Галопом по Европам - Валентина Панкратова

и выхватываю из его рук бутылку, глупо надеясь, что без нее Маорисио вернется к нормальному образу, – не смей пить в таком количестве, меня трясет от алкашей.

Увидев, как содержимое бутылки плавно переливается в раковину, Маорисио звереет, с трудом поднимается с дивана и медленно, как в фильме ужасов, приближается ко мне. Страх заставляет меня отступить вглубь, к окну.

– Женщина, не смей указывать мужчине, что надо делать, а что нет, – на мою щеку обрушивается тяжелый шлепок. – Здесь ты будешь жить по моим законам.

Маорисио с силой хватает мои плечи и начинает трясти. В первый момент меня парализует. Никто и никогда не поднимал на меня руку. Через несколько долгих секунд прихожу в себя и со всей силы толкаю несостоявшегося мужа. То, что он несостоявшийся, окончательно ясно и не подлежит сомнению. Подобное поведение я не смогу простить никогда. Маорисио, с трудом устояв на ногах после моего толчка, снова бросается ко мне.

Замечаю, что по-прежнему держу в руках свой рюкзак, с которым ходила в душ. Отбиваюсь им от атакующего и оказываюсь зажатой в кухонном отсеке. Чтобы выбраться из квартиры, мне надо просочиться мимо возбужденного пьяного мужчины ко входной двери. Свободной рукой хватаю все, что лежит на столах, моля бога, чтобы не попался нож. Только криминала мне не хватает! К счастью, попадается кастрюля. Она удачно надевается на голову Маорисио. Чтобы ее снять, ему приходится прекратить осыпать меня ударами.

Пользуясь моментом, бегу к входной двери и нажимаю на ручку, чтобы открыть ее. С дверной ручки мне на руки соскальзывает моя сумочка. Я совершенно забыла про нее, а ведь там все деньги и паспорт! Какое счастье, что, входя в квартиру повесила ее на дверную ручку. Хватаю с вешалки куртку. Благодарю бога, что за неимением тапочек надела в ванной кроссовки. Вылетаю из квартиры и бегу вниз по лестнице. Из моих вещей в ванной остались грязная футболка и нижнее белье. Плевать на них! Перед выходом на улицу слышу, как Маорисио выскакивает из квартиры. Он довольно быстро справился с надеванием джинсов!

Обегаю автомобиль, радуясь оставленным в нем ключам. Сзади слышится топот испанца и его крик: «Светлана», а затем звуки драки и пьяные ругательства. Когда поворачиваюсь лицом к подъезду, чтобы открыть дверь машины, я с удивлением и некоторым облегчением вижу, как какой-то мужик дубасит моего обидчика. Кидаю внутрь салона рюкзачок, натягиваю куртку и замираю в растерянности, не зная, что предпринять: бежать, куда глаза глядят, звать на помощь или идти самой помогать. Когда мой испанец падает под натиском мужика и перестает трепыхаться, незнакомец оборачивается и, подняв с земли свой рюкзак, приближается к машине. Вид до боли знакомой фигуры обескураживает.

– Мишаня! – вырывается у меня, – что ты тут делаешь?!

Мне приходится опереться на машину, чтобы не упасть. Мишка здесь, значит, теперь все будет хорошо. Где-то справа от меня раздается рычание приближающегося мотоцикла. Через мгновение он проезжает сзади в опасной близости от меня. Не успеваю возмутиться, как резкий рывок сдирает с моего плеча сумочку с паспортом и деньгами, и она на большой скорости вместе с мотоциклом удаляется в темноту.

– Что случилось? – Мишка, похоже, даже не увидел, как меня обокрали.

– Они взяли мою сумку! Там документы и деньги! – мой голос дрожит, ужас от потери паспорта холодной липкой рукой сжимает мозг и парализует его.

– Быстро на пассажирское сиденье, – командует мой спаситель, и я опять обегаю спереди машину, пока Мишаня садится за руль. На автомате вглядываюсь в лежащего у подъезда Маорисио. Он шевелится, пытаясь подняться. Жить будет. Прощай моя испанская любовь. Нам с тобой не по пути.

После двух дерганий автомобиль трогается. Мы едем по улице до поворота, куда свернул мотоцикл. Определить, куда дальше он поехал, невозможно. Тарахтенье слышится где-то вдалеке, но в какой стороне, не понятно. Мишка зол, он еще не отдышался после драки и нервно крутит руль, пытаясь прислушаться, чтобы уловить мотоциклетный шум.

– Смотри, – на одной из улиц замечаю стоящий мотоцикл и копошащиеся около него две фигуры, – наверняка, они. Вряд ли здесь по ночам ездит много мотоциклов.

Акимов со всей дури въезжает в мотоцикл. Металлический скрежет раздается на пустынной улице набатным колоколом. Застигнутые врасплох гопники теряются, глядя на выскочившего к ним из машины Мишаню. Он огромным коршуном налетает на них и выдирает мою сумочку. Парни, особо не сопротивляясь, бросаются к разбитому мотоциклу.

Впереди раздается вой сирены и появляются сверкающие огоньки приближающихся к нам полицейских машин. Воры бросают свой искорёженный драндулет и сваливают.

Мишка силком вытаскивает меня из машины:

– Проверяй быстро. Все на месте?

Словно в кошмарном сне нащупываю внутри паспорт и кошелек, спрятанный в одном из потайных карманов. Не мудрено, что товарищи не смогли вытащить кошелек и сидели возились. Моя любимая сумочка с большим секретом. Там столько кармашков, что просто так могу найти вещи только я, да и то не всегда. Главное, паспорт на месте.

К полицейской сирене добавляется какой-то противный дребезжащий звонок. Эта какофония звуков сводит меня с ума. Спокойные слова Акимова среди этого безумия звучат диссонансом:

– Все нормально? У тебя … – окончание фразы тонет в громыхании проезжающего поезда. Так вот что это за трезвон! Мы у переезда! И полиция не сможет к нам подъехать из-за длиннющего товарного поезда. Вот почему Мишаня так спокоен!

– У тебя есть буквально минута посмотреть на земле. Вдруг там что-то еще твое лежит, – кричит Мишка, аккуратно подталкивая меня к тому месту, где совсем недавно трясли мою сумку воришки.

– Плевать! Паспорт на месте. Остальное не важно. В конце концов футболку можно будет завтра купить.

– А брелок с флешкой?

Вспоминаю слова Пашки, что Акимов приехал сюда исключительно из-за флешки. Осматриваю сумку. Медвежонка нет. В глазах Мишани плещется такая безысходность, что чувствую себя последней дрянью. Он спас меня, а я не уберегла важную для него вещь

– Павел сказал, что ты собиралась как следует привязать его, – безнадега лишает его голоса, и я скорее угадываю по губам, чем слышу его.

– Точно! Мишань, медвежонок должен быть внутри, – опять перетряхиваю сумку, предоставив Мишке, включившему фонарик на телефоне, осматривать асфальт около мотоцикла.

– Твоя сумка чуть больше моего кулака, как ты могла в нее запихнуть все вещи для поездки? – с недоумением кричит он.

– Мишаня! – я пружиной подскакиваю к машине и достаю оттуда свой рюкзачок с вещами. – Бежим отсюда. Здесь больше нечего делать. Все в порядке! Ну надо же. Как я могла забыть?! Медвежонок в рюкзаке у Пашки! Ты можешь себе