Король Артур и рыцари Круглого стола - Питер Акройд

— Спаси меня Боже! — отозвался Тристрам. — Вот лучшая новость за семь лет. Теперь королю Ирландии понадобится моя помощь. Смею сказать, во всем королевстве, кроме как при дворе Артура, не найдется рыцаря, который отважился бы выйти на поединок с сэром Бламуром. Я вызовусь сражаться за короля, и он с радостью отдаст мне Изольду.

Гувернейл поспешил к королю Энгвишу.

— Один рыцарь желает поговорить с вами, сир. Он готов служить вам.

— Как его имя?

— Сэр Тристрам из Лионесса. Ради милостей, которые вы оказали ему, когда принимали его в своем королевстве, он готов сразиться за вас.

— Проводите меня, — сказал король. — Наведаемся к сэру Тристраму.

Они сели на коней и с немногими спутниками поскакали к тому шатру.

Завидев короля, Тристрам вышел навстречу и хотел придержать ему стремя. Но король легко спрыгнул с седла и обнял Тристрама.

— Мой милостивый господин, — сказал Тристрам. — Словами не выразить, как вы добры ко мне. И вместе слов я послужу вам, сколько хватит сил.

— Добрый рыцарь, никогда еще ваша помощь не была мне так нужна, как сейчас. Вы знаете, что сэр Блеоберис и сэр Бламур бросили мне вызов. Этих воинов нелегко одолеть. Кажется, с сэром Блеоберисом вы уже имели дело.

— Я готов сразиться за вас, если вы поклянетесь, что не имеете отношения к смерти их родича.

— В этом я клянусь.

— И еще одно. Если я добьюсь для вас победы в этом сражении, согласитесь ли вы дать мне ту награду, которую я сочту заслуженной?

— Помоги мне Бог, вы получите все, чего пожелаете.

— Отлично сказано, сир! Можете сообщить, что ваш боец готов. И я скорее погибну в этом поединке, чем допущу, чтобы меня признали трусом.

— В вас я ничуть не сомневаюсь, — сказал король. Затем он вернулся ко двору и известил судей о том, что нашелся рыцарь, готовый сразиться за него. Сэра Тристрама вызвали и велели ему выслушать, какое обвинение предъявлено королю Энгвишу. Когда рыцари при дворе увидели Тристрама, они принялись расхваливать его, вспоминая его победы над многими великими воинами.

Сэр Блеоберис решил переговорить с сэром Бламуром.

— Брат! — сказал он ему. — Помни, какого мы рода. Сэр Ланселот — наш кузен. Никого из наших никогда не побеждали в сражении. Лучше прими смерть, чем позор!

— Не сомневайся во мне, брат. Я не посрамлю наш род. Слыхал я, что этот рыцарь из числа храбрейших в мире, но я перед ним не дрогну. Подлое слово «сдаюсь» не выйдет из моих уст. Пусть уж лучше он меня убьет!

— Господь с тобой! Но будь осторожен.

— Уповаю на Бога.

Итак, Бламур и Тристрам разъехались на дальние концы поля и поскакали навстречу друг другу, выставив перед собой копья. Они сшиблись с грохотом грома, и Бламур был выбит из седла. Он тут же выхватил меч и потребовал, чтобы Тристрам спешился и дрался с ним врукопашную.

— Конь подвел меня, — вскричал он, — но уповаю на Бога: земля не подведет.

Тристрам соскочил с коня, и они стали рубиться мечами. Бой шел с переменным успехом, то один боец одолевал, то другой, и кровь их, смешиваясь, текла по земле. Наконец, Тристрам нанес сокрушительный удар, и Бламур опустился на колени, а потом рухнул наземь. Сэр Тристрам остановился и глядел на него. Когда к Бламуру вернулась речь, он сказал так:

— Сэр Тристрам из Лионесса, прошу вас, как благородного рыцаря, лучшего, с каким мне довелось сражаться, прикончить меня. Я предпочту умереть с честью, нежели жить в позоре. Даже за все сокровища мира я не сдамся. Так добейте же меня!

Услыхав столь благородные речи, Тристрам растерялся и не знал, как поступить. Ради сэра Ланселота ему не хотелось убивать его родича, но если Бламур не сдастся, долг Тристрама — прикончить его.

Тристрам подошел к судьям и опустился перед ними на колени.

— Прошу вас, господа, рассудить это дело. Стыд мне и большая жалость убивать такого рыцаря. И мне хорошо ведомо, что нет ему никакого бесчестья в том, чтобы остаться жить. Он отважно сражался. И я попрошу короля, за которого я вступил в поединок, помиловать этого воина.

Выступил вперед король Энгвиш.

— Помоги мне Бог, сэр Тристрам, я во всем положусь на ваше суждение. Пусть решают судьи.

Тогда судьи подозвали к себе сэра Блеобериса и спросили его мнение.

— Господа, — сказал Блеоберис, — тело моего брата потерпело нынче поражение, но сердце его так же благородно, как и прежде. Пусть сэр Тристрам заканчивает свое дело: лучше умереть, чем лишиться чести.

— Не будет так! — вскричали судьи. — И король, и его рыцарь выпросили ему пощаду.

— Тогда пусть будет, как вам угодно, — ответил Блеоберис.

Судьи посовещались и оправдали короля Энгвиша. Затем они велели противникам примириться. Тристрам обещал никогда более не сражаться ни с одним из двух братьев, и те тоже поклялись всегда относиться к нему дружески.

Теперь прочитайте о том, как Тристрам и Изольда выпили волшебный напиток

Король Энгвиш возвратился в Ирландию вместе с Тристрамом и всем объявил о доблести своего рыцаря. Никто не радовался этому так, как Изольда, ибо она любила Тристрама больше всех рыцарей на свете. Вскоре король задал Тристраму вопрос:

— Отчего же, сэр, вы не просите у меня ту награду, которую я вам обещал?

— Теперь время настало, милорд. Я прошу руки вашей дочери. Не для меня самого, но для моего дяди, короля Марка Корнуэльского.

— Ах, Тристрам, я отдал бы все свои владения, только бы вы сами женились на ней!

— Этого не будет. Я не могу изменить своему господину. И потому прошу вас, сир, исполнить то обещание, которое вы мне дали. Позвольте мне отвезти принцессу в Корнуолл.

— Отдаю ее вам. Поступайте, как сочтете нужным. Больше всего я бы желал, чтобы вы сами вступили с ней в брак. Но если вы решите вручить ее королю Марку, пусть будет по-вашему.

Итак, коротко говоря, Изольду Прекрасную снарядили в дальний путь, а сопровождала ее дама Брагвейн. Королева призвала к себе Брагвейн и Гувернейла, спутника Тристрама.

— Возьмите это и берегите, — велела она, передавая им бутыль с какой-то жидкостью янтарного цвета. — Проследите, чтобы король Марк и моя дочь выпили это зелье вместе в брачную ночь. Если они сделают так, то до конца жизни будут крепко любить друг друга.

Слуги взяли напиток и поднялись на борт корабля. Не успели далеко отплыть, как Тристрам и Изольда почувствовали жажду. Они увидели на соседнем столике некий сосуд, и Тристрам взял его, думая, что в нем доброе вино.

— Госпожа Изольда, — сказал он, — нас хотели лишить великого блага. Вот вино, которое наши слуги, Брагвейн и Гувернейл, решили придержать для себя.