Ануш. Обрученные судьбой - Мартина Мэдден

Она отшатнулась, опасаясь удара хлыстом или палкой.

– Передайте ему мою благодарность!

Казбек остановился и развернулся к ней. Смерив ее холодным взглядом, он сплюнул на землю около ее ног.

– Я ничего от тебя не буду передавать! Сумасшедшая, такая же, как и твоя мать! И держись от него подальше, слышишь меня?

Он ударил хлыстом ближайшее животное и последовал за стадом, растворяясь в поднявшихся клубах пыли.

Гохар Шаркодян сидела на стуле в длинной ночной рубашке. Ануш взяла расческу с полки. С течением времени кожа на голове у бабушки все больше проглядывала сквозь редеющие волосы. Ануш расчесывала волосы ото лба, нежно поглаживая, как та любила.

Гохар молчала. Руки с искореженными пальцами лежали на подоле рубашки, сквозь ткань которой проступали деформированные колени. У женщины опять было обострение артрита, она испытывала постоянные боли, но никогда не жаловалась.

Налетел порыв ветра, задрожало стекло в маленьком окне.

Гохар закрыла глаза, но, как только Ануш подумала, что та задремала, бабушка взяла внучку за руку:

– Когда ты собиралась мне рассказать?

Хлопнула входная дверь, и в комнату вошла мать Ануш. Внутрь залетел сильный порыв ветра, задрав до колен рубашку Гохар.

– Мне нужно поговорить с тобой, Ануш, – сказала Хандут, снимая с головы шарф. – Нет, с вами обеими.

Гохар пыталась одернуть рубашку, а Ануш сразу же почувствовала зловоние, обычно исходящее от их домовладельца.

– Я ходила разговаривать об арендной плате. Я не обязана вам сообщать это, но у нас нет денег, нет возможности заплатить. Однако мы с Казбеком заключили соглашение. Он готов списать долг и больше не взимать плату.

– И мы ничего не будем ему должны? – спросила Ануш.

– Ничего.

– Это замечательно! Разве не так, бабуля?

Ануш почувствовала, что бабушка натянулась, как струна.

– На каких условиях? Что ты предложила ему взамен? – спросила Гохар.

Хандут смотрела на пустой очаг. Сажа упала на пол, и она растерла ее ботинком.

– Он хочет жену.

– Ты собираешься выйти за него замуж? – прошептала Гохар. – И будешь жить в том доме?

– Не было речи о том, что я выйду за него замуж.

– Тогда о чем вы договорились? О господи… нет!

– Что случилось? – спросила Ануш.

– Скажи, что это не так!

– Другого пути нет!

– Ты продала ее ему? Этому монстру?

– У меня не было выбора!

– Меня?! – воскликнула Ануш. – Ты говоришь обо мне? – Расческа выпала из ее руки.

– Это решение всех наших проблем. И нам никогда не придется впредь переживать из-за арендной платы.

– Выйти замуж за Казбека? – Девушка в ужасе переводила взгляд с матери на бабушку. – Ты же пошутила, скажи, что пошутила!

– Ты не можешь отослать ее в тот дом!

– Может, у тебя есть предложение получше?

– Ради всего святого, она твоя дочь! Ты знаешь, что случилось с его первой женой!

– А кому еще выходить за него замуж, а? Скажи, кому? Ну а кто женится на женщине, околдованной морем? Ты знаешь, что о ней говорят в деревне? Что тот мужчина, который женится на ней, утонет. И их дети тоже.

– Это просто деревенские сплетни, Хандут! Я умоляю тебя, выкинь эту мысль из головы!

– Я не выйду за него замуж! Ни за что!

– Ты предпочтешь пойти по миру, когда он выселит нас? – рявкнула Хандут. – С бабушкой-калекой, которая даже не может повернуться, чтобы посмотреть на меня? Если ты выйдешь за него замуж, у нас будет и еда, и крыша над головой.

– Еда! – воскликнула Гохар, поднимаясь на ноги. – Когда он будет бить ее, как и первую жену, ты тогда будешь думать о еде? Когда он будет пинать ее, как собаку? Ты, которая всю жизнь упрекала меня в своем несчастливом браке? Нет, Ануш останется здесь! С нами!

– Ты просто глупая старуха, Гохар! Меня использовали! Заставили выйти замуж против моей воли лишь для того, чтобы ты прибрала к рукам какой-то бесполезный кусок земли! Но этот брак для нас добро! Это спасет наши жизни!

– Добро? Ты говоришь о добре? В том доме живет лишь зло!

– Подожди… – Ануш стала между ними. – Всегда есть другой выход. Он не выкинет на улицу старую женщину.

– Ты действительно в это веришь? – спросила Хандут. – Он не задумается ни на минуту!

– Нам помогут Стюарты.

– Стюарты едва в состоянии себя прокормить!

– Пожалуйста… – Ануш едва могла говорить. – Я не могу… умоляю тебя… только не за него. Пожалуйста, не проси меня!

