Извращенная принцесса (ЛП) - Торн Айви

— Скажи, что не хочешь меня, — хрипит Глеб, разрывая наш поцелуй.

Мы задыхаемся, вдыхая воздух друг друга, пока я пытаюсь найти в себе силы сказать то, что должна сказать. Ты должен уйти.

— Я не могу, — вздыхаю я, и мое сердце разрывается от осознания того, что я так же безнадежно влюблена в него, как и три года назад.

Тело Глеба прижимается к моему, его худые, упругие мышцы прижимают меня к стене с отчаянием, от которого тепло разливается в моей пульсирующей сердцевине. В то же время знакомое чувство клаустрофобии сжимает мое горло.

— Глеб, — хнычу я, тело напрягается, когда мне становится трудно дышать.

— Блядь, — рычит он, отталкиваясь от стены секундой позже.

Я с облегчением втягиваю жадный воздух. Но его железная рука все еще обвивает мою талию, и он тянет меня за собой, даже когда дает мне свободу. Комната кружится вокруг меня, когда мой центр тяжести исчезает, и в следующее мгновение мягкий матрас подхватывает мое падение.

Я задыхаюсь, ошеломленная неожиданной переменой, тем, как Глеб переместил меня так легко, так нежно, даже в своей страстной ярости.

— Скажи мне, чего ты хочешь, Мэл, — пробормотал он, опускаясь на колени между моих ног, его глаза блестят от желания. Его длинные ловкие пальцы обхватывают мои лодыжки, а руки медленно ведут их вверх по моим ногам.

Я прикусываю губу, пытаясь удержать свои желания в узде. Ведь то, что я хочу сейчас, и то, что мне нужно, — две совершенно разные вещи. Мягкие губы прижимаются к внутренней стороне моего колена, сбивая мое сопротивление. Непроизвольный стон желания вырывается из глубины моей груди.

— Это? — Предлагает Глеб, его теплое дыхание омывает мою кожу, медленно проводя по внутренней стороне бедра.

— Нет, — стону я, мой предательский голос дрожит от желания.

Глеб останавливается, его руки рефлекторно сжимаются вокруг моих бедер, и он смотрит на мое лицо, поднимаясь вверх по длине тела. Напряжение дрожит в его широких плечах, мышцы сворачиваются от неожиданного отказа. И хотя я знаю, что утром буду ненавидеть себя за это, я не могу больше отказывать ему. Я должна сказать ему, чтобы он оставил меня в покое. Что я не хочу, чтобы он прикасался ко мне. Что я не хочу быть с ним.

Но ложь слишком болезненна. Потому что никогда в жизни я не хотела чего-то так страстно.

Я скучала по Глебу с таким отчаянием, с каким не смела столкнуться раньше. А сегодня, когда он так близко и делает со мной все то, о чем я мечтала тысячу раз, отказать ему — все равно что вонзить кинжал в собственное сердце.

— Я хочу тебя всего, — вздыхаю я, и слезы застилают мне глаза, когда правда в моем признании оседает в желудке, как свинец.

Тяжелое дыхание Глеба проносится между моих бедер и вверх по платью, касаясь моего лона. У меня замирает сердце, когда я понимаю, что от волнения насквозь промочила трусики.

— Божественная богиня, — бормочет он, его голос мучителен. И когда его руки скользят вверх по моим ногам, проводя по бедрам, я думаю, что могу кончить еще до того, как мы начнем.

Вся моя доля самоконтроля летит в окно, когда я хватаюсь за подол платья и одним движением стягиваю его через голову. Глаза Глеба с неистовым желанием блуждают по моему телу, и я дрожу от предвкушения.

Сколько раз я прикасалась к себе при воспоминании о Глебе? И сейчас, хотя я знаю, что это не может продолжаться долго, я готова отдать почти все, чтобы снова быть с ним.

Из его груди вырывается мурлыкающее рычание, и Глеб вытряхивает плечи из своей сексуальной черной кожаной байкерской куртки, забрасывая ее за спину. Я хватаюсь за подол его толстовки, волоча ее вверх по телу вместе с футболкой, и когда в поле зрения попадают его рельефные пресс и грудь, у меня перехватывает дыхание.

