Деление на Ноль - Денис Алексеевич Ватутин

меня накатил приступ малодушия. Я быстро сгонял в магазинчик, где продавались вместительные, но модные сумки, купил одну из них, затем вернулся в камеру хранения и, вынув каску Парвиза, положил ее туда. Потом я снова пошел в туалет, только уже в другой и… больше оттуда не вышел… хотя, по правде, конечно же вышел, но для постороннего наблюдателя этого не произошло…

Самым сложным было не задевать прохожих, так как, несмотря на близость комендантского часа, скопление людей все же встречалось в узких местах типа входа-выхода из «Подковы», тротуаров возле остановок, да и просто тесных переулков.

Не хотелось, знаете ли, посеять панику у без того нервного населения.

Ощущения были немного странные: затылок покалывало постоянно, хотя и не сильно, но на всякий случай я сожрал три таблетки пирацетама, и в голове стало полегче. Вообще есть некоторые арты, которые для здоровья не то чтоб совсем опасны, но и не полезны. Такие используют в комплексном виде с некоторыми другими, экранируемыми артами. Только сейчас у меня такой возможности не было.

Одно было точно – каска создавала вокруг некий купол, который транслировал на свою поверхность зеркальное изображение. Купол почти повторял очертания тела, но какой-то твердой поверхности не имел – это так любимое Древними некое «поле». Тут они непревзойденные специалисты, достаточно вспомнить природу «стенок» наших Куполов.

Раза с третьего я проскользнул в боковой подъезд высотного здания отеля, там как раз вывозили мусор, а идти к центральному я опасался. Пройдя по подсобным коридорам, я вышел в холл и повторил прием с туалетом.

Затем я разделся в гардеробе, но сумку сдать отказался: мало ли какой сиблинг пронырливый мимо проходить будет?

Я поздоровался с красавицей Мишель и уселся за столик с табличкой: «Заказано». Столик был не маленький, но и людей в ресторане почти не было – на то я и рассчитывал. В основном постояльцы, и тех негусто.

Мишель подошла ко мне, красиво покачивая стройными бедрами, но я не повелся на этот отрытый вызов и с милой улыбкой попросил фирменного супа с лапшой и клецками, так как пообедать не успел, а понервничать – очень даже.

Я думал о предстоящем вечере и ночи, которые ожидают нас с Алисой.

Первым запланированно пришел Натан Яковлевич. Мне нужно было его подготовить заранее к нашей неоднородной компании.

– Заг, мальчик мой, ты же знаешь, я не люблю такие заведения, – брюзжал профессор, – эти зевел шель бен-адам[7] из наших царей придумали этот «час страха», так только для приличных людей – негодяи. Как бегали по ночам с топорами, так и бегают…

– Натан Яковлевич, вас отвезут домой с охраной, – успокоил я его, – я даю слово…

Он еще немного поворчал и вроде успокоился.

Потом пришел Гастон Штырь из группировки «южных».

Он был немногословен и, вежливо поздоровавшись со мной и Бэтманом, уселся за стол и закурил, надвинув шляпу на глаза и откинувшись на спинку стула.

Я кратко проинструктировал и его. Он поморщился, и складки вокруг его рта стали жестче, попытался что-то мне возражать, на что я ответил, что на халяву результатов не бывает, и он смирился с видом оскорбленного достоинства.

Я наконец заметил у него между указательным и большим пальцем левой руки маленькую татуировку: цифра десять, в которой единица идет зигзагом, пронзая ноль и оканчиваясь стрелкой. Когда я служил в жандармерии, у старослужащих контрактников я видел такую же. Она означала десять лет службы с участием в боевых конфликтах. Да, мое первое впечатление еще от голоса Гастона по телефону нашло свое подтверждение: я еще тогда уловил в его интонациях какие-то казенные нотки. Наверное, поэтому он пересыпает свою речь жаргонизмами, чтобы свои не косились. Значит, бывший жандарм. Что-то у человека в жизни настолько пошло не так, что попал он к «южным». Да, за каждой с виду заурядной личностью скрывается длинная жизнь с непростыми поворотами.

Вот и моя жизнь последнее время пошла какими-то заносами по ледяной дороге… Только Алиса может затормозить этот дрифт… Эх… Ладно, нужно сосредоточиться на деле.

Наконец по очереди в зал вошли: сначала Ганс Хофер (я сперва его не узнал, он был в морской форме с залихватской фуражкой и офицерскими погонами), а затем через несколько секунд появился Рауль Хуарес. Тот был в шикарном концертном смокинге и нацепил на свой выдающийся нос очки. Волосы его были изрядно напомажены, а в руках он держал футляр от скрипки. И вот провалиться мне на этом самом месте, если он не был музыкантом в четвертом поколении!

Я с огромным трудом подавил улыбку: надо сказать, что и Ганс настолько переменился в образе, что, даже зная черты его лица, сразу будешь смотреть именно на форму – прямо как на него пошита, и носит он ее словно всю жизнь, с рождения.

Ганс скрылся в туалете, а Хуарес пошел к барной стойке, видать, заранее договорились – конспираторы хреновы. Здесь-то нас вместе уже и увидят. Ладно…

В этот момент к нашему столику подошла Мишель и наклонилась ко мне:

– Мистер Моррисон, вас к телефону какой-то мужчина, – негромко сказала она.

– Спасибо, милая, – кивнул я, и ногой задвинул сумку с каской глубже под стол.

Извинившись перед собравшимися, я поднялся и пошел к стойке.

– Алло! Моррисон у аппарата, – кинул я в трубку.

– Привет, дружище! – гаркнули в трубку голосом Сантаны. – Ты там уже с приятелями?

– Да, тебя вот ждем, – ответил я, наблюдая, как Хуарес неловко размешивает сахар в чашке с кофе: очки ему явно мешали, и он все же их убрал в карман, покосившись на меня и слегка кивнув с улыбкой.

– Да я вот чего и звоню, Моррисон, – сказал Диего уже тише, – хоть я и оделся в костюм почтальона, но хвост подцепить успел, так что придется мне задержаться, брат, пока его стряхну…

– А хвост чей, непонятно? – спросил я у Диего.

– Да, судя по манерам, – наш, родной, из управления, – прогудел в трубку Сантана, – мужик, как собачка: от столбика к столбику бегает.

– Ну, ладно, приходи с хвостом, уже плевать, – разрешил я и повесил трубку.

– Хорошо выглядишь, Заг! – улыбнулся Рауль.

– Хотелось бы похуже, – кисло улыбнулся я, – рад тебя видеть, Хуарес! Пойдем к столу, скоро начнем.

Тут я заметил, что в ресторан вошел Чарли Спица: тот же нос картошкой, под которым щеточка усов, вечно невыспавшийся вид, штопаный коричневый пиджак и его знаменитые полосатые штаны, хорошо, что не в банном халате. Если бы его тут не знал каждый местный кухонный кот, его бы просто не пустили в таком виде.

Пока я усаживался на свое место, лицо Рауля резко потеряло дружелюбность – он заметил Гастона и несколько резко отодвинул стул.