Колючка и стихоплёт - Татьяна Грачева

— Вокруг столько хулиганов бродит, — добавил другой.

Кирилл оглянулся, с огорчением отметил, что перевес сил не в его пользу, и понял, что задирают его не ради обычной драки, он явно им чем-то насолил.

— Что вам нужно?

Ответа не последовало, соперники окружили его, оттесняя в тень проулка. Кирилл сделал шаг в сторону, стараясь выйти из окружения, и тут же получил первый удар, не профессиональный, но довольно неприятный. За ним посыпались остальные удары, куда попало: по лицу, по спине, по животу. В честном поединке никто из них с ним бы не справился. Он успевал уклоняться от половины тумаков и к тому же довольно ощутимо огрызался ответными ударами. Послышался треск одежды, Кирилл отстранённо подумал, что испорченные вещи расстроят его женщин. О боли он не думал, пока не получил резкий толчок в грудь. Дыхание сбилось, в глазах потемнело. Мелькнувшую тень он принял за галлюцинацию, пока не услышал знакомый голос:

— Вот уроды! Вчетвером на одного.

Малика кинулась на ближайшего мальчишку как остервенелая фурия кроме отработанного апперкота, наградила его подсечкой и выкрученной рукой. Кирилл уже пришёл в себя и снова ввязался в драку. Теперь против него остались только двое уже сильно ослабленных соперников. Против Малики вышел высокий главарь. Он достал её несколько раз, пока она не приноровилась к его длинным рукам и не сразила серией ударов в торс. Соперник задохнулся и осел на промороженную землю, держась руками за живот.

Осматривая поле сражения, Малика остановила взгляд на одном из противников Кирилла. Встретившись с ней глазами, он непроизвольно вздрогнул и отступил. Это движение послужило сигналом к отходу всех остальных. Малика шаркнула ногой, как бык на арене, адреналин взбудоражил её и требовал продолжения драки, но поверженные соперники расползались во все стороны и подкармливать её внутреннего монстра не собирались.

Когда они остались наедине, Кирилл сплюнул на снег кровавую слюну и вытер губы тыльной стороной ладони.

— Спасибо.

Малика раздражённо дёрнула головой. Свет от уличного фонаря мазнул по её лицу и высветил наливающийся под глазом кровоподтёк.

— Ладно, Принцессочка, провожу тебя домой.

Кирилл скривился не от прозвища, а от унизительного предложения.

— Тебе нельзя домой в таком виде. Профессор накажет. — Облачко пара вырвалось из его рта, маскируя выражение лица.

— Какая тебе разница?

Не дожидаясь соседа, Малика вернулась на тротуар. Подняла свой рюкзак, сброшенный с плеч в начале драки, и пошла в сторону дома. Кирилл догнал её и приноровился к быстрому шагу.

— Моих женщин сейчас нет дома, ушли на день рождения и вернутся не скоро. Приведёшь себя в порядок, зашьёшь куртку и пойдёшь в свою квартиру.

Малика резко остановилась и, оглянувшись, присмотрелась к Кириллу.

— Какого чёрта тебе нужно?

Он выдержал злой взгляд и спокойно ответил.

— Ты мне помогла. Могу я хоть так тебя отблагодарить?

Малика не ответила. Выдерживая паузу, дошла до подъезда и только потом сообщила, словно делая одолжение:

— Хорошо, помогай.

До второго этажа пробирались осторожно, вдоль стены. Пока Кирилл возился с замком, Малика с опаской поглядывала на соседнюю дверь, молясь, чтобы отверстие глазка не потемнело, и из квартиры не показался мрачный отец с заготовленными репликами возмездия.

Проскользнув в тепло квартиры, Кирилл включил свет в прихожей и разулся.

— Проходи сразу в мою спальню. Я сейчас принесу нитки.

Малика замерла в ярко освещённой комнате, разглядывая обстановку с пытливым любопытством. Красивый, явно свежий ремонт, светлые обои и даже самые настоящие картины на стенах. Напротив двери висело зеркало в пол, в нём сейчас отражалась растрёпанная грязная девочка с огромным синяком под глазом.

Сняв ботинки, Малика спрятала дырку на носке между пальцев, с опаской прошла по коридору, не устояв, заглянула на кухню: уютную и чистую. Открыла дверь в спальню Кирилла и повторно удивилась. Большую часть стен занимали приколотые цветными кнопками листки со стихами. У окна примостился письменный стол, также наполовину заваленный исписанной и помятой макулатурой. Кровать была аккуратно заправлена, нигде не валялось ни единой вещи, кроме вездесущих стихов. Казалось, сам автор относится к ним с пренебрежением и не находит им места.

Дожидаясь Кирилла, Малика рассматривала на полках сборники стихов, чаще всего попадалась фамилия неизвестного ей Асадова и известного Высоцкого. Кирилл открыл дверь и какое-то время смотрел на Малику, дерзко выбивающуюся из гармонии светлой комнаты. Инопланетянин и то смотрелся бы здесь уместнее, чем она.

— Снимай куртку, посмотрим, что можно сделать. В ванной можешь умыться, я повесил для тебя зелёное полотенце.

Малика молча скинула верхнюю одежду прямо на пол и вышла из комнаты. Умывалась долго и тщательно, отряхнула джинсы и расправила пальцами взлохмаченные волосы. Когда она вернулась, Кирилл уже заканчивал зашивать оторванный карман, поднял на неё взгляд и постарался улыбнуться.

— Почти незаметно.

Малика присела на край стола и сложила руки на груди.

— Знаешь, за что они тебя?

Кирилл сделал последний стежок и откусил нитку.

— Нет.

— Надо же быть таким придурком. Ты им прикол обломал с трудовиком.

Кирилл нахмурился.

— Понятно, — он встал и протянул зашитую куртку Малике. — Нужно ссадину под глазом обработать и лёд приложить.

— И чего ты ждёшь? Неси.

Она молча выхватила куртку, не поблагодарив за починку.

Кирилл не возвращался довольно долго, шуршал чем-то в холодильнике, чертыхнулся пару раз и принёс, помимо аптечки, замороженную куриную ногу, обёрнутую в плёнку.

— Льда нет. Но окорочок из морозилки.

Малика едва заметно улыбнулась и взяла куриную ножку. Приложив к скуле, указала взглядом на порванные джинсы Кирилла.

— Штанцам хана.

Он снял куртку и печально оглядел многострадальный воротник.

— Куртку больше жалко. Ей уже два раза досталось.

Малика молча наблюдала, как Кирилл пришивает воротник, умело и аккуратно. Он явно не в первый раз держал иголку.

— Это все твои, что ли, каракули? — небрежно поинтересовалась она.

— Не все. Некоторые Эдуарда Асадова.

— Кого?

Кирилл отвлёкся от процесса шитья и указал подбородком на книжные полки.

— Поэт такой, — он запнулся на мгновенье и печально добавил: — Был. Умер не так давно.

Малика нехотя отложила окорочок и подошла к двери.

— Мне пора. Профессор будет искать, и твои женщины скоро придут.

— Пока, Кирюха, и ещё раз спасибо.

Он не рассчитывал на ответную вежливость, но Малика удивила его вполне дружелюбными словами:

— До завтра, стихоплёт.

С того дня в их отношениях что-то неуловимо изменилось. Малика обзывала Кирилла и хамила, как