Рейдер - Андрей Алексеевич Панченко

люди (да и корабли, чего уж душой кривить), воспринимался как неизбежное зло. На всё воля всевышнего! Кому суждено, тот и дома в положенное время ласты склеит! Корсары-авантюристы и потерявшие всё бывшие рабы с паломниками, составляющие абсолютное большинство будущих колонистов, верили в то, что их командир и вожак знает, что делает, а начальству оно всегда виднее, как и где лучше! Мой авторитет пока был непререкаем.

Около сорока человек всё же предпочли остаться в форте. Это были те несчастные, которым даже переход вдоль берегов Африки дался особенно тяжело. Есть люди, которым не суждено бороздить моря. Вестибулярный аппарат человека штука сложная, у некоторых он настроен один раз и на всю жизнь, и перестраиваться категорически не желает, качка для таких людей хуже пытки. Претерпев, по их мнению, жуткие мучения, теперь их разве что силой можно было загнать в раскачиваемые на морских волнах деревянные корабли. Оставляли в форте мы и всех заболевших. Выживут — хорошо, а нет — значить судьба. Оставлять их на кораблях, значило почти стопроцентно их потерять, в форте же шансы на выздоровление куда как больше.

Следующая промежуточная точка нашего назначения — Багамские острова. Сейчас они формально принадлежат Англии, но практически заброшены. Там мы будем ждать Вана и Гомеса. Выбраны Багамы был не случайно. Через Багамский архипелаг проходил морской путь из Европы в Карибское море. Сам архипелаг состоит из более чем шестисот островов, где можно было надёжно укрыться. Ну и главное, в самом Карибском море я ставить временную базу не хотел, сейчас там просто муравейник из флотов различных стран и пиратских эскадр. За время ожидания купцов, планировались только несколько выходов — к Барбадосу, Вирджинии и Ямайке. Учитывая, что все три места были довольно далеко друг от друга, а Багамы располагались как раз по середине, эта база была мне очень удобна. Свои обещания надо выполнять, и я намеривался разыскать и выкупить семьи моих ирландских бойцов, которые почти два года составляли чуть ли не основной костяк абордажных команд корсаров, ходивших под Андреевским флагом. Они жили надеждой и были мне преданы, а значит я должен хотя бы попытаться им помочь. Я даже тратится не буду, каждый из бойцов скопил сумму, которая с лихвой покроит стоимость выкупа, лишь бы были живы их родные…

Флотилия выходила в океан. Нам предстояла долгая и опасная дорога через Атлантику. Уже не однократно я проделывал этот путь, но тогда у меня были стальные, бронированные линкоры и крейсера с авианосцами, были корабли снабжения и танкеры, а сейчас только небольшие по современным мерка деревянные корабли. Атлантический — самый спокойный океан, но и в нём случаются жуткие и разрушительные шторма, против которых бессильны даже огромные пароходы. Не в самое удачное время мы идём к Америке, сейчас сезон штормов и ураганов, однако ждать до конца ноября, мы не можем. Ветер будет попутным и крепким, есть шансы, что мы успеем проскочить быстро и без проблем, но я бы на это не рассчитывал. Нам достанется на орехи, это совершенно точно. До берега доберутся не все. Если нас раскидает по океану, и кто-то отобьётся от группы, добираться ему придётся самостоятельно, не рассчитывая на помощь товарищей. Мы готовы ко всему, и надеюсь всё же прорвёмся.

Глава 16

В открытом океане опасностей хватает, а в этом времени нет ни спутников, ни радио, тут нет служб спасения и авиации. Никто не придёт к вам на помощь, если случится беда. Рассчитывать можно только на свои силы, случай и помощь товарищей, если такие составляют вам компанию в дальнем приходе.

Для парусного корабля во время шторма опасен не ветер, а волна. Сам по себе шторм любой разумной силы не может причинить корпусу большого корабля никаких повреждений. Если капитан судна не тупой, если вовремя отдаст команду на смену парусов на штормовые и примет все разумные меры предосторожности, то пережить шторм в открытом море можно относительно безопасно. Ветер не дует во время шторма всё время с ураганной силой, страшны только порывы. Перевернуть корабль ветер тоже не может. Но разгоняемая ветром волна способна смыть с палубы все, что плохо закреплено, а также людей. Именно волна, причиняет основные повреждения корпусы и рангоуту во время шторма. Она может перевернуть корабль, из-за неправильного манёвра, потери управления и безграмотных действий команды. Волны до десяти метров в высоту опасны даже для океанских лайнеров двадцать первого века, не то что для деревянных кораблей века семнадцатого.

