Вечный кардинал - Иван Афанасьев

Среди служащих дворца пронеслись слухи, что ночами коридоры дворца и сады Ватикана станут охранять страшные чудовища. Бесплотные, проникающие сквозь стены, видящие в темноте, как днем. Такое чудовище нельзя разрубить мечом или убить пулей, даже серебряной. Ему страшен только солнечный свет. Обнаружив постороннего человека, чудовища окружат его и медленно, по глоткам, выпьют его жизненную силу. Сначала человек испытает безразличие ко всему. Он не станет пытаться бежать, защищаться, кричать. Потом его охватит смертный холод, а члены тела перестанут подчиняться. Человек еще будет жить несколько часов, но спасти его уже не сможет ничто.

Слухи появились сразу из многих источников. Алексий полагал, что они рассчитаны на него самого и Юрия, дабы предотвратить их ночные вылазки во дворец. Как бы между прочим сообщалось, что сады и стена отныне ночами не охраняются, и всех сторожевых собак с территории Ватикана убрали.

— Еще бы не убрали, после сегодняшнего, — улыбнулся Кондрахин. Но в голове у него засело воспоминание о том, что картина Третьей Печати способна перебрасывать в заданное место любые армии. Возможно, слухи имели под собой самые серьезные основания, а распускали их не для устрашения Кондрахина, а чтобы уберечь своих сотрудников от гибели.

— Если у тебя будет такая возможность, проверь эти слухи, — попросил Юрий, — стояли ли ночью на посту швейцарцы, как проходили на работу в ночную смену служащие радиостанции.

— Радиостанция ночью временно не работает. Ты думаешь, наши действия только Джироло и Тибура насторожили? Весь город, вся страна в панике. Все знают, что понтифик находится на осадном положении, не может выйти за стены дворца. Я полагаю, его участие в международной конференции уже сорвано.

Кондрахин подумал, что войну это вряд ли предотвратит. На конференции сможет выступить и посланник папы, просто зачитав его речь. Но есть ведь еще один способ воздействия! Если он немедленно позвонит людям, близким Зеерману и предложит валить курс акций итальянских компаний, производящих вооружения, то вдруг это окажет дополнительное воздействие на итальянское правительство?

На следующий день состоялась голубиная атака. Стаи птиц, ведомые старинными недругами Джироло, влетали во входы дворца, в его дворы — Бельведера и Сан-Дамазо, садились на подоконники окон покоев папы римского. Молнии заклятий сбивали птиц, оставляя порхать в воздухе облачка пуха. Уставшие от полета голуби садились на подоконники, статуи, перила лестниц. Там их настигали самодвижущиеся заклятия. Птичьими тушками были завалены главные лестницы дворца и коридоры третьего этажа, где располагались покои Целестина Пятого.

Юрий навестил в госпитале одного из отравленных. Для голубиной атаки его участия не требовалось, и он решил разузнать все, что можно, о картине Третьей Печати. Один из пострадавших был близок к Джироло. Организуя отравление, Алексий даже не рассчитывал на такую удачу.

Представившись работником прокуратуры и внушив, что соответствующий документ предъявлен, Юрий попросил провести его к Дерлику Ван Саарену. Помощник обладателя картины Третьей печати лежал в отдельной палате. Возле его кровати стоял столик, на нем лежали свежие газеты. Дерлик работал. Просматривал газеты, делал выписки, полусидя в кровати.

— Господин Дерлик Ван Саарен? Я Тибул Панирини, следователь прокуратуры Неаполя. Как Вы себя чувствуете?

Конечно, Кондрахин собирался погрузить Дерлика в гипноз. Но он отдавал себе отчет, что в этот раз Джироло узнает об их беседе все. И те вопросы, которые он задаст, скажут о самом Юрии не меньше, чем ответы Дерлика — о Джироло. Оставалась слабая надежда, что Дерлик окажется настолько законченным негодяем, что его можно будет отправить на тот свет с легким сердцем. Но рассчитывать на это не стоило. Негодяем был Джироло, а такие люди редко берут в помощники себе подобных.

Оставалось лишь так строить беседу, чтобы Джироло не мог понять, что же интересует собеседника Дерлика по-настоящему. Поэтому начал Кондрахин с роли кардинала в преследовании еретиков. Первые вопросы он задавал, не прибегая к внушению, стараясь расположить Дерлика к себе. Он даже записывал ответы помощника Джироло в блокнот.

— О Марке Болонском, ересиархе катаров, кардинал не слышал уже лет пять. Вы говорите, он сейчас в Риме, с деньгами и оружием, у него множество сторонников? — Дерлик обеспокоено заморгал светлыми ресницами. — Могу я известить об этом кардинала?

— Можете, — милостиво разрешил Кондрахин, опасавшийся, что Марк будет слишком тянуть с решительными действиями и не успеет отвлечь на себя внимание Святого Престола. — Я слышал, он, Марк то есть, заинтересовался принадлежащей кардиналу старинной вещью, имеющей отношение к поклонению сатане. Вы не могли бы сказать, о чем идет речь?

Сейчас Юрий уже частично использовал внушение. Дерлик, конечно, солжет в ответ, если знает, что представляет из себя картина Третьей Печати. Интересно, как именно он солжет. Или помощник не знает, о чем идет речь, что тоже возможно. Тогда его ответ тем более интересен.

Нахмурившись, светловолосый мужчина на койке покачал головой. Он не знал наверняка, о чем идет речь, но имелась в комнате кардинала одна вещь, которая хорошо охранялась. Дерлик ее видел, она напоминала вделанную в прямоугольник темного прозрачного камня металлическую спираль, конец которой, расширяясь, торчал вверх, как раструб граммофона. Ни названия, ни предназначения этой вещи Дерлик не знал.

— Да, господин следователь, она именно в этой комнате находится. Окна не из простого стекла, из особо прочного, дверь металлическая. Кроме меня, у кардинала еще двое помощников: отец Бидрубал и Анжело…

Кондрахин все глубже погружал Дерлика в гипноз, используя интонации голоса и движения тела. Когда Джироло расспросит помощника об этой беседе, он, быть может, не определит использования гипнотического внушения, сочтет, что Юрий применял ментальное воздействие. В любом случае, полагал Юрий, Джироло прикончит незадачливого помощника.

Отец Бидрубал отвечал за церковную сторону жизни кардинала. В Ватикане его знали лишь приближенные к понтифику люди, хотя отец Бидрубал жил во дворце, почти не покидая его. Анжело, напротив, появлялся во дворце очень редко, этот помощник был совершенно таинственной личностью. Сам Дерлик готовил для кардинала обзоры происходящих событий, через него Джироло осуществлял связь с итальянским правительством.

— Монсеньер кардинал хорошо себя чувствует. По лестницам ходит быстрее меня. Не скажешь, что ему уже за семьдесят…