Системная Паутина 2 - Николай Ханов

она прямо на моих глазах разом покраснела, что-то неразборчиво пискнула, накинула капюшон и резко крутанулась на месте. Ее силуэт тут же стал прозрачным и метнулся влево, в сторону деревьев. Я же изумленно замер.

Где-то из района моей подмышки раздался тихий смешок.

— Это ведь Ирей сбежала? — спросил бархатный голос Изабеллы.

— Откуда ты знаешь?

— Догадалась, — ехидным тоном ответила она. — Расслабься, она вернется, но не сразу.

Я хмыкнул и осторожно обнял Изабеллу второй рукой. Теперь мы стоим обнявшись, как полноценная пара. От Беллы шло приятное тепло, аромат ее шампуня чуть щекотал нос. Я ощутил умиротворение, словно невзгоды оказались позади и теперь на самом деле можно выдохнуть и выкинуть из головы все переживания.

— Кажется, мы поменялись местами, — сказал я в черную макушку. — Теперь ты успокаиваешь меня.

— Пусть так, — отозвалась она и плотней прижалась ко мне. — Давай просто немного постоим.

— Хорошо, — выдохнул я и сам обнял ее покрепче.

На поляне сбора нас встретила привычная обстановка с непривычной пустотой. Не было людей, но все так же молчаливо клубились низкие тучи и недвижимо стояла стена тумана, что окружала небольшой пятачок серой травы с белыми обелисками. В центре, как обычно, горел большой костер, периодически треща и стреляя снопами искр.

Я краем глаза заметил, как недалеко от нас мелькнули рыжие волосы, которые тут же растворились в воздухе. Ирей перенесло вместе с нами, но она предпочла снова спрятаться…

— Не обращай внимания, я с ней поговорю, — успокоила меня Изабелла, а то я что-то начал нервничать.

Белла тоже перенеслась и сейчас стояла бок о бок рядом со мной. Я как-то естественно и непринужденно взял ее за руку. «Наши отношения перешли на другой уровень. Теперь можно официально считать, что мы встречаемся», — мелькнула мысль на краю сознания.

— Развлекаетесь, молодежь? — раздался знакомый бас из-за спины.

— Добрыня, — я неспешно развернулся. — А где Снежинка?

На лицо богатыря набежала тень.

— Не уберег я егозу, — сказал он с тяжелым вздохом.

У меня от такой новости аж сердце пропустило удар, в животе ухнуло, а по коже пробежал озноб. Ладонь Изабеллы сжала мою руку.

— Посекло ее, лечиться ушла. Сказала, что завтра будет, — продолжил богатырь печальным тоном.

Я облегченно выдохнул, сердце вновь заработало, секундный озноб испарился без следа.

— А что с ней? Только сразу все расскажи, без пауз, — уточнил я после секундной задержки.

— Да льдом посекло ее, говорю же, — начал отвечать Добрыня. — Забросило, стал быть, нас на равнину ледяную. Вокруг снега только, горы да солнышко ясное. Егоза радовалась сначала, а потом из-под земли вылезли два снеговика больших, туловом на человеков подобные. Ну, стал быть, ена и говорит, что энтих олемов разбить нужно. Так не успел я булаву зарядить, как олемы кидаться сосульками начали, да с локоть длиной и цельной охапкой разом.

Тут богатырь сделал паузу, а я заметил, как на другом конце поляны появилось несколько человеческих фигур. Похоже, что состязание лидеров прошли не одни мы.

— Я-то щитом закрылся и побежал, а егоза шустро в сторонку отлетела. А олемы энти надуваться начали и шипеть погано, аки змеи большие. До первого-то я добежать успел и булавой приголубил — так он снегом и осыпался, — продолжил рассказ богатырь. — А второй, стал быть, с грохотом лопнул, что твой шар надувной, и засыпал льдом все вокруг. Меня-то кольчуга спасла, а вот девчушка наша не убереглась.

На этом он замолчал и печально огладил свою роскошную бороду. А я обратил внимание на множество мелких вмятин на его щите. Шлем тоже весь в царапинах и отметинах, кольчуга местами странно блестела, а на стальных наплечниках кто-то оставил глубокие борозды. Да и лицо Добрыни без мелких ссадин не осталось. Кажется, богатырю досталось гораздо сильней, чем он хочет показать.

— Големы, говоришь, — потянул я, мысленно восстанавливая картинку произошедшего.

Меня с Беллой и Ирей закинуло в сосновый лес к оборотням. Снежинку и Добрыню забросило в ледяные равнины к снеговикам. Сосновых боров под Минском навалом, а Снежинка упоминала, что живет на севере, где много снега. По-видимому, испытания подбираются Системой под конкретный регион, от которого участвует Лидер.

— А у вас, с ушастой нашей чего приключилось-то? — бас богатыря вырвал меня из размышлений.

— Засмущали мы ее. Разберемся, — ответила вместо меня ковбойша.

Если было нужно, Изабелла моментально отбрасывала роль тихони и брала инициативу в свои руки. Причем не стеснялась отвечать в том числе и за меня. Не скажу, что мне это не нравилось — так, немного настораживало.

Я уже хотел вставить пару слов в разговор, но осекся. К нам, прихрамывая, подходил Ингвар. На первый взгляд, потрепало его еще больше, чем Добрыню. Волосы всклочены, шлем отсутствует, как и щит, поперек лба идет большая царапина, на лице засохшие потеки крови, а в кольчуге виднеется несколько внушительных прорех.

— Что с тобой, Ингвар? И где твои друзья? — выступил вперед я и сам невольно сморщился от прострелившей ногу боли.

— Битва тяжелая нам предназначена была, ранены побратимы мои в бою с йотуном злонравным, — ответил он.

Я чуть было не поморщился во второй раз. Лидер викингов, как и Добрыня, любил возвышенный слог, придерживаясь образа древнего скандинавского воина, но два рассказа высоким штилем подряд — это как-то слишком.

— Давай снова информацией обменяемся. Только говори как-нибудь попроще. Не место и не время сейчас кружева словесные плести, — предложил я ему.

Ингвар не стал чиниться и простым языком быстро рассказал свою историю. По его словам, выбросило их команду в покрытом льдом узком скальном проливе, где их поджидал ледяной великан из скандинавских сказок. Относительно небольшой, всего метра три ростом, со щитом и почему-то с большой плетью, которой весьма умело орудовал, выбивая из рук оружие, ломая щиты и кости. Бой быстро превратился в яростный обмен ударами. Монстра сообща завалили, но Бьерн получил перелом руки и ключицы и выбыл на два дня. Ульфу великан сломал обе ноги и ребра — он будет восстанавливаться три дня. Так что Ингвар еще легко отделался.

— Как-то у вас, ребята, ранений много. Что не бой, то потери, — сказал я.

— Стезя воина тяжела и опасна. Любит Один, когда льется кровь во славу его, — викинг снова сбился на возвышенный слог.

Я