Ранчо - Стил Даниэла

Зоя была первой женщиной за долгое время, сводившей его с ума. Сэма влекло к ней не первый год, но раньше он робел что-либо предпринять. Ему хватило совместного ужина, чтобы почувствовать, до какой-степени он увлечен Зоей. Еще больше его завораживало ее нежелание даже обсуждать возможность связи с мужчинами. Он не сомневался, что она скрывает истинную причину, и подозревал, что речь идет о романе. Чем больше он размышлял об этом, тем больше склонялся к мнению, что таким образом она защищает своего женатого возлюбленного. Непонятно, почему она отказывается признаться в этом ему? На роман с женатым мужчиной указывало многое: время, которое она посвящает работе, нежелание вступать в брак. Она влюблена и не хочет об этом говорить! Открытие огорчило его сверх всякой меры.

Наблюдая за ним в течение всего ужина, Зоя почувствовала, что Сэм ей нравится. Он остался тем же, кем был всегда: эдаким плюшевым медвежонком, умницей, добряком, человеком, на которого можно положиться. Его преданность медицине под стать ее. Зоину клинику он считает необыкновенным заведением и готов превозносить до небес.

– Я много чего повидал, но твоя клиника нравится мне больше всего. Как ты поставила уход за больными, особенно на дому!

– Это было труднее всего: найти людей, которым можно доверять, не подвергая их постоянной проверке. Я, конечно, держу их под наблюдением, не во многом у них развязаны руки. Большая ответственность ложится и на самих больных. – За многими ухаживали почти без всякой профессиональной подготовки едва ли не до самого конца любимые и родственники. Смерть от СПИДа не относится к разряду легких...

Полом они заговорили о том, чего она от него ожидает во время своего отсутствия. Слушая ее, он ласково улыбался, зная, как трудно ей расстаться с подопечными, и уверял ее, что они попадут в хорошие руки. Она не сомневалась в нем.

– Расскажи мне о Вайоминге, – попросил он за второй чашкой капуччино. Он заметил, что Зоя выглядит очень усталой. Последнее время Сэм замечал, что она быстро устает, но не придавал этому большого значения. Она взвалила на себя такой груз, что ее постоянной бледности не приходится удивляться. Недавно он обратил внимание на ее худобу. Все указывало на то, что ей необходим отдых, и он был рад, что она наконец-то вспомнила о себе. – С кем ты туда едешь? Это, часом, не турпоход? – Как бы ему хотелось составить ей компанию!

Она встретила его предположение смехом.

– Вряд ли. Меня пригласила подруга молодости. Потрясающая особа! Мы давно не виделись, и вдруг она звонит и приглашает. Сначала я отказалась, но потом так гадко себя почувствовала, что согласилась. Поверь, с ней турпоход с рюкзаками за спиной исключен. Она еще более избалована» чем я. – Зоя была склонна ночевать на природе еще меньше, чем Сэм, и еще больше боялась насекомых, пауков и змей. – Она живет в Лос-Анджелесе. Уверена, что это будет роскошный пансионат-ранчо, как в кино.

– Кто она? – небрежно спросил он, принимая у официантки счет и открывая бумажник. – Тоже врач?

Зоя улыбнулась, предвкушая его реакцию.

– Вообще-то нет. Певица. Мы были школьными подругами, и она с тех пор нисколько не изменилась, как ни трудно в это поверить. Пресса совершенно ее затравила. – Она покачала головой. – Не люблю говорить, кто она такая: все тут же делают на ее счет миллион выводов, один другого хлестче.

– Я заинтригован, – сказал он, отдавая официантке счет и деньги. На самом деле его больше всего интриговали ее темно-зеленые глаза, ее облик, вся она. – Не томи!

– Таня Томас, – произнесла Зоя как ни в чем не бывало. Для нее это просто имя, для остальных – шикарная жизнь, ложь на лжи, сладкий голос, волшебные картины. Она давно превратилась в легенду.

Сэм прореагировал, как все – широко раскрыл глаза и разинул рот. Потом он засмеялся, устыдившись собственной глупости:

– Не могу поверить! Ты с ней знакома?