– Ты не выйдешь замуж за Казбека, – тихо сказала Гохар. – Ты скажешь ей или я?

– Что вы собираетесь мне сказать?

– Давай, она должна знать.

– Что я должна знать?

Бабушка кивнула Ануш. Момент настал. Она не могла это больше откладывать.

– Я ношу ребенка.

Кулак Хандут просвистел в воздухе и врезался в скулу Ануш. Девушка упала на стул.

– Бога ради, женщина!

– Кто он? Кто отец?

Хандут снова ударила дочь, и та упала на бок на пол.

– Оставь ее в покое!

– Кто-отец-ребенка?!

Пытаясь защитить живот, Ануш отползла к стене.

– Он американец? Это доктор Стюарт?

– Нет!

– Один из работников больницы? Бедрос, не так ли? Нечего сказать? Может быть, твоя бабушка скажет мне?

Подняв щетку с пола, Хандут с силой ткнула ею в плечо Гохар, и та вскрикнула от боли.

– Военный! Он военный! Не трогай ее!

Хандут отбросила щетку и тяжело опустилась на стул.

Ветер завывал в дымоходе, и сажа опадала в очаг.

– Он заставил тебя?

– Нет.

– Тогда где он?

– Он уехал.

– Значит, нам нужно от него избавиться, – решила Хандут, глядя на дочь, скорчившуюся в углу.

– Нет! Этот ребенок мой!

– Из-за этого ребенка тебя побьют камнями! Ты считаешь, что ты первая женщина, которой приходится избавляться от солдатского щенка?

– Я не буду этого делать! Я выйду замуж за Казбека!

– Казбек хочет девственницу, а не шлюху, которая носит чужого ребенка. Разве что… – Она посмотрела на талию дочери. – На каком ты месяце?

– Я не знаю.

– Должна хотя бы предполагать!

Ануш посмотрела на бабушку.

– Три месяца, судя по всему, – ответила Гохар. – Может быть, меньше.

– Тогда может получиться.

– О чем ты говоришь?

– Мы должны убедить Казбека, что Ануш носит ребенка Хусика!

– Хусика?!

– Мальчик не скрывает своих чувств к ней. Все, что нужно сделать, – убедить, что это его ребенок.

– Нет! – Пальцы Гохар впились в стул. – Если Казбек когда-либо узнает об обмане, он убьет ее! Это слишком опасно!

– Только не Хусик, – прошептала Ануш.

– Ты думаешь, у тебя есть выбор? – Хандут повернулась к дочери. – Думаешь, у меня был выбор?

Ветер утих, и в комнате внезапно воцарилась тишина.

– Твой отец хотел тебя, Ануш. Он любил детей, но дети – обуза! На своем печальном опыте ты убедишься в этом сама. Если твоя бабушка значит для тебя столько же, сколько и ты для меня, что ж – выбор уже сделан!

Ануш направлялась к единственному месту, где могла обрести успокоение.

Она бежала по пляжу так быстро, что на мокром песке практически не оставалось следов.

В западной части мыса сидел, будто высеченный из камня, Хусик.

Он смотрел на море, и ее поразил вид юноши – он был спокоен, как будто оказался в своей стихии.

Хусик повернул голову и посмотрел на нее. Никто из них не пошевелился. Они были фигурами на картине – наблюдатель и наблюдаемый.

Ее волосы растрепались и били по лицу, но девушка не пыталась их убрать. Казалось, она стоит на краю того, откуда не будет возврата.

Если она выйдет замуж за Хусика, то у ее ребенка будет будущее, а у самой Ануш – лишь океан тоски. Ни счастья, ни радости. Как когда-то ее мать, она выйдет замуж за человека, которого не любит. Из-за ребенка она должна поступить именно так. Должна!

Но человек слаб. Она закрыла глаза и молилась о чуде.

Она увидела Джахана, идущего по песку с распростертыми объятиями, зовущего ее. Они встречаются, и он говорит, что все это – просто сон, кошмар, а он пришел ее пробудить.

Но здесь были лишь чайки, они летали кругами над девушкой. Она посмотрела на человека, сидящего на скале, и помолилась Богу, прося даровать ей мужество. Подняв руку, она помахала Хусику, зная, что теперь ее жизнь изменится навсегда.

Генри Моргентау, посол США в Османской империи

Доктору Чарльзу Стюарту

Мушар

Трапезунд

Дорогой Чарльз,

Я пишу тебе как друг и как посол, чтобы проинформировать о развитии событий в столице и за границей.

То, что я собираюсь рассказать, может изменить твое отношение к возможному возвращению в Америку, и, хотя я отнюдь не намерен влиять на твое решение, я прошу со всей серьезностью отнестись к следующему.

Несмотря на то что Америка до сих пор не выступила открыто против Империи, тебе наверняка известно, что присоединение США к союзникам неизбежно.

После убийств высокопоставленных армян 24 апреля, о чем я упоминал в своем последнем письме, всех армян поголовно сгоняют в одно место и вывозят из города.