Смертельный танец - Лорел Гамильтон

Сабин не пытался меня удержать – может быть, он боялся того же.

Ты снова злоупотребляешь моим гостеприимством? – спросил Жан-Клод. Он стоял посреди зала и глядел на Сабина, пылая темно-синими глазами. Кожа его была бледна и гладка, как у мраморного изваяния.

Ты мне еще не оказал настоящего гостеприимства, Жан-Клод. Не предложил мне по обычаю спутницу.

Я не думал, что тебя еще достаточно осталось для подобных потребностей, – ответил Жан-Клод.

Сабин скривился.

Это жестокая болезнь. Не все мое тело сгнило, и потребность остается, хотя сосуд ее стал таким мерзким, что никто не притронется ко мне по своему выбору.

Он качнул головой, и на щеке лопнула кожа. Оттуда вы ступило что-то черное, гуще, чем кровь.

Кассандра тихо ахнула. Кажется, моя телохранительница сейчас лишится чувств. Может быть, слишком силен этот запах.

Если кто-то из моих подданных достаточно разгневает меня, пока ты на моей территории, я тебе его отдам. Но дать тебе кого-то только потому, что тебе так захотелось, я не могу. Не у всякого психика такое выдержит.

Бывают дни, Жан-Клод, когда я и в своей психике сомневаюсь. – Сабин перевел взгляд с Кассандры на меня. – Твоя волчица, думаю, сломалась бы. Но твоя слуга, мне кажется, выдержит.

Она для тебя недоступна, Сабин. Если ты попытаешься испытать мое гостеприимство подобным оскорблением, то я, несмотря ни на какой эдикт совета, тебя попросту уничтожу.

Сабин обернулся к нему, и вампиры встретились взглядами.

Было время, когда только совет мог так говорить со мной, Жан-Клод.

Это было раньше.

Да, раньше, – вздохнул Сабин.

Ты волен смотреть спектакль, но не искушай меня снова, Сабин. Там, где речь идет о ma petite, у меня нет чувства юмора.

Ты делишься ею с вервольфом, но не со мной.

Это наше дело, – ответил Жан-Клод, – и об этом мы больше никогда говорить не будем. Иначе это будет вызов, а ты к нему не готов.

Сабин отвесил полупоклон – без опоры на ноги это сделать непросто.

Ты – Мастер города. Твое слово – закон.

Слова были правильными, но тон – насмешливым.

Лив подошла сзади и обратилась к Жан-Клоду:

Мастер, пора открывать двери.

Думаю, это было сделано намеренно. Обычно Жан-Клод не позволял своим вампирам называть его Мастером.

Что ж, тогда все по местам, – прозвучал голос Жан-Клода. Мне показалось, что он был чуть придушенным.

Я найду себе стол, – сказал Сабин.

Найди, – ответил Жан-Клод.

Сабин вернул капюшон на место, скользнул вверх по лестнице, направляясь к столам на втором ярусе. А может, собирался так и парить в стропилах.

Примите мои извинения, ma petite. Боюсь, что болезнь затронула его разум. Остерегайтесь его. Кассандра будет нужна в представлении, с вами останется Лив.

Я поглядела на высокую вампиршу.

Она не станет подставлять себя под пулю ради меня.

Если она не выполнит моей воли, я отдам ее Сабину.

Лив побледнела – чертовски непросто для вампира, пусть даже сытого.

Мастер, прошу вас, не надо!

Теперь я верю, что она подставит себя под пулю, – сказала я.

Если выбирать между пулей и постелью Сабина, я бы выбрала пулю. Судя по лицу, Лив, она была со мной согласна.

Жан-Клод ушел готовить свой выход.

Кассандра встретилась со мной взглядом. Она была не просто бледной – зеленой, и резко отвела глаза, будто испугалась, что я увижу что-то не то.

Извини, Анита, – сказала она и вышла через ту же дверь, в которую вошла. Она была смущена, и я ее понимала.

Кассандра не выдержала испытания на телохранителя. Она была сильным ликантропом, но Сабин полностью выбил ее из колеи. Наверняка она хорошо бы действовала, если бы вампир попытался прибегнуть к насилию, но он просто стоял и гнил у нее на глазах. Что полагается делать, если монстр вдруг сочится гноем?

Двери открылись, и толпа хлынула, создавая волны громоподобного шума. Я сунула пистолет в сумочку, но закрывать ее не стала.

Лив была у моего локтя.

Твой стол вон там.

Я пошла с ней, потому что не хотела оставаться одна в ворочающейся толпе. К тому же она теперь куда серьезнее стала заботиться о моей безопасности. Тоже можно понять. Разлагающееся тело Сабина – потрясающе эффективная угроза.

Я бы лучше себя чувствовала, если бы думала, что Жан-Клод грозил не всерьез. Но я слишком хорошо его знала. Он отдал бы Лив Сабину. На самом деле. И по глазам вампирши можно было понять, что она тоже это знает.