– В колледже мы были лучшими подругами, жили в одной комнате. Я привязана к ней больше, чем ко всем остальным. Мы редко видимся, но стоит нам встретиться – и к нам возвращается молодость. Поразительно, насколько ничего не меняется, что бы ни происходило с ней и со мной. Такая это удивительная женщина.

– Вот это да! – Его восторг был совершенно искренним. – Знаю, это звучит глупо, но меня удивляет, что кто-то с такими персонами знаком, запросто с ними общается, а сами они едят пиццу, пьют кофе, как простые смертные, моют голову, носят пижаму... Очень трудно представить их обыкновенными людьми.

– Именно от этого она и страдает. Кажется, в очередной раз разводится. По-моему, Таня находится под таким давлением, что никакая нормальная жизнь попросту невозможна. Сразу после колледжа она вышла за славного паренька, своего школьного возлюбленного, но не прошло и года, как к ней пришел громкий успех. Она выпустила золотой диск, стала знаменитостью, что нанесло по их браку сокрушительный удар. Бедняга Бобби даже не понял, в чем дело. Таня, по-моему, тоже. Потом она вышла замуж за законченного негодяя, своего менеджера, который ее обирал и мучил, что можно было предвидеть с самого начала. Кажется, в их кругу так происходит сплошь и рядом, но она страдала не на шутку. Три года назад она вышла замуж в третий раз – теперь за торговца недвижимостью из Лос-Анджелеса. Я думала, из этого что-то получится, но теперь они разводятся, и он не разрешает ей везти его детей в Вайоминг, как планировалось раньше. У нее уже заказан домик в пансионате-ранчо, вот она и пригласила меня составить ей компанию.

В изложении Зои все звучало так обыденно, что он расхохотался:

– Вот это везение! Представляю, как вы будете веселиться!

– Главное – снова увидеться с Таней. Мы обе не мним себя великими наездницами. Я вообще буду целую неделю отсыпаться.

– Это пойдет тебе на пользу, – сказал он, с тревогой ее рассматривая. Она заметила в его глазах непонятное выражение. – Как ты себя чувствуешь, Зоя? У тебя усталый вид. Знаю, последнюю неделю тебе нездоровится. Ты перенапряглась.

Это было сказано так нежно, что она была тронута. Она привыкла заботиться о других, и ей казалось удивительным, когда кто-то проявлял заботу о ней самой.

– Со мной все хорошо, поверь. – Но поверит ли? Что Сэм увидел на ее лице? Вдруг у нее по-настоящему больной вид? Да, она утомилась, но, глядя в зеркало, пока что не замечала перемен. Ни язв, ни каких-либо иных признаков. Ничто еще не указывало на заражение СПИДом. Она знала, что так может продлиться очень долго. Но может быть и по-другому – внезапное проявление нескольких признаков одновременно. Любая инфекция теперь для нее смертный приговор. Что ж, она знала, как уберечься. – Очень мило с твоей стороны, что ты об этом спрашиваешь.

В следующее мгновение он удивил Зою еще сильнее: потянулся к ней через стол и взял ее руку в свою.

– Ты мне небезразлична. Мне очень хочется тебе помочь, но ты так упряма! – Он произнес это таким проникновенным тоном, что она не могла не заглянуть ему в глаза – темно-карие, источающие нежность.

– Спасибо, Сэм... – От избытка чувств она отвернулась, а спустя секунду высвободила руку. Она понимала лучше, чем когда-либо, насколько важно все время оставаться настороже. Да, он бесконечно добр и мил, но она не имеет права распускаться.

С Диком все несравнимо проще. Сначала они были просто друзьями, потом дружба переросла в интимную связь, не приносившую никакого вреда. Она не питала иллюзий насчет его отношения к ней. Ему просто хотелось иметь время от времени удобную партнершу, спутницу для посещения театра, оперы, балета, дорогого ресторана. Он не требовал от нее ни на йоту более того, что она была способна предложить. Напротив, дай она ему даже чуточку больше, это вызвало бы у него испуг. Дик в точности знал, как далеко он готов с ней зайти, и никогда не забывал про дистанцию. Да, ей хотелось более серьезной связи с мужчиной, но на протяжении многих лет рядом не появлялось людей, к которым бы ее тянуло, а дешевых подделок лучше было избегать.