Я и забыла, насколько он совершенен: весь подтянутый, с железными мышцами, изящный, даже не пытаясь. Он набрасывается на меня, кровать подпрыгивает под нами, и когда его губы захватывают мои, в моей душе вспыхивает огонь.

— Я без защиты, — шепчет Глеб мне в губы, пока мои бедра качаются на нем, кажется, сами по себе.

— У меня внутриматочная спираль, — бормочу я между поцелуями, чувствуя, как его твердый член упирается в шов джинсов. — Это часть контракта в "Жемчужины". — Не то чтобы мне это было нужно до этого, но раз уж расходы покрывают Келли, я не вижу ничего плохого в том, чтобы согласиться на дополнительную меру предосторожности.

Глеб застывает, его тело напрягается, и на мгновение мне кажется, что он сердится. Затем по его телу пробегает дрожь, и он с силой вжимается в мой клитор, заставляя меня задыхаться. Его руки берутся за застежку моего лифчика, а я расстегиваю его ремень, и мы заканчиваем раздевать друг друга с безрассудством, отчаянно пытаясь устранить все преграды между нами.

Сильные руки подхватывают меня под колени, и Глеб подтаскивает мои бедра к краю кровати. Затем он раздвигает мои ноги и кладет руки на матрас рядом с моей талией. Я чувствую себя опасно обнаженной, мое тело выставлено на всеобщее обозрение, когда его блестящий кончик нависает над моим входом. Сегодняшняя ночь во многом отличается от нашей первой ночи вместе. И все равно я хочу Глеба так отчаянно, что едва могу дышать.

— Скажи, что ты хочешь меня, Мэл, — приказывает Глеб, поднимая волосы на моей шее. — Скажи, и я заставлю тебя почувствовать себя так хорошо, что ты будешь выкрикивать мое имя, когда кончишь.

Боже, я так сильно хочу, чтобы он заставил меня кончить, что готова сказать все, что угодно, даже если правда об этом меня пугает.

— Я чертовски хочу тебя, Глеб, — стону я.

Он вонзается в меня с такой силой, что я едва не вскрикиваю, и то ли прошло столько времени, что я забыла, насколько болезненным может быть секс, то ли из-за нового ракурса он кажется еще больше. Но меня переполняет ощущение его глубокого проникновения.

— Блядь, — ворчит Глеб, замирая внутри меня. — Ты все еще такая чертовски тугая, — хрипит он.

Я киваю, кусая губы, потому что не верю себе, что не заплачу, если скажу что-нибудь. Тепло пульсирует во мне, заставляя мои стенки пульсировать вокруг его железной длины. Это так приятно, когда он находится внутри меня. В то же время я боюсь, что будет больно, если он снова начнет двигаться.

Медленно он опускает мои ноги ниже, направляя их к своим бедрам. Я глубоко дышу, пытаясь расслабиться, обхватывая его ногами. С поразительной силой он просовывает под меня руку и поднимает с кровати. Повернувшись, он садится на край матраса так, чтобы мои бедра покоились на его бедрах.

— Лучше? — Пробормотал он. Одна сильная рука поддерживает мой вес. Его свободная рука обхватывает мою челюсть с нежностью, от которой мне еще больше хочется плакать.

Я снова киваю, но ощущение чужеродности проникновения уже не так ошеломляет. А когда его пальцы медленно спускаются по передней части моего тела, по плоти пробегает свежая колючая волна возбуждения. Его губы находят впадинку моего горла в то же самое время, когда кончики его пальцев касаются моего клитора.

Я задыхаюсь, внезапное и сильное возбуждение заставляет пульсировать мою сердцевину. Глеб стонет, его бедра раскачиваются подо мной в ответ. И на этот раз, когда он глубоко вдавливается в меня, я думаю, что могу просто сойти с ума.

20

ГЛЕБ

Я не знаю, сколько мужчин было у Мел за годы, прошедшие с тех пор, как она ушла от меня, но мне не потребовалось много времени, чтобы осознать две неоспоримые истины:

Во-первых, она ни с кем не была уже чертовски долгое время — длительное воздержание является единственной причиной, по которой она может быть такой крепкой.

А во-вторых, все, с кем она была, не имели ни малейшего представления о том, как доставить ей удовольствие. Потому что ее очевидная неосведомленность в вопросах получения удовольствия говорит мне о том, что я могу быть последним мужчиной, который хотя бы пытался довести ее до кульминации.