В действительно плохую погоду желательно конечно переждать непогоду в защищённой бухте, а ещё лучше в портовой таверне, попивая ром и вспоминая морские истории и случаи из жизни, но если вас шторм застал в море, то, чем дальше вы будете от берега, тем лучше для вас. Разбиться о камни куда проще, чем погибнуть на открытой воде. Вода всегда безопаснее, чем берег, и в этом плане открытый океан безопаснее даже чем небольшое море, вблизи обжитых берегов.

Но шторм не главная опасность океана. Океанские переходы — это очень скучно. Начало плавания, когда все на борту адаптируются к постоянной качке, к управлению и вахтам, ещё ничего, а вот когда начинается рутина… Вот ты поймал пассат и встал на курс, идя с постоянной скоростью и вроде хорошо это, спокойно и стабильно, а на самом деле заняться то больше и нечем. Виды, которые открываются с борта корабля, закаты и рассветы, приедаются уже через пару дней. Я радовался погоде, и она держалась четырнадцать дней, но мне и большинству членов экипажей моих кораблей, и пассажирам на них, делать было действительно нечего, а оттого начались неприятности. Мелкие склоки и раздражение вскоре перерастали во вражду, вражда в драки и дуэли, а вскоре пришлось принимать решительные меры, чтобы сохранить дисциплину. Я не миндальничал и действовал жёстко. Особо отличившиеся нарушители дисциплины украсили собой реи нескольких кораблей. За две недели, было убито в драках и казнено шесть человек. Это привело в чувство остальных, а командиров кораблей заставило стряхнуть с себя оцепенение, и заняться поиском работы для команды.

Ремонт, постоянный и непрерывный, вот чем заняли мы команду. Абордажники не покидали палубу, постоянно тренируясь, а когда всё же и им выпадала свободная минута, их тоже привлекали к ремонту. Благо (в этом случаи да), что на парусном корабле всё время что-то надо ремонтировать. Совершенно ужасающие условия эксплуатации (тряска, соль, нагрузки, ультрафиолет), безумное множество деталей и частей, кривые руки команды — все это причины того, что на деревянном паруснике беспрерывно что-то ремонтируют. А множество свободных рук открыли простор для фантазии командиров и офицеров. К тому времени как погода начала портится, мои парусники были в настолько идеальном состоянии, на сколько это вообще возможно.

Относительно плотной группой мы шли до первого же шторма. Нет, и до этого часть кораблей пропало, растворившись в ночи, однако шли они правильным курсом, и я не беспокоился особо. Место сбора определено, и рассчитывать на то, что весь месяц пути мы проведём в одном строю, не приходилось. За четырнадцать дней таких «пропавших» было относительно немного. Некоторые нас потом догоняли, некоторых догоняли мы, и тем не менее с каждым днём всё больше кораблей уходило в самостоятельное плавание. Припасов и воды у них было достаточно, команды опытные, и ветра хватало, а значить большинство беспрепятственно доберётся до побережья Америки, если не случится ничего не предвиденного. Хорошо, что парусники не зависят от количества топлива на борту, паруса и ветер дают кораблю возможность движения по воде без ограничения по дальности. Чтобы пересечь океан на том же линкоре времен Второй мировой войны, необходимо иметь огромный запас топлива, который надо где-то хранить, а парусник, даже не большой, по факту может передвигаться по морям и океанам годами, лишь бы был здоров экипаж, исправно судно и хватило бы еды и воды. Так что особо я не переживал — до первого шторма…

Четырнадцать обманчиво спокойных дней сменились недельными штормами и плохой погодой как-то внезапно. Сезон перехода и близость зоны конвергенции сыграли с нами свою злую шутку. Две недели скуки, поменялись на две недели борьбы за выживание.