Сказки и легенды Систана - Народные сказки

— Матушка, — отвечает Малик-Мухаммад, — открой мне дверь, ведь это я.

Она, не помня себя, бросилась со всех ног открывать дверь, открыла дверь, поцеловала сына в лицо. Пригласила их всех домой, приняла их, начали они беседовать да развлекать друг друга игрой на сазе и бубне. А дом их был рядом с царским дворцом, и вот звуки музыки дошли до слуха царя. Царь и подумал; «Что такое случилось? Ведь каждый вечер они сидели и плакали! Видно, какую-то добрую весть узнали». Подошел к двери, постучал — а они не открывают, крепко заперли дверь. Мать Малик-Мухаммада услышала стук и говорит:

— Не открывайте дверь, это царь стучит.

А Малик-Мухаммад говорит:

— В чем он-то виноват? Он ведь зла никакого не сделал! Откройте ему дверь.

Открыли ему дверь, Малик-Мухаммад поцеловал его в лицо. Сели они с отцом, отец стал его расспрашивать: что да как, а сын стал ему все рассказывать и рассказал, как с ним братья поступили. Царь же ему все рассказал про то, как его братья ходили к дочери царя пари, мол, это мы принесли листьев с сорокаустого дерева, и как она прогнала их с позором. И спрашивает его:

— Что же мне теперь ответить царевне-пари?

— Это уж мое дело, — отвечает Малик-Мухаммад, — ты не беспокойся.

Настало утро, и Малик-Мухаммад собрался идти к дочери царя пари. Выглянул в окно — видит: от ворот города до замка царевны-пари расстелен ковер. Велел он пяти слугам оседлать коней, взять огромные кальяны, наполнить их табаком и разжечь да взять еще табака и огня в запас, сесть на коней и ехать с ним.

— А по дороге, — говорит, — курите кальяны, а пепел и табак сыпьте прямо на ковер. Так, — говорит, — и езжайте: курите и сыпьте на ковер. А я поеду вперед.

Малик-Мухаммад поехал вперед, а эти пять курильщиков едут сзади, курят свои кальяны, а пепел так и падает на ковер.

Девушка украдкой смотрит из окна и думает про себя: «Ну уж если кто и забрался ко мне в сад, убил моих дивов, унес мои камни и покрывало да нарвал листьев с сорокаустого дерева — так это, верно, он. Сразу видно, что такой ни перед чем не оробеет».

Малик-Мухаммад оставил всадников с кальянами у ворот, а сам вошел во дворец, пошел в покои к девушке. Там занавеска, за занавеской девушка. Он приказал девушке, чтобы она подала ему сиденье, чтобы он мог сесть. Сел он, а девушка из-за занавески спрашивает:

— Это ты принес листья с сорокаустого дерева?

— Да, — говорит, — листья сорокаустого дерева принес я.

— А как ты их принес?

— После полуночи, часа в два ночи, — говорит Малик-Мухаммад, — я подъехал к саду. Коня своего привязал в укромном месте. Через щель в заборе заглянул в сад. Твой конь, что пасся в саду, увидел меня и заржал, а дерево закричало. Тогда ты вышла из дворца, держа в руках светильник, осмотрела весь сад, ничего не нашла и сказала: «О конь, что же ты меня обманываешь?» Подошла к дереву и сказала: «А ты чего кричишь? Ведь в саду никого нет». Пошла во дворец и легла слать. Прошел час или полтора, и я снова просунул голову в щель. Конь увидел меня и снова заржал, а ветви сорокаустого дерева закричали наперебой: «Держи!», «Вяжи!», «Бей!». Тогда ты опять спустилась в сад со светильником в руке и два раза обошла весь сад и опять ничего не нашла. Рассердившись, взяла кнут и несколько раз ударила коня со словами: «Если еще раз твой голос услышу, сдеру тебе кожу с головы!» А дереву сказала: «Если еще раз подымешь крик напрасно, вырву тебя с корнем!» Говорила ты так или не говорила?

— Говорила, — призналась девушка.

— Потом ты пошла во дворец, — продолжал Малик-Мухаммад, — и заснула. Когда я через час-полтора вошел в твой сад, конь твой уже не ржал. Я высыпал ему в кормушку мешок сластей, погладил твоего коня по голове и сказал: «Отныне я — твой единственный хозяин». Если не веришь — спроси у своего коня. Потом я пришел к сорокаустому дереву, погладил его по стволу и сказал: «О дерево, не кричи, я — твой единственный хозяин». К дворцу твоему вели сорок лестниц, у каждой лестницы спал див. Всех сорок дивов я убил, отрезал им уши — вот они, если ты мне не веришь. На тебе было семь покрывал — вот одно из них, я его взял с собой. Там у тебя стояло семь разных блюд, я от каждого взял по куску. В нишах лежали драгоценные камни, я их взял, а вместо них оставил деньги. Потом спустился в сад, взял листьев сорокаустого дерева и поехал домой. Что тебе еще нужно, чтобы ты поверила?

