Футбольная сказочка 2012: Матч эры за Грааль - Франсуа Шаму

– В тактике все уже давным-давно придумано. Не пытайте, прошу вас! Будет забавно, обещаю. Нам поможет эффект неожиданности, – совсем уж лукаво добавил основоположник протестантизма.

Тут наконец от него отстали, и, может быть, общение завершилось бы в спокойном, миролюбивом тоне, если бы Моцарт не увлекся журналисткой из Мексики. Малыши всегда любят пококетничать с высокими дамами. Да и с невысокими тоже. Им все равно с кем. Он смотрел-смотрел на нее, строил глазки, а потом прядь волос закрыла ему обзор, и он машинально закинул ее назад, открыв левое ухо, чего делать не стоило ни в коем случае. То есть в приличном обществе ничего страшного не случилось бы, но журналистов приличными людьми кто ж осмелится назвать.

– А что это у вас с ухом? – заинтересовался сидевший сбоку олух. – Оно как будто трубочкой свернулось.

– А подойди-ка поближе – я тебе персонально в твое левое ухо расскажу, – заговорщицки предложил ему Моцарт.

Тот вскочил, стремительно подбежал к подиуму, на котором рядком восседали игроки, и вытянул свою любопытную мордочку к Амадею. Но Шекспир, сидевший по левую руку от Моцарта, интуитивно почувствовал угрозу, исходившую от соседа, и в последний момент перехватил резкий хук с левой. К тому же коротышке Моцарту не хватило длины рук, чтобы нанести по-настоящему увесистый удар. Журналиста задело по касательной, но он завопил так, точно ему Каменный гость в саду у доны Анны дал затрещину. Все мероприятие мгновенно свернулось. Товарищи по команде увели Моцарта за сцену. Медперсонал поспешил на помощь провокатору. Журналисты в страхе разбежались. Зал временно опустел.

– Ну все, теперь придется судиться и компенсацию выплачивать, – расстроился Соха, бросив в плазму тапочку.

– Нет, – расслабленно возразил Волк, – учитывая опыт предыдущего, московского матча, мы с Фамой внесли пункт, согласно которому реальные люди юридически не вправе отождествляться с виртуальными. Журналисты подписали бумагу, бумага освобождает нас от всяких рисков. Для них и для их изданий реклама – участвовать в пресс-конференции.

– Значит, с нас ни франка не срубят за Моцарта? – просиял Соха.

– Ни евро, – успокоил Волк.

– Клево! А чего все-таки Моцарт так борзанул? Я понимаю, там вся команда начала быковать, но нельзя же так… Человек его культурно про ухо, а тот ему в ухо…

– Ты бы на его месте тоже в драку полез. Ты приглядись, он же все время волосами закрывается. У Моцарта уши от рождения были разными. Он, представляешь, родился с дефектом левой ушной раковины. Это выяснилось из-за того, что были те, кто подозревал его жену Констанцу в том, что у нее младший сын не от Моцарта. А она им доказательство – у них левое ухо одинаковое, ненормальное. Кстати, ученые сейчас пришли к выводу, что такая аномалия уха объясняется связью этого органа с врожденной болезнью внутренних органов. И поэтому они убеждены – Моцарта не отравили, он умер от болезни почек.

– Вот это да. А я всегда думал, что его того… конкурент сплавил.

– Сальери был более успешным композитором. На тот момент. Он доброжелательно к Моцарту относился. Обучал его сына музыке. Бесплатно, кстати. И вообще он помог стать известными композиторами Бетховену, Листу, Шуберту. Вряд ли тот, кто отравил из зависти, станет других тащить наверх. Это сплетни. Желтая пресса все придумала.

– А что, и тогда существовали желтые писаки?

– Да они всегда были.

– Ну дела…

Журналисты потихоньку возвращались в зал, чтобы послушать тьмушников. Опасливо занимали ряды в серединке. Боялись садиться на крайние кресла. Если уж от светличностей можно в челюсть схлопотать, то чего ожидать от изуверов и извращенцев.

В назначенное по регламенту время герои тьмы вышли на подиум. Все коротко стриженные и ухоженные. Даже бен Ладен изящно постриг бороду. В черных футболках под горло, спортивных бриджах ниже колен. И кроссовки с черными крылышками. Гитлер (без дурацкой щетины над верхней губой) предложил задавать вопросы. Но все боялись. Тряслись, как осина, перед тем как на ней повесился Иуда. Куда-то пропали напор и экспрессия, жажда славы и стремление сотворить сенсацию. Тогда Гитлер начал сам:

– Мы приветствуем собравшихся представителей прессы и благодарим за стремление честно и справедливо осветить Матч эры. Нам предстоит играть с соперником, на стороне которого симпатии публики. Увы, мы осознаем, что за нас болеет меньшинство. Но, несмотря на это, наша сборная собирается действовать в духе fair play. И мы нацелены на созидательную игру.

