Флорентийский волшебник - Эндре Мурани-Ковач

– А что сталось с Хаилой? – спросил Леонардо, когда Никколо умолк.

– С Хаилой? Черноглазая уже знает несколько слов по-итальянски. Теперь она в Генуе, начала свыкаться с нашими обычаями.

– А как же дальше?

– Дальше? Что ж, будет такой же морячкой, как и все прочие жены моряков. Будет ждать мужа из плавания. А когда состаримся, осядем в гнезде Винчи. Поселимся в родовом поместьи. Это – проще простого! – добавил он, рассмеявшись.

Над головами двух друзей и весенних цветов зажужжала первая пчела.

– А как там синьор Чести? – осведомился Леонардо.

Никколо зажал в зубах травинку.

– Стареет понемногу. Его теперь уже заботят не греческие статуи, а собственные недуги.

– У него была дочь…

– Дочь? Совершенно верно. Она и будет его наследницей. Уже пятый год, как она замужем за каким-то богатым хлыщом.

– Она хороша?

Никколо выронил травинку изо рта. Быть может, вопрос его друга вовсе не случаен?

– Я же ее никогда не видел. Она живет в Милане.

«В Милане…» – мысленно повторил Леонардо, вскочив на ноги. Взгляд его синих глаз обратился к северу, как бы стремясь преодолеть пространство, время, просверлить преграждающие путь высокие горы и привести его туда, куда улетели его мечты, – в незнакомый город.

Встал и Никколо. Он обнял за талию своего друга, казавшегося рядом с ним колоссом, и тоже подумал при этом о другом городе. Может быть, мысли Никколо были теперь в генуэзском доме, где его ожидала девушка с глазами темнее ночи, а может, мечты увлекли его в море, в бескрайние морские просторы, к новым полным неожиданностей странствиям?

Никколо и теперь ни словом не обмолвился о самом сокровенном, что так просилось на уста. Но, расставаясь с Леонардо снова надолго, он все же выдал себя:

– А здорово сказал старый Тосканелли, а? С запада пробраться в Индию! В сказочную, богатую сокровищами Индию…

Окончательно простился он со своим другом и с собутыльниками, с весенней Флоренцией на заре 23 апреля, в страстной четверг.

Глава пятая

Заговор

За длинным, богато украшенным резьбой дубовым столом молча сидят собравшиеся. Они угрюмы, несмотря на то, что в хрустальные бокалы льются лучшие вина Тосканы. Эти вина обычно бодрят, будят игривость, рождают веселые шутки, добродушную насмешку. Но в этот вечер даже вино утратило свою чудодейственную силу. Лица мрачные, озабоченные. Хозяин уже отчаялся развеселить гостей. Напрасный труд.

Среди присутствующих находится и брат хозяина. Месяц назад он написал из Рима длинное витиеватое письмо Лоренцо Медичи. В своем послании он ссылался на Мария, Суллу и иных, лично ему не знакомых римских государственных деятелей, усеяв текст изречениями столь почитаемых синьором Лоренцо древних авторов. Эти выдержки были собраны учеными-богословами. И вот результат: Франческо Пацци получил разрешение вернуться во Флоренцию.

И завтра все переменится. Завтра состоится великий праздник. Истинное торжество.

Завтра будет покончено с тиранией Медичи. Конечно, не ради той неразумной цели, которой бредит кучка взбалмошных поэтов-бездельников или сапожников. Не свободы ради. Они захватят ту власть, которую дед проклятых братьев Медичи с помощью одураченных им простолюдинов захватил у потомственных дворян города. Завтра к вечеру город алой лилии Флоренция снова станет тем, чем был сто лет назад: государством дворян.

Вот сидят главари заговора: Якопо и Франческо Пацци, Джакомо Альмиари и старший Фронзо, шурин живущего в изгнании Чести. Здесь же – могущественный союзник Франческо Сальвиати, архиепископ Пизы. Он вполголоса беседует со своими двумя приближенными – это священники, которые завтра, во время мессы, будут находиться при юном кардинале, племяннике первосвященника. В настоящее время юный кардинал ужинает во дворце Медичи с целью разузнать все подробности о завтрашнем пиршестве. За столом он будет сидеть, по всей вероятности, рядом с Лоренцо Медичи, на почетном месте, он и даст знак в самый подходящий для нападения момент.

Ибо план убийства обоих Медичи уже был четко разработан. На Джулиано нападут двое: Франческо Пацци с помощью Бернардо Бандини из Неаполя. Сын судьи Неаполитанского королевства был весьма далек от деятельности отца. Но кого это касается? Важно, чтобы он хорошо справился с заданием. А по некоторым данным, у него имеется уже в подобных делах кое-какой опыт.

Здесь же, за столом, присутствует отличившийся в боях капитан Монтесекко, надежное доверенное лицо самого влиятельного участника заговора, названого сына первосвященника, Джироламо Риаро. Монтесекко и вызвался покончить с Лоренцо Медичи.

К чему при таком положении дел забота, печаль? Прочь е мрачные мысли, прочь тени с чела!

Хозяин дома, Якопо Пацци, принимает наполненный до краев бокал.

В эту минуту дверь под сильным напором распахивается, отчего стоявший возле нее лакей чуть не падает. В комнату врывается человек со смуглым лицом. Его здесь не ждут, флорентинцы вскакивают с мест, с их уст срывается одно только слово:

– Предательство! Но пизанский архиепископ жестом призывает к спокойствию. Он произносит одно-единственное слово:

– Брат! Это в самом деле его брат и не кто иной, как приближенный Медичи.

Он мрачно оглядывает присутствующих, затем ехидно калит зубы:

– Можете начинать стряпать новый план! Франческо Пацци подскакивает к пришельцу и хватает го за плащ на груди.

– Что ты мелешь, медичская собака?! Сальвиати сбрасывает руку Пацци.

– Перемени-ка тон!

– И я то же самое предлагаю, – рявкает архиепископ. – Могли бы получше ценить таких помощников, которые явились сюда прямо из покоев Медичи. Говори же, брат мой.

– Синьор Джулиано не примет участия в пиршестве после мессы. Он прихворнул, нынче очень рано удалился к себе. На банкете, таким образом, вы сможете заполучить одного лишь синьора Лоренцо.

Заговорщики смущенно переглядываются. Прав этот наемник: план сорван! Как теперь быть?

Первым приходит в себя архиепископ.

– А что, если во время мессы?

– Во время мессы? – Присутствующие вопросительно поворачиваются к нему.

– Не может же быть, друзья мои, чтобы Джулиано не явился в собор? На пасхальную мессу? – елейно произносит архиепископ, но тут же хмурится.

– Скорее всего, придет, – кивает Сальвиати.

– В таком случае, за чем же дело стало? На мессе и должно свершиться… – Последние слова архиепископ произносит четко, по слогам, будто читая проповедь.

– На мессе?! – восклицает старый Фронзо, уронив голову на грудь.

– Как можно во время богослужения? – укоризненно спрашивает Альмиари.