Пыль дорог - Баштовая Ксения Николаевна

— Надолго в Алронд? — задумчиво поинтересовался картежник.

— Да, думаю, до весны.

— Почему так надолго? Хозяин гитары поморщился:

— Это ведь тебе приходится часто кочевать, а мои песни нескоро надоедают.

Эльф ухмыльнулся:

— Что я всегда ценил в тебе, Най, так это самокритичность.

— Так кто ж спорит.

Разносчица на пару мгновений задержалась у столика неподалеку от стойки, а затем, шустро подбежав к собеседникам, чуть слышно обронила:

— Прошу прощения за беспокойство, господин Лингур, но господин за тем столиком хотел бы с вами поговорить.

Музыкант покосился туда, куда указывала орчанка, и только скривился:

— Я разговариваю с другом, господин за тем столиком подождет.

Картежник, заинтересовавшись бахвальством своего друга, удивленно оглянулся и, разглядев за столиком у стойки одиноко сидящего темного эльфа-полукровку, тихо сказал:

— Най, я, конечно, все понимаю, но лучше, если тебя подожду я, простой джокер, а не бубновый туз Алронда.

Музыкант поперхнулся вином и поспешно подхватил гитару.

Ночь спустилась на спящий Алронд. Звезды золотой пылью осыпали черный бархат небес. И лишь тихий гитарный перебор колыхнул тишину в Ольховом переулке. Голос певца разорвал молчание летней ночи, и казалось, сама луна, горевшая у шпилей королевского дворца, спустилась пониже, чтоб послушать песню. Песню на языке кочевых племен, песню, в которой звучали тоска и мольба, песню, от которой по щекам сами бежали слезы. Песню о любви.

Голос певца, то бархатный, то звенящий, взмывал до небес.

Но сердитый женский шепот услышали все участники этого маленького спектакля:

— Ирдес, прекрати! Детей разбудишь!

И, словно в ответ на этот выкрик, вверху скрипнула створка распахнувшегося окна, разгорелся светлячок огненного заклинания, и послышалось радостное детское верещание:

— Папа! Папа пришел!

Исполнявший серенаду менестрель, стоявший в кругу света, отбрасываемого магическим фонарем, неслышно скользнул в темноту, а эльф шагнул вперед и чуть слышно обронил:

— Эрика, прости меня, а? И какая разница за что?

Примерно через час.

— Честно, все было именно так!

— Ну-ну.

— Но я действительно заходил в Червовую гильдию лишь для того, чтобы отдать кольцо!

— Будем считать, что я поверила.

— Великий дух! Эрика, по-твоему, получается, если я захожу в Пиковую гильдию, то это лишь для того, чтобы заказать твое убийство?

— Вполне возможно.

— Эрика, солнце мое, обещаю, если мне когда-нибудь настолько надоест брак, я все сделаю сам!

Выписка из приказа №...

«5. Объявить Фабиару Кроссарту о наложении дисциплинарного взыскания в виде предупреждения о неполном служебном соответствии...

6. Объявить Фабиару Кроссарту благодарность за поимку особо опасного преступника и досрочно снять дисциплинарное взыскание...»

История пятая.

УЧЕНИК МЕНЕСТРЕЛЯ

Корпус гитары поседел от придорожной пыли — Найрид принципиально не убирал инструмент в чехол. К чему? Пока развернешь плотную ткань, пока проверишь все колки — не изменилось ли натяжение струн... Атак — перебросил гитару со спины на грудь, провел кончиками пальцев по деке, стирая пыль, и можно играть. Настройка придет сама. В процессе.

Мужчина усмехнулся, вспоминая слова знакомого: «Вот за это я не люблю гитаристов: только начнешь мелодию слушать, так им одна струна не понравится, вторая — и до вечера настраивать будут!»

Пальцы медленно коснулись струн, извлекая на свет несмелую, чуть задумчивую мелодию. Менестрель пришел в Септиан на рассвете и собирался до вечера заработать на ночлег и ужин.

Город походил на огромный базар. Впрочем, это и не удивительно — до северных границ Дикой степи рукой подать: выйди через южные ворота из города, полдня пути — и ты на месте. Перекликались торговцы, кто-то торопливо убеждал покупателя: «Вазьми тавар, да? Весь Гьерт обойдешь — не найдешь лучше!», чумазая девчонка в коротком платьице с заплатками уверенно срезала кошелек у задумавшейся горгульи.

