Сердце ведьмы - Алисия Дин

Равин зажмурилась, пытаясь взять себя в руки. Откуда появилась последняя мысль? Должно быть, все из-за горя и напряжения, обрушившихся на нее.

Затем она сказала, более резко, чем следовало:

— Что ты здесь делаешь?

— Жду тебя. Нам нужно поговорить.

Девушка покачала головой и прошла мимо него к машине.

— У меня совсем нет сил. На сегодня достаточно. Это подождет.

Ник протянул руку и положил на ее ладонь, чтобы остановить ее. Равин посмотрела на него и отвела глаза.

— Мне некогда ждать, — мягко сказал он. — Я должен кое-что тебе сообщить.

Она вздохнула.

— Ну, так говори.

Он осмотрелся вокруг.

— Мы можем отойти?

Равин устало покачала головой. Почему все сегодня хотят поговорить с ней по душам?

— Что бы ты ни хотел мне сказать, говори прямо здесь. Я еду домой, поэтому давай быстрей.

— Хорошо. Я соврал тебе.

Равин пожала плечами.

— Что из этого? Все врут. Я едва с тобой знакома. Какое это имеет значение?

— А если я скажу, что моя ложь способствовала гибели твоей сестры?

Мучительная и резкая боль пронзила ее желудок. Несколько секунд Равин не могла ничего сказать. Сглотнув, она пожала плечами и произнесла твердым голосом, глядя Нику в глаза:

— Тогда я бы сказала, что у нас с тобой есть что-то общее.

Ник удивленно посмотрел на нее.

— О чем ты?

Равин отвернулась, глядя, как ветер поднимает осеннюю листву с тротуара, проносит несколько метров и снова опускает. Она чувствовала то же самое: будто ветер нес ее неизвестно куда, а она была незначительным творением природы, исчезновение которого никто даже не заметил бы.

Она резко дернула ручку машины и повернулась к Нику.

— Вот что я тебе скажу. Я не буду просить тебя каяться в своих грехах, а ты не будешь ждать того же от меня. Договорились?

— Господи! — покачал головой Ник. — А я-то думал, что это я равнодушный сукин сын. Твоя сестра умерла! Тебе что, все равно?

Равин прорычала:

— Конечно, мне не все равно. Но разве мне станет легче, если я изолью тебе свою душу?

Она хотела сесть в машину, но Ник схватил ее за руку.

— Это то, что делает нас людьми!

Равин посмотрела на его руку, потом подняла глаза на его лицо. Она высвободилась и села в машину.

— Пока, Ник.

— Равин, подожди. Я должен сказать тебе это. Пожалуйста!

Она сжала губы и посмотрела на него, оставив дверцу открытой.

— Что?

— Я частный детектив. — Он взглянул ей в глаза, но она никак не отреагировала. — Меня нанял муж одной из жертв Железного Дровосека, чтобы найти убийцу. Вот почему я пришел в ваш магазин. Я хотел сблизиться с тобой, чтобы выяснить, что тебе известно о нем. Мне не нужна была работа. У меня даже дочери нет…

Равин отвернулась и уставилась в лобовое стекло. Она переваривала сказанное, немного удивившись, но не чувствуя себя преданной. Какое это имело значение? Она едва знала Ника, к тому же давно привыкла к уловкам. И сама к ним прибегала.

— Это все? — спросила она.

— Боже правый! Если бы я сказал тебе правду, если бы поговорил с тобой и твоей сестрой, она, может быть, и не…

— Это ничего не изменило бы. А теперь мне действительно пора ехать. — Равин потянулась к дверце, и Ник отступил, засунув руки в карманы.

Девушка захлопнула дверцу и отъехала, даже не оглянувшись.

Был ранний вечер, небо потемнело, предвещая дождь. Каждое утро и во второй половине дня в течение трех дней после похорон Ник звонил Равин и приезжал в магазин, но там все время было закрыто. Казалось, она сохраняла самообладание и прекрасно справлялась со своими эмоциями, наверное, именно поэтому он и волновался.

Он подъехал к дому Равин у озера, не зная, как она отреагирует, когда он появится без приглашения. Ему придется объяснять, как он узнал, где она живет, но сейчас это его волновало меньше всего. Она уже не будет думать о нем хуже, чем теперь.

Ник постучал в дверь и подождал. Ответа не последовало. Машина Равин стояла на подъездной аллее. А что, если она покончила с собой? Что если?..

Он знал, что не стоит этого делать, но Равин в любом случае не слишком им восхищалась. Если он сделает это и она возненавидит его… что ж, ничего не изменится. Ник отступил, готовясь выломать дверь. Затем остановился. Шагнув вперед, он подергал ручку. Не заперто.

«Круто, Лазитер, ты чуть не выломал открытую дверь».

Он зашел внутрь. В доме было темно.

— Равин? — позвал он. Ответа не последовало.

Она должна была быть дома, но тишина утверждала обратное. Сердце Ника сжалось от страха, он быстро прошел через темную комнату. Ник понятия не имел, где находятся выключатели.

— Черт, — пробормотал он, когда наткнулся на твердый предмет. Стол.

Ник остановился и огляделся. Глаза начали привыкать к темноте, и он уже различал очертания мебели. Но Равин нигде не было. Ник начал подниматься по ступенькам на чердак. И только теперь услышал сдавленное рыдание. Это же не могла быть Равин! Или могла?

Ник остановился и повернулся на звук, доносившийся из кухни.

Вот она где. И хотя здесь тоже было темно, свет от электроплиты и микроволновки позволил ему рассмотреть ее. Равин сидела в углу на коленях, огромный белый кот спал у нее на руках. На ней была зеленая кофта с изображением австрийской рок-группы «Эскимо Джо» и потертые синие джинсы. Она была босиком. Волосы, собранные сзади в хвост, выглядели жирными и безжизненными, будто их не мыли несколько дней. Глаза полны слез, нос красный. На лице никакой косметики. Без черного карандаша, которым она обычно обводила глаза, ее черты казались мягче и трогательнее.

Равин чихнула. Ник не был уверен, плакала она или это была аллергия на кота. Озадаченный, он зашел в комнату и опустился на пол возле нее.

Девушка повернулась к нему, не выказывая никакого удивления его внезапному появлению на кухне.

— Я не могу этого сделать. Я не могу даже позаботиться о коте. — Она зарыдала.

— Что?

Равин посмотрела на животное и покачала головой.

— Это Артур, кот Сорины. Она обожала его, а у меня аллергия на кошек, поэтому я не могу о нем заботиться. Сорина всегда все делала для других. И вот единственный раз, когда она нуждается во мне… — Ее тело задрожало от рыданий.

Равин вытерла нос рукавом. Это движение показалось Нику таким беззащитным, таким детским, что растрогало до глубины души.

— Эй, все в порядке. — Одной рукой он взял кота у Равин, а другую положил ей на плечи.

Она закрыла лицо руками, но не отодвинулась.

— Я не плакала с восьми лет.

Ее плечи задрожали, и Ник глубоко вздохнул. Девушка продолжала причитать, шмыгая носом, потом попыталась восстановить дыхание. Ему хотелось притянуть ее к себе, прижать крепче к груди, чтобы она выплакалась. Но он знал, что, дотронувшись до нее, лишь усложнит ситуацию. Поэтому Ник только слушал, стараясь, чтобы его прикосновения были ободряющими, и не более того. Он сочувствовал Равин всей душой, хотел облегчить ее страдания, впитать ее боль.