Признания без пяти минут подружки (ЛП) - Луиза Розетт

— Джейми, что тебе сказал Энтони на том хоккейном матче?

Он злится при мысли об этом. Его челюсти сжимаются, и он чуть не скрипит зубами.

— Что-то про мою маму. Она умерла около месяца назад. Я забыл.

Я мысленно возвращаюсь к тому моменту, воспоминания о котором кажутся мне волнующими. Точно не знаю, что это обо мне говорит. Джейми мчался по льду к воротам, а Энтони был прямо за ним. Внезапно Джейми просто развернулся, поднял свою клюшку и ударил Энтони по шее. Энтони упал и проехал по льду через красную центровую линию поля. Я практически слышу, как раздался свисток и судья удалил Джейми из игры. Энтони унесли со льда и отвезли на скорой в больницу. В тот день я узнала от папы, что некоторые профессиональные хоккеисты умирали от того, что Джейми сделал с Энтони. Если ты делаешь это намеренно, чтобы причинить вред, то вылетаешь из игры – а в данном случае, и из команды.

— Паррина – дерьмо,— говорит Джейми.

— Почему она с ним?

Джейми снова начинает делать отпечатки вилкой с другой стороны от своей тарелки.

— Не знаю. Но я должен быть начеку.

Меня расстраивает моя неспособность понять.

— Почему тебя это волнует после того, что она тебе сделала?

Джейми роняет вилку.

— Я должен Деладдо.

— Потому что они разрешили тебе жить у них?

Джейми наклоняется вперед.

— Я тебе скажу что-то личное.— Его голос становится тише – я едва слышу его из-за шума в баре. Он ждет, пока я не пойму, что не должна буду повторять то, что он сейчас расскажет. Я киваю. — Мистер Деладдо бьет Конрада, Регину и их маму. Этим летом я его остановил.

В одно мгновение все переворачивается с ног на голову.

Я закрываю глаза.

Представляю, как Конрада и Регину избивает мужчина, чье лицо я не могу разглядеть.

Вижу, как Джейми поднимает клюшку, чтобы ударить Энтони; как Энтони хватает Регину; как Конрада сталкивают в бассейн.

Вижу папу в пустыне, разорванного на кусочки, словно разбитое зеркало, упавшее с огромной высоты.

Последнее, что я вижу – девочку, которая мчится по беговой дорожке, сбивает с ног другую девочку и придавливает ее к земле каждым граммом силы, на которую она способна.

Это я. Я сделала это. Я сделала это с человеком, которого избивает отец.

И это тоже во мне сидит.

Я отодвигаю тарелку и наблюдаю за своей рукой, которая тянется через стол, чтобы дотронуться до пальцев Джейми.

— Как ты его остановил? — шепчу я. Я не понимаю, как Джейми мог заставить взрослого мужчину – жестокого мужчину – просто взять и оставить в покое свою семью.

— Я показал ему пистолет.

— Ты...— У меня все вылетает из головы, и я не могу закончить предложение.

— Он искал оправдание, чтобы уйти – нужно было совсем немного.

— Пистолет? — Я широко раскрываю рот как идиотка.

— Моего отца.

— Он знал?

— Он сам мне его дал, когда я рассказал ему, что там происходит.

— Твой папа дал тебе...? Он был... Там были пули?

— Не знаю.

Я в шоке от множества вещей – например, от того, что отец Джейми просто дал свое оружие сыну, заряженное или нет. Но почему-то меня не шокирует, что Джейми держал кого-то под прицелом. Он выглядит таким виноватым, что мне хочется обнять его прямо посреди ресторана.

И эта вина наконец–то расставляет по своим местам все кусочки паззла с Деладдо.

— Джейми, ты поэтому думаешь, что ты им должен? Потому что ты не должен. Ты им помог...

Он перебивает, не глядя на меня.

— Ты заслуживаешь человека, который будет с тобой. А это не я. Не сейчас.

Я убираю руку, не успев даже понять, что собираюсь это сделать. Как только я убираю свои пальцы от его кожи, он откидывается на стуле и скрещивает руки, а его глаза изучают мое лицо.

— Ты мне нравишься,— говорит он. — Я хочу убедиться, что ты это знаешь.

Печально – я проигрывала такую версию событий в своей голове столько же раз, сколько другие версии, потому что в картинках, состряпанных моих мозгом, не всегда все идет так, как я хочу. Я представляла, что принимаю отказ Джейми по–взрослому, тактично, бла-бла-бла. Но я никогда не воображала, что это может случиться в конце того, что я считала нашим первым официальным свиданием.

Я говорю первое, что приходит мне в голову, хоть это и звучит жалко:

— Мне нужно подождать?

Он сомневается примерно полсекунды.

— Нет, Роуз.

Возвращается Роберт и бросает на стол счет, даже не спросив, желаем ли мы десерт.

— Отличного вечера,— говорит он и уходит.

Ни один из нас не смотрит на него.

Джейми ждет, но мне нечего ответить на его слова.

Он прекращает ждать и тянется к счету.

***

— Сколько человек из сидящих сегодня здесь, знают, кто такой Мэттью Шепард?

Утро понедельника. Мисс Масо стоит на сцене актового зала рядом с директором Чен и выглядит супернапряженной, обращаясь ко всей школе. Еще несколько преподавателей торжественно восседают на стульях в задней части сцены. Несколько мест рядом со сценой заняты людьми, которых я не узнаю, за исключением одной – Кэрон.

Отлично. Мамин мозгоправ – шпион администрации «Юнион Хай». Вот почему она задавала мне все эти вопросы о вечеринке. Это уж слишком для конфиденциальности «пациент-мозгоправ».

Вчера я думала о том, чтобы позвонить Кэрон. Она всегда говорила, что я могу звонить ей, когда бы мне ни понадобилось, днем или ночью, и вчера я в первый раз подумала, что мне это может понадобиться. После моего свидания-несвидания с Джейми я была у Трейси, и мне приснился сон. Он начался, как кино–сон о папе, в котором я сижу в кинотеатре и наблюдаю за ним на экране. Фильм всегда хорошо начинается, а потом папа взрывается. Но на этот раз он не взорвался. Потому что там был Джейми с пистолетом, и он стрелял в папу. Эта картинка весь день крутилась у меня в голове.

Единственное, что помогало – пение. Я просто могла закрыть глаза и куда-то улететь. Поэтому я пошла в душ и пела до хрипоты, пока мама не постучала в дверь и не сказала, что хоть это и неплохо звучит, но пора выключить воду.

Я не позвонила Кэрон, потому что не хотела рассказывать ей ни про сон, ни про то, что случилось с Джейми – особенно, часть, где он сказал, что не хочет со мной быть. Или не может со мной быть. Не уверена, что именно. Если это вообще имеет значение.

—«Юнион Хай», вы там не спите?

Мисс Масо перешла в самый бодрый режим – я так называю ситуации, когда она использует свои супер-способности, чтобы заставить толпу тупых подростков прислушаться и узнать нечто важное и, возможно, даже способное изменить жизнь. Когда она в бодром режиме, она похожа на рок-звезду.