Во все тяжкие - Станислав Николаевич Минин

— Синтезировал. Сам. — я улыбнулся, чтобы разрядить атмосферу.

Но Матанцев оставался серьёзным.

— Откуда такие познания в химии? Ты ж на юриста учишься?

Было бы глупо надеяться, что он меня не «пробьёт». Начинаем лгать.

— Да со мной странная какая-то ерунда случилась, током меня дома в начале августа ударило, а потом сны начали сниться, странные, про химию, вот я и придумал это лекарство… — я деланно засмущался.

— Допустим, где лабораторию взял, в каком-нибудь НИИ? — допрос продолжался.

— Виктор Петрович, какой НИИ, они же все режимные, даже если и получилось бы туда попасть, через знакомых, через какое время ваше ведомство об этом бы узнало? — я ожидал получить ответ на свой вопрос, но так и не дождался. Пришлось продолжать. — Через маму школьного друга попал в лабораторию техникума, у её мужа рак был, вот она и была заинтересована…

— Где вещества нужные взял?

— В аптеках, из обычных лекарств выделял…

— Зачем «экстрасенса» из себя строил?

— Не видел другого способа реализации препарата. А так мистика там, биополе, энергетические потоки… Проколов не было, даже с вами. — я опять попытался улыбнуться, но полковник никак не реагировал.

— Почему никому не рассказывал о препарате?

— Страшно. Убьют ведь. Да и денег хотелось заработать.

— Я тебе зачем?

— Хотел предложить сотрудничество. — я снова сделал паузу, чтобы собраться с мыслями. Виктор Петрович продолжал пристально меня разглядывать. — Мне не нужна «крыша», которой просто платят процент с оборота или фиксированную сумму. Мне нужно сотрудничество с вами. Именно с ВАМИ, вашим специфическим опытом, связями, знаниями, а не с вашей конторой. Дело в том, что мои знания химии касаются не только лекарств, но и много чего ещё. Я прекрасно понимаю, что моя деятельность в качестве «экстрасенса», в любой момент может закончиться печально, как для меня, так и для моих близких. И мне, каким-то образом, надо «съехать» с этой «темы», или получить серьёзные гарантии безопасности. А помочь я могу в различных областях, сделав так, что Российские товары не будут иметь аналогов в мире. — я опять сделал паузу и продолжил, — Только мне бы очень не хотелось жить под охраной где-нибудь на режимном объекте.

Я замолчал, и только сейчас почувствовал, как, несмотря на морозную погоду, капельки пота стекают у меня по лицу. Полковник молчал, но меня это уже не напрягало, что смог, я уже сделал.

— Да, всякого ожидал, но такое!.. — он направился медленным шагом обратно, в сторону моего дома. Я пристроился рядом. — И что мне теперь с тобой делать? — он мельком на меня глянул и снова погрузился в свои мысли.

Так, в молчании, мы практически и дошли до подъезда.

— Виктор Петрович, честно говоря, выглядите вы не очень, я это сразу заметил. Не отдыхаете совсем? — я начал подводить его к последнему аргументу.

— Не получается. Телевизор смотришь? — я кивнул, — Знаешь, что на Кавказе твориться, вот и у нас угроза терактов. Работаем круглосуточно. — сказал он в пространство.

— Так может зайдёте на минуточку, на приём к «экстрасенсу»?.. — я улыбался, но внутри меня всё сжалось: согласиться — есть перспективы, нет — как повернётся…

Полковник на мгновение застыл, потом повернулся ко мне. Оглядев меня с ног до головы, словно видел в первый раз, произнёс:

— Ну ты и наглый! Сходу на порошок подсадить хочешь? — а слышалось — «вербануть».

Я, продолжая улыбаться, сделал приглашающий жест рукой и пропустил Матанцева впереди себя в подъезд.

— Когда действовать начнёт? — спросил полковник, выпив традиционный стакан, в который при нём был засыпан и размешан препарат.

— Максимум через неделю почувствуете.

— Пошли, проводишь.

Мы вышли из квартиры и встали на лифтовой площадке.

— По нашим делам. — он откашлялся. — Мне надо всё обдумать, прикинуть варианты. Не обижайся, но твои знания мне надо будет проверить. На счёт твоего бизнеса не волнуйся, моя визитка у тебя осталась? — я кивнул. — Можешь смело демонстрировать, в случае чего, звони. Встречаться придётся не раз, так что жди звонка.

Мы попрощались, он вызвал лифт, а я отправился в квартиру.

— Лёш, что за мужик, мент, что ли? — спросил отец.

— С чего ты взял, пап? — мне стало интересно.

— Сам улыбается, а глаза холодные. — ответил он.

— Не, пап, не мент, комитетчик он. — я улыбался.

— Что хотел, такой вежливый? — отец не унимался.

— За жену благодарил, а я, под это дело, к нему под крылышко попросился.

— Работать, что ли, к ним пойдёшь? — удивился отец.

— Да нет, это теперь наша «крыша»! — серьёзно сказал я.

Родители покачали головой.

— Эти всяко лучше, чем менты! — констатировал отец. — Много запросил?

— Мы пока в процессе переговоров.

— Понятно. Пошли лучше чай с тортом попьёшь. — и мы направились на кухню.

Глава 10

Весь вечер я думал над ситуацией с полковником. Можно было обойтись без этого? Однозначно, нет! В любом случае, рано или поздно, ко мне придут с предложением, подкупающим своей новизной! Лучше он, чем кто-либо другой. То, что Матанцев особо не заинтересовался процентом от деятельности «экстрасенса», скорее плюс, чем минус. Но, всё равно, червячок сомнений продолжал меня грызть. Утешало одно — сделал всё, что смог в сложившейся ситуации. Оставалось просто жить дальше, руководствуясь привычным девизом «Рассчитывай на лучшее, исходи из худшего!» Чтобы отвлечься от этих явно непродуктивных мыслей, заставил себя начать готовиться к сессии в юридической академии.

Первым экзаменом у нас шёл предмет «Система правоохранительных органов РФ» и по расписанию он был шестого января. Как и в моей «прошлой» жизни, одногруппники начали собираться у аудитории задолго до начала экзамена, около восьми часов утра. Я же не стал заморачиваться по поводу очереди, проигнорировав заверения однокурсников, утверждавших, что к концу экзамена положительные оценки у преподавателя могут и закончиться. Исходя из собственного опыта работы преподавателем, это было совершенно не так.

Было забавно наблюдать волнующихся одногруппников, нервно перечитывающих лекции и учебники, бросающихся толпой к каждому выходящему из аудитории с вопросом «Ну, как?» Естественно, что каждому хотелось получить максимально высокую оценку, и это было вызвано не только желанием подтверждения своего труда и интеллекта, но и сугубо материальными причинами — получением повышенной стипендии. Она хоть и была мала и составляла около восьмидесяти тысяч рублей, но явно была не лишней для большинства моих однокурсников.

Меня же эти экзамены реально напрягали. В подтверждении своих интеллектуальных способностей, а вернее памяти, я не нуждался, стипендия мне была не нужна, новых навыков по анализу информации и озвучиванию их преподавателю, я не получал… И я развлекался тем, что рассказывал анекдоты своим одногруппникам.

В туалете института.