Кровь и нефть. Безжалостное стремление Мохаммеда бин Салмана к глобальной власти - Bradley Hope

у его фирмы уже есть саудовские деньги, чем вызвал раздражение окружения принца, поскольку этот управляющий деньгами, по-видимому, не понимал разницы между деньгами какого-то богатого саудовца и возможностью, которую Мохаммед предлагал для управления деньгами саудовского государства.

Единственными венчурными инвесторами, которые, казалось, действительно хотели встретиться с принцем, были те, кто находился на другом конце спектра, - амбициозные новички, которые также расстроили окружение принца, похваставшись тем, что у них есть связи с саудовцами. Одним из них был Джо Лонсдейл, соучредитель компании по анализу данных Palantir, работавший с успешным венчурным инвестором Питером Тилем. Перед визитом, вспоминают инвесторы, Лонсдейл сказал им, что у него есть саудовские инвестиции, а на самом деле он получил скромную сумму от сына министра энергетики. Это было далеко от отношений с правительством королевства. Отвечая на вопрос об этом утверждении, Лонсдейл сказал, что "не следует сообщать" имена людей, чьими деньгами он управлял, и что он никогда не хвастался наличием саудовских инвестиций. По словам Лонсдейла, в итоге он отказался от инвестиций из этого региона. "Похоже, что в этих обществах многие делают деньги, торгуя связями, а не создавая вещи или применяя интеллектуальный подход", - сказал он позже.

Однако на ужине в отеле Fairmont на вершине Ноб Хилл в Сан-Франциско отношение более авторитетных венчурных инвесторов, похоже, изменилось. "Мне нужен мост между Саудовской Аравией и Кремниевой долиной. Мне нужно, чтобы вы помогли нашим реформам", - сказал Мохаммед группе, в которую входили Марк Андреессен, Питер Тиль, Джон Доерр и Майкл Мориц - титаны венчурного капитала с десятилетним опытом поддержки стартапов, превратившихся в многомиллиардные корпорации.

По мнению принца, модель венчурного капитала можно масштабировать до бесконечности. Если они получали огромные прибыли при относительно скромных инвестициях, то представьте, сколько они смогут заработать, если он увеличит их капитал в десять раз. После ужина Дорр обнял министра энергетики Халида аль-Фалиха и с воодушевлением сказал ему: "Вместе мы переделаем энергетическую отрасль".

Но венчурные фонды Силиконовой долины не могли двигаться достаточно быстро для Мохаммеда. Они были настроены на то, чтобы делать небольшие инвестиции. Мохаммед же хотел делать гигантские инвестиции, и делать это немедленно. Не успели венчурные компании придумать, как ему подстроиться, как принц встретил единомышленника - инвестора-дилетанта из Японии, который пообещал обойти старую гвардию Долины. Однако сначала нужно было разобраться с некоторыми назойливыми голосами.

 

Глава 6. Капитан Сауд

Февраль 2016 г.

Что-то в капитане Сауде было не так.

Сидя на диване из тонкой зернистой кожи в отделанном деревянными панелями салоне своего парижского Boeing 737-800, Сауд внешне выглядел как пилот. Его форма была безупречной, а поведение - уверенным и дружелюбным. Он шутил и показывал фотографии своих детей сотрудникам VIP-персоны, которую он должен был доставить в Каир, - саудовского принца по имени Султан бин Турки II.

Но в мелочах все было не так. Один из членов свиты принца был пилотом-любителем, и Сауд не мог поддержать его светскую беседу об обучении пилотированию 737-го самолета. Кроме того, экипаж капитанского самолета состоял из девятнадцати человек, что более чем в два раза превышало обычное число сотрудников для рейса Париж - Каир. Причем экипаж состоял исключительно из мужчин, причем некоторые из них были несколько крупнее, чем можно было ожидать. Где же были стройные европейские блондинки, которые часто встречаются на рейсах саудовского королевского двора?

А потом были часы. Сауд был очарован часами Breitling Emergency Watch, которые носил спутник принца. "Я никогда не видел таких часов", - сказал он на безупречном английском языке.

Часы стоимостью 15 тыс. долл., оснащенные радиомаяком для вызова помощи в случае аварии, - излюбленное развлечение пилотов, имеющих свободный доход. Какой капитан самолета не видел таких часов? И какой пилот носит на запястье Hublot, который был у Сауда, - эту эффектную глыбу металла, которая для большинства пилотов стоила бы трехмесячной зарплаты?

Часы, девятнадцать человек, отсутствие знаний в области пилотирования - все эти диссонирующие мелочи складывались в единое целое. Охрана Султана, посланная к самолету раньше него для оценки ситуации, предупредила принца, чтобы он не садился в самолет. Это была ловушка.

Но принц Султан устал и был одинок. Он скучал по своему отцу, который ждал его в Каире. А самолет прислал сам Мухаммед бин Салман. Султан решил, что может доверять своему новому влиятельному кузену.

Принц Султан бин Турки II, названный так потому, что его отец был вторым из двух сыновей Ибн Сауда по имени Турки (первый умер в раннем возрасте), родился на неспокойной окраине самой могущественной ветви Аль Саудов. Его отец, родной брат бывших королей Фахда и Салмана, казался кандидатом на престол, пока не женился на дочери одного из лидеров мусульман-суфиев, исповедующих направление исламского мистицизма, с которым многие из Аль Саудов не согласны. Стыдясь изгнания, принц Турки поселился в каирском отеле, где и оставался в течение многих лет.

Его сын Султан поддерживал отношения со своими влиятельными дядями и двоюродными братьями в Саудовской Аравии и женился на своей первой кузине, дочери тогдашнего принца (а впоследствии короля) Абдаллы. Но в 1990 г. она погибла в автомобильной катастрофе в Эр-Рияде, и принц, которому тогда было всего двадцать два года, стал вести разгульный образ жизни.

Получая от короля Фахда щедрое содержание, Султан путешествовал по Европе с целой свитой охранников, моделей, ремонтников и друзей. Стареющий король был терпим, а некоторые сказали бы - неравнодушен к высокопоставленным принцам, а к своему племяннику испытывал неизменную привязанность. Когда Фахд покидал женевский госпиталь после операции на глазах в 2002 г., Султан находился прямо за его инвалидным креслом - привилегированное положение среди королевских особ, толкающихся за физическую близость к королю.

Султан не играл никакой роли в правительстве, но ему нравилось, что его считают человеком, имеющим влияние в своей стране. Он часто беседовал с иностранными журналистами о своих взглядах на саудовскую политику, занимая более открытую позицию, чем большинство принцев, но всегда поддерживая монархию. В январе 2003 г. он перешел на другой путь. Султан заявил журналистам, что Саудовская Аравия должна прекратить помощь Ливану, и утверждал, что премьер-министр Ливана Рафик Харири коррумпированно использует саудовские деньги для финансирования своего экстравагантного образа жизни.

На международном уровне это заявление не выглядело чем-то особенным. Харири многие подозревали в коррумпированности, хотя в Саудовской Аравии его никогда публично не обвиняли ни в каких преступлениях, а принц на самом деле критиковал не столько королевство, сколько Ливан. Но внутри королевского двора это было равносильно коктейлю Молотова. Сын короля Фахда,