из рода Акко, одного из самых больших племен, составлявших основу армии. Но сейчас он был весом с гризли, наверное, футов десять, коренастый, с бивнями — все, как хотел Тьяго. Его крылья были такими же огромными, как и у штормовиков. Мышцы, поддерживающие крылья, делали его спину просто огромной. Его тело было топорным, лишенным элегантности, о чем Кару очень сожалела. Во время краткого соприкосновения с его душой, она была поражена его... сладостью, которую встретишь лишь на лугах.

Чувство от соприкосновения с душами было синестетическим*: звук или цвет, вспышки видений или ощущений, а душа Иксандера была, словно луг. Солнечные зайчики, новое цветение и тишина — все это так разительно не соответствовало огромной звериной туше, в которой он предстал сейчас.

Зири рванул в небо, грациозно и бесшумно, и поманил Иксандера за собой, у него не получилось ни того, ни другого. От взмаха его крыльев в воздухе поднялась такая пыль, что она долетела через двор даже до Кару. В воздухе эта пара приступила к тренировкам боевых позиций, и Кару поняла, что следит скорее не за Иксандером, а за Зири. Словно она забыла свое оскорбление, свое предназначение и вернулась обратно на несколько лет назад, в Кирин.

Всякий раз это было так, будто она становилась Мадригал. Она никогда не чувствовала себя химерой больше, чем тогда, когда поймала первый взгляд Зири, и никогда не чувствовала себя человеком больше, чем тогда, когда он увидел ее такой, какая она была теперь. Это не было разочарованием. Она такая, какая есть. Это просто немного сбивало с толку. Легкие флюиды меж двумя «я», которые всегда будут отделены, как два желтка в одной оболочке.

— Знаешь, ты снова можешь быть Кирин, — сказала Тен сегодня у реки.

— Что? — ополаскивая свои волосы, Кару подумала, что она, должно быть, ослышалась.

— Ты могла бы быть химерой. Для других стало бы проще принять тебя, — и снова она оглядела Кару сверху вниз, ворча над ее злополучной человечностью. — Я могла бы помочь тебе.

— Помочь мне? — должно быть она шутит. — Что, ты имеешь в виду? Убить меня? Ооочень большое тебе спасибо!

Но Тен не шутила.

— О, нет. Это, конечно же, сделает Тьяго. Но я воскрешу тебя. Тебе только надо показать мне как.

«О, всего лишь?»

— Знаешь что, — сказала Кару с притворно-жизнерадостной улыбкой, — давай, вместо этого подумаем о тебе. У меня столько разных идей о том, каким будет твое следующее тело.

Тен определенно это не понравилось, но Кару не особенно заботило, что нравится той. Она все еще сердилась. Тен с Тьяго обсуждали этот вопрос? Может быть, ей было бы и легче вписаться в окружение, если бы она выглядела как химера, но сейчас не имело смысла об этом думать. Кару должна была выглядеть как человек, чтобы привозить мятежникам еду, ткань для одежды и материал для кузницы Эйджира. Не говоря уже о зубах. Но, в конечном счете, это ли им было от нее нужно?

Ну, они могут ждать от нее всего, чего хотят. Она посмотрела на хамзасы на своих ладонях. Те выглядели, словно автограф. Бримстоун создал для нее это тело, и она сохранит его таким.

Раздавшийся смех, вернул ее к реальности. Зири и Иксандер были в спарринге; Иксандер потерял равновесие и начал по спирали падать на землю. Пытаясь выправиться, химера с усилием неуклюже взмахнул крыльями, но лишь для того, чтобы врезаться в парапет, который начинался во дворе, где Искандер поднял водопад грязи и повис на стене на одной руке. Смех. Смеялся Зири, смеялись все остальные. Этот звук был таким чужим, таким легким. Это заставило Кару понять, что она шпионит, потому что они никогда не смеялись, когда она была рядом, и переставали смеяться, когда видели ее. Она отпрянула, не желая, чтобы это произошло.

Зири метнулся в воздухе вперед и ударил по руке Иксандера плоской стороной меча, заставляя того, на парапете, ослабить захват и с ревом упасть на землю. Он приземлился с разрушительной силой и попытался ударить Зири, который издевался над ним сверху, все еще смеясь, когда приближался достаточно близко, чтобы стукнуть Иксандера по шлему прежде, чем полностью раскрыться. Остальные собрались вокруг и поддразнивали — очевидно, по-доброму. Когда Иксандер ринулся в погоню, они подбодрили его.

Все пять патрулей вернулись из Эретца, без единой потери, лишь с легкими ранениями. Тьяго был в прекрасном настроении, атмосфера в крепости была полна триумфа. Вот только почему возник этот триумф, после какой миссии, Кару не знала. Одна из женщин, которая готовила еду, сделала для Тьяго новую хоругвь вместо той, что сгорела с Лораменди. Эта была более скромной, сделанной из холста, а не из шелка. Но она возродила белого волка, и слова «Месть» и «Победа» стали его девизом. А теперь, очевидно, и для всех остальных.