16

Наш стол был самый большой в цепочке лакированных черных столиков, почти идеально гармонировавшей с чернотой стен. Моя одежда соответствовала обстановке. В другой цветовой схеме мне пришлось бы что-то подыскивать. Стол стоял поодаль от стены, возле перил, так что растущая толпа не загораживала мне вид на танцевальную площадку. И еще это означало, что спина у меня открыта. Я подвинулась со стулом так, чтобы сидеть спиной к стене, но все время ощущала край перил возле правого бока, откуда можно было подойти и пристрелить меня, имея относительно прикрытие от чужих взглядов.

Конечно, со мной была Лив. Пистолет был в пределах досягаемости, и было искушение положить его на колени. Но этого не следовало делать: у нас был план, и этот план не предусматривал отпугивание убийцы.

Я тронула Лив за руку, она наклонилась ко мне.

Ты не должна загораживать мне обзор.

Она посмотрела недоуменно:

Я должна охранять твою жизнь.

Тогда сядь и притворись, что мы подруги. Капкан не сработает, если будет видно, что я под охраной.

Она встала возле меня на колени – слишком большая разница в росте, чтобы просто нагнуться.

Я не стану рисковать, что меня отдадут Сабину. Мне плевать, знает ли убийца, что я здесь.

Ее было бы трудно убедить, но я решила попытаться.

Послушай, либо ты действуешь по плану, либо пошла от меня вон.

Я слушаюсь Жан-Клода, а не его шлюх.

Насколько я помню, никогда в жизни не сделала ничего такого, чтобы заслужить звание шлюхи.

Жан-Клод сказал, что, если ты его подведешь, он отдаст тебя гниющему трупу, так?

Лив кивнула, не отрывая глаз от толпы за моей спиной. Она действительно хотела выполнить работу, и эти усилия были заметны.

Он не сказал, что накажет тебя, если я пострадаю?

Лив покосилась на меня:

Ты о чем?

Если ты спугнешь убийцу и разрушишь наш план, это и будет значить, что ты его подвела.

Она покачала головой:

Нет, он имел в виду не это.

Он сказал: «Никогда больше меня не подведи».

Было видно, как она пытается разобраться в логике. Явно логика не была ее сильной стороной.

Умно, Анита, но если тебя убьют, Жан-Клод меня накажет. И ты это знаешь.

Я ошиблась. Она была куда умнее, чем казалась.

Но если ты погубишь план, он тебя все равно накажет.

У нее в глазах мелькнул страх.

Тогда я пропала.

Мне стало ее жаль. Жалеть двух – нет, трех – монстров за один вечер. Теряю былую суровость.

Если меня не убьют, я прослежу, чтобы тебя не наказывали.

Клянешься?

Она это спросила, будто для нее это много значило. Клятва не была для нее всего лишь набором слов. Многие вампиры происходят из тех времен, когда, слово человека связывало его.

Я даю тебе мое слово.

Она еще секунду простояла на коленях, потом встала.

Постарайся, чтобы тебя не убили. – И она ушла в толпу, оставив меня одну, как я и просила.

Остальные столы быстро заполнялись. Толпа растекалась по краям зала на возвышения вокруг танцевальной площадки. Возле перил скопилось столько народу, что, если бы мой стол стоял у стены, я бы ничего не видела. В другой ситуации я бы оценила такую предусмотрительность. Второй телохранитель мог подойти в любой момент – я созрела для компании.

Публика заполнила два верхних уровня. Я выискивала черный плащ Сабина, но не видела. Путь к площадке преграждали с полдюжины вампиров. Они вежливо, но твердо оттесняли публику к стенам. Вампиры и вампирши были одеты примерно одинаково: черные лайкровые штаны, сапоги, черные рубашки-сетки. У вампирш под сетками были лифчики, но это было единственное отличие. Мне это понравилось. Черные юбки или короткие штаны для женщин меня бы рассердили. Мелькнула мысль, что Жан-Клод их так одевал, имея в виду мое мнение. Он в некоторых смыслах знал меня очень хорошо, а в других совсем нет.

Я оглядывала публику, высматривая Эдуарда или что-нибудь подозрительное, но в кипящей веселой толпе трудно было заметить кого-нибудь. Эдуарда я не нашла. Оставалось только верить, что он где-то рядом. И хотя я в это верила, напряжение не отпускало. Эдуард предупредил меня, чтобы я вела себя непринужденно, не выказывая подозрения. Наружно я так и старалась, но внутри я почти сходила с ума, оглядывая толпу и болезненное пустое место справа, где шли перила. Руки я положила на колени и заставила себя смотреть вниз. Если бы сейчас появился убийца, я бы не смотрела, но приходилось сдерживать себя. Не делай я этого, я бы настолько уже шарахалась от теней, что не среагировала бы на настоящую опасность. Я уже начинала жалеть, что не оставила Лив рядом.