Диего Марадона. Автобиография - Диего Армандо Марадона

работа – играть в футбол. Я зарабатываю свои деньги, пиная мячик. И у меня весьма хорошо выходит.

С помощью футбола Дрогба стремился объединить людей, которые в его стране стреляли друг в друга.

Когда я вышел оттуда, меня ждал Грондона. Он спросил:

– Что случилось, Диего?

– Ничего не случилось, Хулио. Ничего.

И до сегодняшнего момента ничего не случилось. Поэтому я говорю, что многим игрокам нужно было проявить столько же настойчивости и упрямства, сколько проявил в свое время я. У нескольких человек это получилось. И есть многие, которые очень дорого стоят. Я говорю о Дидиере Дрогба, настоящем монстре, боровшимся не только на футбольном поле. Если посмотреть, что этот тип сделал в Кот-д’Ивуаˆр, то волосы дыбом встают. Вот это я понимаю: использовать футбол во благо, а не ради политики. С помощью футбола Дрогба стремился объединить людей, которые в его стране стреляли друг в друга. Другой пример – Ромарио, влезший в политику, чтобы защищать футбол, и отправивший в тюрьму всех коррумпированных чиновников, сидевших у кормушки с деньгами, и тех, кто хотел это сделать за счет мяча, перед чемпионатом мира в Бразилии. Не могу оставить без внимания и Христо Стоичкова, который всегда был бунтарем и борцом, как я.

Но обрати внимание и на того, кто променял шорты на галстук. Конечно, речь о Платини, том самом Платини. Я еще 30 лет назад видел этого француза слишком надушенным, слишком стильным… Дело в том, что он всегда находился по обе стороны табло: он пил шампанское и ел икру, но также хотел показываться с игроками, которые несли флаг и по необходимости устраивали забастовки. Платини был и там, и там. Ну или хотел быть.

Поэтому на поле я стремился победить Платини. В Мексике я желал доказать ему, кто из нас лучший. Мы с ним соперничали, поскольку оба носили 10‑й номер и вне матчей были очень разными. В дальнейшем подобная футбольная битва у меня состоялась с Зико, Румменигге, к ней мог присоединиться и Лаудруп, если бы не его молодость. Надо сказать, что Зико был отличным человеком, он приглашал меня домой, знакомил с детьми… Напротив, Платини я совсем не знал: ни его детей, ни жену, ни любовницу… ни банк, в котором он держал свои наворованные деньги.

Вот почему мне бы хотелось быть в ФИФА сейчас. Но не в семье ФИФА, как мне много лет назад предлагали Авеланжи, Блаттеры и Грондоны. Нет. «Семья» в данном случае мне больше напоминает мафию, чем, собственно, ФИФА и являлась. Мне бы хотелось быть в новой ФИФА, в такой, где, если я выхожу пообедать, я не плачу их карточкой. То есть не транжирю футбольные деньги на мои личные нужды. Не занимаюсь грабежом, как поступали они все это время. Надеюсь, больше они так не делают. Все с ума посходили, что ли?! Говорят, будто футболисты не могут управлять, потому что мы не управленцы. Но на кого мы ориентируемся? Аналогично тому, как старый сапожник выбирает себе подмастерье, Блаттер в свое время выбрал Платини, но чтобы научить его не управлять, а воровать.

Еще много чего нужно решить в ФИФА и в федерациях. Антидопинговый контроль, например. Да, это меня очень затронуло, и я говорю о нем раньше всех остальных. Знаешь, что нужно сделать? В антидопинговом контроле должно быть предотвращение, а не наказание. Делать лучшие проверки и не допускать никакого стороннего вмешательства. Это не предотвращение, а покрывательство. Предотвращением стало бы не накладывать санкции на игрока при первом положительном тесте на допинг и даже при втором. В случае рецидива спортсмена нужно отправлять на лечение, а не исключать из команды. Если для футбола он уже не годен, то пусть будет годен просто для жизни. Нужно спасать человека, если уже нельзя спасти футболиста.

И еще кое-что: хватит выбирать две страны-хозяйки чемпионатов мира. Хватит. Никто не понимает, что это делается для того, чтобы собрать больше голосов и больше взяток? Отныне пусть все проверяют и выбирают только ту страну-хозяйку, которая действительно будет продолжать. И точка.

Но, исходя из увиденного мною на последних выборах, особого рвения что-то менять у них нет. Выбрали Джанни Инфантино, который от взяток и прочего перешел на пост президента ФИФА. Его не волновало, что его начальник Блаттер находился в крайне затруднительном положении и чуть ли не за решеткой. Его это не волновало, поскольку таких, как он, не волнует футбол. Я спрашиваю у налоговой службы, которая все расследует: а Инфантино вам позвонить не следует? Напоминаю на всякий случай, что он на протяжении девяти лет был помощником Платини.

VI. Пересечь Ла-Плату в Мексике

Аргентина – Уругвай – 1:0

Пуэбла, понедельник, 16 июня

Матч с Уругваем я считаю для себя лучшим за весь чемпионат. Прежде всего потому, что я не потерпел поражения ни в одной борьбе один на один; я обыграл всех уругвайцев, которые становились на моем пути. Секрет был в том, что половина их команды так меня и не увидела. Я даже услышал, как Франческоли в тот момент, когда мы пересеклись, сказал им: «Послушайте, останавливайте его как хотите, хоть за футболку!» Вот прям так. Феномен, этот Энцо. Мы уже хорошо ладили в то время. Но матч был Аргентина – Уругвай, а значит, играть требовалось со стиснутыми зубами, не давая противнику ни единой возможности победить.

Уругвайцы – это уругвайцы

К матчу наши соперники подошли плохо: влезли чуть ли не через окно в 1/8 финала. Они хорошо сыграли с Германией, а потом их стерла в порошок Дания. Там был Элькьер-Ларсен, которого я хорошо знал по его игре в Вероне; Микаэль Лаудруп, который был еще 22‑летним дурачком, но уже такое вытворял в «Ювентусе»; там присутствовал Мортен Пер Ольсен, невероятный защитник; Сёрен Лербю, про которого Менотти говорил, что он будет главным героем чемпионата… В общем, командище. Они встретились с Уругваем на второй день чемпионата и забили им шесть голов! Шесть! Потом уругвайцы сыграли со счетом 0:0 со Швецией и таким образом с трудом прошли отбор, набрав всего два очка. Тот матч со шведами стал одним из немногих, на который мы поехали посмотреть на поле, поскольку он проходил в Несе, недалеко от столицы.

Мы были в одной восьмой финала, и для нас настало время оглянуться по сторонам, чтобы увидеть, как выходили все остальные.

Думаю, что латиноамериканцы лучше всего адаптируются ко всем тяготам вроде высоты,