Пальцы сами выводили легкую, быструю мелодию — Найрид не смотрел ни на черный, отполированный частыми касаниями до блеска гриф, ни на струны.

Внезапно гитара взвизгнула, оборвав пение на неестественно высокой ноте — тонкая струна лопнула, полоснув музыканта по пальцам и свернувшись тугим кольцом. Тихо ругнувшись, менестрель принялся возвращать инструменту рабочий вид — до вечера было еще далеко.

Брошенная неловкой рукой тяжелая золотая монета ударилась о верхнюю деку гитары и упала на дорогу, полностью утонув в пыли. Найрид, уже несколько минут игравший с закрытыми глазами, вздрогнул, и столь бережно выплетаемая мелодия оборвалась, когда большой палец вместо пятой струны ударил по шестой.

— Эй, менестрель,— нетерпеливо спросил молодой дворянин, остановившийся напротив музыканта,— а быстрые мелодии играть умеешь?

Ладонь замерла над струнами:

— Разумеется, лорд. Желаете услышать что-то конкретное?

Юноша задумчиво потер щеку:

— Как насчет «Танца со смертью»?

Найрид, усмехнувшись, опустил глаза: дворянин знал, о чем спрашивать,— лишь несколько музыкантов в Гьерте могли похвастаться тем, что способны исполнить подобный заказ.

Пальцы ласково коснулись струн.

Широкое барэ, короткий перебор — струна, захлебываясь, еще не успевала отзвучать, как начинала петь новая. Резкий бой. Глиссандо. А вслед за этим — ладонь приглушила звучание гитары.

— Что-нибудь еще, лорд? — Сыграно всего лишь несколько тактов, но для понимающего в музыке и этого достаточно.

— Следуй за мною,— нетерпеливо бросил дворянин.

Граф Кашефтский, сюзерен Септиана, мог со спокойной совестью сказать, что по древности его замок способен поспорить с королевским дворцом в столице: Кайтуш, чьи стены были возведены близ Септиана, построили более пятнадцати веков назад, когда тролли еще жили на севере и никто и не помышлял о возможности появления на берегу холодного Кнараата великого ныне Алронда.

Что же касается красоты дворца, то с этим обстояло похуже: высокий, без всяких декоративных украшений, с узкими стрельчатыми окнами-бойницами. Стиль, в котором был построен Кайтуш, вышел из моды уже более тысячи лет назад, но хозяин не собирался менять планировку или совершенствовать замок.

Вход во внешний двор Кайтуша располагался с южной стороны. И чего только не было на его территории: конюшни и зернохранилища, воинские казармы и ремесленные мастерские — жилище сюзерена Септиана могло выдержать не одну осаду.

Впрочем, было бы трудно найти такого идиота, который посмел бы напасть на Септиан: гражданских войн не было давно (хотя недовольные перешептывания порою слышались), а с преступниками справлялись местные власти. Одного из них, находящегося без сознания, и протащили мимо Найрида двое стражников.

Бард проводил взглядом связанного по рукам и ногам темного эльфа и только удивленно хмыкнул: порой жизнь преподносит странные сюрпризы.

По словам приведшего Найрида дворянина, сегодня вечером в Кайтуше состоится небольшое празднество, посвященное удачному расположению звезд на небе, которое должно помочь местному землевладельцу исполнить что-то давно задуманное. Ну а чтобы было веселей, пригласили певца.

До вечера было еще далеко, так что менестрель мог спокойно пройтись по замку, посмотреть, что да как, порасспрашивать. Главное только, чтоб за лазутчика из Дикой степи не приняли, ну да ладно, гитара поможет.

Кухня встретила Найрида дымом, чадом и многоголосицей. Пылал огонь в открытых очагах, жарились разрубленные туши и птица под присмотром мальчишки-гоблина, сновали слуги, кто-то требовал сбегать в город принести пару пудов сахару, кто-то неспешно месил тесто. А над всем этим хаосом царила, бойко раздавая указания, молодая светловолосая кентавра в светло-зеленом корсете и с тяжелыми браслетами на тонких запястьях. Изредка ее пышный хвост сметал на пол рассыпанную по столу муку, поваренок уже несколько раз собирался возмутиться, но к тому моменту, как он открывал рот, кухарка уже оказывалась на другом конце кухни.