Журналистов расположил тон Адольфа, и они подали голос:

– Вопрос Захер-Мазоху. Магомет обещал вырвать и растоптать ваше сердце. Что на это скажете.

– Я надеюсь, что Бог, в которого верит Магомет, сотворил мое тело настолько крепким, что в него невозможно так легко проникнуть и достать сердце, словно из холодильника.

Аплодисменты. Присутствующие перестали опасаться и потянули руки, чтобы тоже поучаствовать в беседе:

– Будда не так жестко, но все же угрожал вам, де Сад, а вы не хотите сказать ему что-нибудь в том же духе?

– Я весьма уважаю Будду. Если жесткая игра против меня приведет его в состояние нирваны, то я только порадуюсь. Но согласится ли на это судья – вот в чем вопрос.

И снова журналисты ударили в ладоши. А изящная девушка обратилась к Сталину по-грузински. Впрочем, переводчик работал идеально и без задержек. (А могло ли быть по-другому в MAGIC FOOTBALL?)

– Уважаемый Иосиф Виссарионович! На вас лежит вся черновая работа в команде. Готовы ли вы ценой грубых фолов и даже карточек сдерживать насыщенную среднюю линию сборной света?

– Э-э-э, милая. – Сталин перешел на русский, наверное, потому что в вопросах языкознания был более сориентирован на это язык. – Все зависит от того, кто будет конкретно против меня. Если наивный идеалист, сочиняющий книжки, музыку, пишущий картины, то мне ему не надо специально делать больно. Но если перед тобой идейный враг, то его надо нейтрализовать, ликвидировать любыми способами. Фолы, карточки – все сойдет. – Сталин подкрутил тонкий ус, не диктаторский, а эпатажный, в духе Сальватора Дали. – Главное, чтобы враг не почувствовал победу даже в отдельно взятом эпизоде. Надеюсь, меня поддержат партнеры в моем, как вы сказали, черновом деле. А что по этому поводу думает товарищ бен Ладен?

– Да, – согласилась из самого темного угла зала виртуальная копия террориста номер один. – Иосиф примет на себя основной удар. Но в команде есть люди, которые способны нанести разящий удар исподтишка. Подкрасться незаметно. Когда враг не ждет. Когда он вальяжен и не сконцентрирован. И в самые трудные моменты матча, я уверен, вера поможет нам.

– Саддам! – обратилась девушка в хиджабе к Хусейну. – Как вы считаете, футбол вне политики? Рекомендуете ли вы смотреть Матч эры мусульманским женщинам?

– Да, футбол вне политики, поэтому даже «Аль-Каида» не позволяет себе террористические акты на трибунах. А по поводу женщин… В последнее время я пересмотрел свои убеждения и пришел к выводу, что внимание женщины к футболу может заставить мужчин играть честнее, благороднее и активнее. Хотя при просмотре футбола женщина не должна забывать о детях и приготовлении пищи для семьи. Это ее основное занятие, а футбол – если останется время.

– Мао! Грааль для вас вряд ли что-то значит. Какая у вас мотивация в Матче эры?

– У любого человека, если в его жилах течет кровь, а не вода, есть мотивация – доказать прежде всего самому себе, что ты не хуже. Это первое. Доказать, что ты лучше. Это второе. И превзойти самого себя. Это третье! Вот и все.

И снова восторги, восторги, восторги!

– Интересно мнение Пиночета. Есть ли кто-то из противоположной команды, кого вы бы хотели видеть своим партнером?

– Там собрано много достойных исполнителей. Но Че более других подходит нам по духу. Честно говоря, не могу понять, как он вообще попал в ту команду. Он наш! Стопроцентно наш.

– Александр Борджа, а вы имеете какой-нибудь тайный коварный способ, которым можно вывести из строя оппонента? Лютер здесь хвастался, что у него есть ноу-хау.

– Пусть хвастаются те, кто не уверен в себе, а я буду применять свои наработки, свои рецепты тихо и незаметно. В том числе от судей. Яд должен быть влит незаметно, иначе его не выпьет тот, кому он предназначен. Но, обратите внимание, я ничего не утверждал. Я не говорил, что такие способы ведения борьбы есть в моем арсенале. Я просто пофилософствовал вместе с вами. – И Александр свел ладошки, словно в молитвенном жесте.

– Я хотел бы узнать отношение Торквемады к личной дуэли, которая может возникнуть на поле между ним и Эйнштейном. Как вы думаете, его еврейское происхождение может оказаться для вас раздражающим фактором?

– Для меня раздражитель – сама игра. Для меня существуют только враги нашей команды. А кто они – евреи, арабы, индусы – не так уж важно. Я всегда сражался за высокие идеалы!