— Ничего мне больше не нужно. Я беру тебя в мужья, — сказала она.

— Ну, если ты берешь меня в мужья, то я беру тебя в жены, — сказал Малик-Мухаммад.

Семь суток били в барабаны и бубны, играли на сазах, дули в трубы — Малик-Мухаммад взял в жены дочь царя пари.

А потом он собрал народ, позвал своих старших братьев и говорит одному из них:

— Ну-ка, подними штанину.

Тот поднял штанину, и все увидели у него на ноге клеймо раба.

И второму брату он так же сказал, и тот тоже показал всем свое клеймо.

Тогда Малик-Мухаммад рассказал всем, как они его послали по дороге, с которой нет возврата, а сами все проиграли девушке в кости да еще остались ей должны по сто туманов, и как нанялись они подмастерьями к торговцу требухой и пекарю, а он пришел и выкупил их, и как они ему отплатили злом за добро: ослепили и бросили одного в пустыне.

После этого царь выгнал их из города.

— Убирайтесь, — сказал, — чтобы и духу вашего здесь не было.

А Малик-Мухаммад тех двух девушек, что сначала хотел отдать своим братьям в жены, взял себе, и они тоже стали его женами.

Пусть господь так, как он исполнил желания Малик-Му-хаммада, исполнит желания всех мусульман.

10. Птица счастья

Два брата съедают голову и сердце птицы счастья. Старший становится царем, младший каждый день находит в изголовье деньги. Младший брат после разных приключений становится обладателем трех чудесных предметов (тюбетейки, мешка и коврика), исцеляет слепую царевну, берет ее в жены. Братья встречаются, возвращаются на родину, наказывают вероломную мать и добиваются счастья. AT 567А II, III, V + AT 567 + AT 518 + AT 566 II, IV.

Было то или не было, а лучше бога никого не было. Жил-был старик-дровосек, была у него жена и двое сыновей. Ходил он в заросли, рубил там сухие сучья, приносил домой. Отнесет вязанку на базар, продаст ее, на вырученные деньги купят ячменя или пшеницы, отнесет домой, жена смелет муку да и испечет хлеба — так они и жили.

И вот однажды пошел он за сучьями да за хворостом, собрал вязанку, только собрался взвалить ее себе на плечи, как вдруг хлынул ливень да так промочил эту вязанку, что он и поднять ее не смог. Разжег он тогда костер и стал греться и сушиться у огня, все сучья в огне и сжег. Тут дождь прошел, он побрел восвояси. К вечеру пришел домой, а дети его и спрашивают:

— Батюшка, ты ничего сегодня не принес, ни ячменя, ни пшеницы?

— Сегодня не принес, ничего не вышло, завтра пойду пораньше, авось принесу вам поесть.

В этот день все они легли спать голодные. Утром он встал и, пока дети еще спали, пошел и собрал вязанку хвороста. А потом решил сходить и посмотреть, не осталось ли еще хвороста на том месте, где он вчера разводил костер. «Может быть, — думает, — там что-нибудь осталось, заберу с собой». Пришел он на то место, видит: огонь давно потух, осталась зола, а в золе лежит яйцо. Взял он яйцо, взвалил вязанку на плечи и отнес на базар. Продал хворост, купил ман или там полмана ячменя и пшеницы и отнес домой. Жена поджарила, дала детям. Дети поели, да не насытились, остались голодные. Тогда он взял то яйцо, что нашел на кострище, дал жене и сказал:

— Иди, продай его.

Жена взяла яйцо и понесла на базар в лавку к торговцу продавать.

Торговец посмотрел на яйцо и спросил;

— Сколько ты хочешь за это яйцо?

— А сколько оно стоит, столько и дай, — ответила она.

— Десять туманов, — сказал он.

«Видно, не простое это яйцо, что он за него десять туманов дает», — думает она, а сама говорит:

— Нет, это мало.

— Двадцать туманов дам, — говорит торговец.

А она ему:

— Ты дай его настоящую цену.

— Тридцать туманов!

— Ты со мной не шути, а плати сколько нужно. Сколько оно стоит, столько и плати!

— Оно стоит пятьдесят туманов, — говорит торговец.

— Ну, раз пятьдесят, — говорит она, — плати пятьдесят. Он отсчитал пятьдесят туманов и дал ей. Взяла она пятьдесят туманов, купила на них всякой всячины и пошла домой. Поели они в этот день всего досыта, и еще осталось.

Так и стал старик каждый день ходить в то место, где было кострище, и каждый день находил на том месте яйцо. Приносил его домой, жена продавала на базаре торговцу и получала своя пятьдесят туманов.

А потом старик подумал: «Зачем же мне каждый день так далеко ходить? Поймаю-ка я лучше ту птицу, что несет эти яйца, пусть живет у меня дома».