За пещерным человеком - Карел Скленарж

«Пещера имеет широкий вход, — подтверждает чуть более позднее описание, — и состоит из нескольких обширных и высоких помещений, дно которых располагается на разных уровнях; из этих главных подземелий узкие ходы ведут в другие, меньшие по размерам, расположенные вокруг». За порталом пещера расширялась, образуя «величественный свод главного вестибюля», где исследователи тем не менее почти ничего не нашли. Отправившись смело дальше, они достигли коридоров, где на земле лежало множество костей.

Последуем за нашей троицей и мы. Осмотрев при свете факелов натечные украшения, они неожиданно оказались перед действительно ужаснейшей пропастью, откуда на них грозно щерилась ночная тьма, черная как вороново крыло. Однако мужественных исследователей природы это не остановило. Воспользовавшись заранее припасенной лестницей, они спустились в глубину пещеры. И очутились там, где «тлен вволю натешился над живыми созданиями и где торжествующая смерть уложила на землю тысячи живых существ, когда-то бывших наделенными духом». Вокруг повсюду валялись кости, «словно печальные останки бренной жизни», некоторые просто лежали на поверхности, другие торчали из глинистой почвы.

Мощность глинистых отложений в задней части пещеры достигала 25 футов. Под поверхностным почвенным слоем располагалась ненарушенная синтровая плита, она перекрывала слой красновато-серой глины с камнями и «невероятным количеством костей и зубов животных, которые когда-то обитали окрест».

Если быть до конца справедливым, то утверждать, что до Эспера никто ничего подобного не откапывал, нельзя. Но в историю входит лишь то, что бывает обозначено черным по белому: события, не зарегистрированные письменно, исчезают из человеческой памяти, словно их никогда и не было.

Несомненно, Эспер учитывал это, но одновременно он удовлетворял и свое желание поведать миру о любопытных находках и пришедших на ум догадках, когда, взяв перо, начертал на первом из стопы чистых листов бумаги каллиграфическим почерком пространное название: «Подробное сообщение о вновь открытых зоолитах неизвестных четвертичных животных и эти (зоолиты) содержащих, а также о разных других пещерах (достопримечательных) верхневестфальской земли в маркграфстве Байретском». Названная книга, хотя она, разумеется, уже утратила свое научное значение, остается краеугольным камнем в истории мировой спелеологии. Книга непривычно крупного формата с 14 превосходными приложениями — красочными эстампами, изображающими найденные кости.

Под стать многословному названию книги и сам текст. Но обратим внимание на то, что говорится о костях. Эспер немало поломал голову над их происхождением, но к однозначному выводу так и не пришел. В действительности они принадлежали разным видам животных, частично уже вымерших, и главным образом пещерному медведю. Не будучи специалистом, Эспер не сумел эти виды определить, хотя приложил немало усилий и обращался к различным исследователям, но те и сами не имели достаточно полного представления о плейстоценовых млекопитающих.

Сам знаменитый Жорж Кювье приехал из Парижа и констатировал присутствие среди костей останков пещерного медведя, льва и гиены. Профессор Розенмюллер из Лейпцига, роль которого в изучении пещерного медведя уже нам известна, еще в 1796 г. писал об этих находках.

Розенмюллер установил, что Зоолитовая пещера служила обиталищем медведям на протяжении жизни многих генераций, и этим, по сути, опроверг утверждение делювиалиста Эспера, будто кости были смыты потопом или же оказались в пещере за счет массовой гибели животных, укрывшихся в пещере. Однако известный делювиалист более позднего времени Уильям Баклэнд, посетивший пещеру Гайленрёт в 1816 г., принял в известном смысле сторону Эспера.

Эспер сделал и другое, более важное, открытие: с чувством «прямо-таки благоговейного ужаса» он извлек из земли верхнюю челюсть и лопатку человека, который, очевидно, «сложил здесь бренные останки своего тела вместе с этими несчастными животными».

И именно это открытие принесло священнику Эсперу бессмертие.

До того времени никто не верил в то, что останки «допотопного» человека могли быть где-то найдены вместе с костями вымерших «допотопных» животных. Отдельные попытки толковать таким образом те или иные находки сразу же опровергались: произошла-де ошибка, в действительности находки моложе потопа (т. е. моложе конца плейстоцена).

