Дым и железо - Рэйчел Кейн

Джесс понял, что привалился спиной к сиденью.

А после этого он вообще ничего не помнил.

Глава тринадцатая

До того как он открыл глаза, не могло пройти больше нескольких секунд, однако чувствовал он себя так, словно проспал целую ночь. Ноющая боль, окутывающая все кости стрессом и тревогой, исчезла.

Он глянул через оконце на сидящего впереди молчаливого водителя в форме. «Что-то насчет водителя». Он забыл, что именно заметил, да и это уже казалось неважным. Зевнул, потянулся и подумал: «Что ж, если я и еду на страшную смерть, то хотя бы в приподнятом настроении».

Карета неслась по улицам быстро; другие транспортные средства уступали ей дорогу, пешеходы пропускали, и даже большая, медленная паровая телега, которая перевозила товары по городу, вежливо пропустила их. «Ну, это очень пафосно, – подумал он. – И когда архивариус стал императором?» Много лет назад, видимо, накапливая свое величие и высокомерие по кусочкам, власть росла, как жемчужины, со временем обрастая слоями. Правление фараонов прошло, однако церемониальный Птолемей все еще какое-то время являлся номинальной главой и поддерживал богатую египетскую историю. Постепенно, но неуклонно вся та преданность, которой требовали боги-короли, перешла Библиотеке.

А теперь корона оказалась на голове у самого коррумпированного человека из всех, кто когда-либо занимал должность архивариуса.

Па всегда говорил, что с коррумпированными людьми всегда куда проще вести бизнес, чем с честными; если то было правдой, то сегодняшний день принесет немалую прибыль. Ну а если все сложится плохо, он всегда может пожертвовать собой, чтобы покончить со стариком. Уж лучше кровавая, доставшаяся высокой ценой победа, чем медленное поражение для родной семьи. Оружия, правда, нет, но можно сделать. Отец с ранних лет учил: что угодно, даже плотно свернутый лист бумаги, может стать эффективным оружием. Скорость и безжалостность являлись ключевыми компонентами любого нападения, и оба эти компонента понадобятся, если придется убить архивариуса; солдаты и механические стражи бросятся на него в следующую же секунду или, может, через две секунды, так что нельзя терять время. Если уж на то пойдет, конечно.

Теперь не было смысла в его учащающемся сердцебиении. Он все равно не в состоянии изменить грядущее, так что он просто закрыл глаза, пока размеренное шипение парового двигателя не утихло. Карета замедлилась, и поездка подошла к концу.

Жаль. Снаружи была прекрасная погода.

Карета даже не притормозила на пропускном пункте, где ей дали разрешение без лишних вопросов; прогуливающиеся сфинксы глянули на него своими красными глазами, и их жуткие человекоподобные лица напомнили ему сразу кого-то и вообще никого. Сфинксы, что стерегли пропускной пункт, были больше тех, которые бывали на обычных пограничных пунктах, а крылья, сложенные у них по бокам, не имели изысканного орнамента. Они могли бы пролететь короткую дистанцию, крылья были острые как ножи, и поговаривали, что укусы этих тварей ядовиты. Он верил. Особенно напрягала враждебная аура, исходившая от этих монстров.

На пропускном пункте, как он заметил, также было немало элитных библиотечных солдат – человек двадцать, по его прикидкам. Если столько же стерегло каждую сторону пирамиды серапеума, архивариус был человеком нервным.

Ну и хорошо. Нервный переговорщик был куда более легкой добычей.

Из кареты его высадили в защищенном дворе – тут сновало еще больше механических стражей – и водитель выпроводил его с ледяной вежливостью.

Его ждала Некса. В груди что-то екнуло при виде нее. Милая, прекрасная Некса.

– По крайней мере, если сегодня мне суждено умереть, я смогу в последний раз взглянуть на истинную красоту. – Он даже не успел задуматься, прежде чем произнес это, но прозвучало правильно. Ощущалось правильно. Он добавил экстравагантный поклон.

Когда он вновь выпрямился, то получил от Нексы пощечину. Достаточно грубую, и голова запрокинулась, а на щеке остался горячий след в форме ладони, поэтому он удивленно моргнул, но умудрился не дрогнуть ухмылкой.

– Полагаю, я это заслужил.

– Полагаю, ты заслужил куда больше, – огрызнулась Некса. – Ты здесь, чтобы увидеть архивариуса, не меня. Если бы решения принимала я, то тебя бы усадили в лодку обратно до дома и насверлили бы в ней дырок в качестве прощального подарка.

«Что ж, ты все-таки ко мне неравнодушна, любовь моя». Он отправился следом за ее напряженной спиной и раскачивающимися бедрами через маленькую дверь в углу водяного сада, усаженного лотосами, и оказался в одном из тех тоннелей в пирамиде, вызывающих клаустрофобию. Он никогда не бывал внутри прежде и решил, что надо посетить все еще раз потом, хотя даже не знал, как именно Некса открыла вход. Скорее всего, какой-то ключ был встроен в браслет на ее запястье, который явно давал ей привилегии и запреты. Не сработает, если она не будет жива и без браслета, конечно; в Библиотеке сидят не глупцы.

Если же ему захочется пробраться по этому тоннелю снова, придется сделать Нексу союзником… или пленницей. Хоть ему и не нравилась эта идея, он ее не исключал.

Огромные арочные стены здесь были покрыты иероглифами, которые выглядели такими же новенькими, как в день, когда были написаны тысячи лет назад, и пришлось придержать желание провести пальцами по их четким линиям. Все в Александрии было пронизано историей. Она была в воздухе, которым он дышал, в камнях, по которым ходил. Это даже придавало некую надежду на то, что внутри этой истории он сможет выжить.

Некса дошла до дальнего конца коридора – который, стоит отметить, не имел разветвлений, что намекало на то, что коридор можно заблокировать с любого конца, либо выкачав изнутри воздух, либо заполнив пространство смертельным газом. Войдя в следующий зал, он растерялся, потому что тот оказался огромной сводчатой галереей, полной шестиметровых позолоченных статуй богов, которые указывали в разных направлениях. Гор стерег дальнюю сторону, стоя к вошедшим лицом; огромный бог с головой сокола стоял, глядя прямо вперед и сжимая в правой руке цеп [11]. Все боги были украшены золотом и серебром, но тело Гора было сделано из чистого черного камня, его создатель явно вдохновлялся римскими техниками, чтобы показать совершенную мускулатуру… выглядело странно и очень тревожно.

Он не удивился, когда глаза бога загорелись красным светом, когда они подошли, а золотая голова наклонилась, чтобы взглянуть на них. Цеп в руке был заточен как лезвия бритвы. Он можег разрубить их обоих пополам одним взмахом, поэтому Джесс внимательно следил за каждым движением, которое могло послужить сигналом к тому, что это вот-вот произойдет. «Упасть на пол, перекатиться и надеяться на лучшее. Хотя бы тогда не будешь долго мучиться, если окажешься медлительным».

Некса, не останавливаясь и не замедляясь, подняла руку, чтобы продемонстрировать свой браслет, и он сделал то же самое. Гор напряженно следил за ними с пугающей внимательностью, но не двигался, и когда