Доказательства, приводимые Эспером, безупречны. Человеческие кости найдены вместе с костями вымерших животных в одном и том же слое почвы. Кроме того, благодаря тому что они были найдены в пещере, это служило несомненным доказательством подлинности находок и их нетронутости: прочная плита известковистого синтра, покрывавшая почти полностью пол пещеры, была естественным покрытием слоя с костями. Присутствие ненарушенного синтрового покрова доказывает, что слой с плейстоценовыми костями и палеолитическими находками не испытал никаких более поздних воздействий, при которых туда могли бы попасть объекты более молодого возраста.

Любопытно отношение Эспера к найденному им человеку. Когда читаешь его книгу, невольно кажется, что сам он не понял значения своего открытия, рассматривая находку в весьма широких рамках: как останки «кельтского друида, допотопного человека либо обитателя новейшего времени». И это вполне закономерно, так как в 1774 г. трудно было ожидать понимания значения послойного залегания слоев, их стратиграфии и вообще всей основной проблематики палеолита.

Но в другом месте текста мы встречаем фразу, которая заставляет считать вышеприведенную цитату лишь литературным приемом: «Поскольку человеческие кости лежали между костями животных, заполнившими Гайленрётскую пещеру, и так как они находились в слоях, сохраняющих со всей очевидностью свое первоначальное залегание, мы считаем несомненным, что человеческие останки имеют тот же возраст, что и остальные ископаемые животные». Ясное и точное утверждение, добавлять к нему что-либо не приходится.

Революционность данных Эспера опередила свое время, оценить их полностью было некому, и потому они пропали втуне: книга была забыта, ее автор тоже, а коллекция оригинальных находок со временем затерялась. Мы так и не знаем сегодня, какая же из эволюционных форм человека была там найдена. Не знаем, из того ли слоя в пещере Гайленрёт извлекли череп, который находился потом в Оксфорде и о котором упоминал Баклэнд? Но сам факт, что там был найден палеолитический человек, кажется очевидным. То, что слой плейстоценовых отложений под синтровой плитой существовал на самом деле, подтвердило контрольное обследование, осуществленное в 70-х гг. нашего столетия Ф. Геллером.

Такова была судьба первого из известных научных исследований пещеры, т. е. выполненного на основании раскопок. Не вызывает сомнений, что люди раскапывали пещеры издавна, однако по большей части это делалось в корыстных целях. Назовем хотя бы курфюрста Фридриха IV, приказавшего еще в 1596–1597 гг. перекопать всю глину в пещере Виндлох в Верхней Франконии в уверенности, что в глине содержится золото. Многочисленные примеры связаны с добытчиками кости, которые в XVII–XVIII вв. искали, например, в Моравском красе «рог единорога» и другое сырье тогдашней фармацевтики. Но никто из них не занимался научным исследованием содержимого пещерных отложений (или же сведения о такого рода попытках не сохранились).

Любопытно, что после 1820 г. во Франции все кому не лень бросились в спелеологию, а потому не удивительно, что спустя немного времени ушей ученого мира достигли сообщения, доказывавшие то, что уже доказал однажды Эспер. Мы назовем лишь наиболее известных открывателей этой ранней исследовательской волны. Все они — да в то время иначе и быть не могло — были любителями, энтузиастами исследования природы.

Первый среди многих других — Франсуа Жуаннет, прозванный во Франции дедушкой истории древнего времени; ему же принадлежит право считаться первооткрывателем французского неолита (позднего каменного века).

Нас, однако, интересует его деятельность, связанная с пещерами. Об этом сообщает его статья с весьма скромным названием: «Статистика департамента Дордонь» (увидевшая свет тоже в весьма скромном издании — в «Календаре» департамента на 1817 г.).

«Пещера (Пеш де л’Азе) имеет в длину 200 футов, вся она усыпана костями и зубами животных… кости в пещере повсюду, но более всего их у входа, где они нагромождены в довольно большом количестве. Тщательное обследование показывает, что часть их обожжена и преднамеренно раздроблена. Среди костей почти в том же количестве находятся осколки черного кремня — обстоятельство, явно свидетельствующее против возможности их естественного накопления».