Ястребы мира. Дневник русского посла - Дмитрий Рогозин

Оказывается, защищать право на жизнь и достоинство можно кого угодно, даже макаки в зоопарке, но только не 25 миллионов русских, оставленных Ельциным на съедение местным нацистам!

Некоторые мои товарищи ежились от уколов «либеральной прессы», предлагали судиться с авторами лживых публикаций. Я же всегда относился скептически к разного рода сутяжничеству с газетными борзописцами. Какой смысл ждать извинений от подонка? К чему все эти ритуальные пляски в судах всевозможных инстанций? В лучшем случае, потратив уйму времени, сил и денег, вы добьетесь справедливости в виде микроскопического опровержения где-нибудь на предпоследней полосе этой газетенки — по соседству с рекламой средств против облысения или услуг интимного характера. При этом пошлое издание в отместку напечатает рядом свой комментарий, где повторит все ранее высказанные против вас гнусности, снабдив их еще более пакостной «подливой».

Помню забавный случай, который произошел в середине 90-х с одним моим товарищем. Он обиделся на какую-то бульварную газету, обозвавшую нас то ли «ксенофобами», то ли «шовинистами» — в общем, в привычном для политической шпаны стиле. Я отговаривал коллегу судиться с этим ничтожеством, но мой соратник, будучи потомственным интеллигентом, не унимался и требовал «справедливого суда». Что ж, «справедливый суд» состоялся. Более того, мы даже его выиграли, получив на банковский счет КРО компенсацию за причиненный нам моральный вред в размере… 20 рублей (это составляло на тот момент примерно 60 американских центов)! После этого эпизода мы еще долго подтрунивали над нашим другом, полагая, что после такого «успеха» он может рассчитывать на почетное звание «партийного спонсора».

Среди журналистов, безусловно, немало высокопрофессиональных и порядочных людей. Многих из них я знаю еще со студенческой скамьи. Со многими блестящими «перьями» познакомился во время работы послом России при НАТО. Будучи журналистом по образованию и публицистом по призванию, я высоко ценю храбрость военных корреспондентов, ум и проницательность представителей дипломатического журналистского пула. Я уважаю тяжелый хлеб, который зарабатывают тысячи честных и интеллигентных представителей этой интересной профессии. Но к желтой прессе мое отношение всегда было отрицательным. Как правило, именно в бульварные издания попадают неисправимые циники и верхогляды. Любители посмотреть в замочную скважину, поиздеваться над чужим горем и слабостями, осмеивать принципы и мораль — такие люди есть в любом деле, любой профессии, но в журналистике они наиболее опасны.

Смешны ухаживания за желтой прессой. Не стоит метать бисер перед свиньями, роющимися в человеческой грязи. Впервые я понял это еще на первом году обучения в МГУ. Приехала как-то к нам на курс в гости корреспондентка французского иллюстрированного журналаParis Match.Высокая, жилистая пиковая дама по имени мадам де ля Бросс была с нами очень мила, много хвалила русский балет и нашу культуру вообще и, в конце концов, попросила пригласить на какую-нибудь студенческую вечеринку, чтобы написать статью о неформальной жизни советских студентов.

Как сейчас помню, мой однокурсник решил позвать мадам к себе на день рождения в университетское общежитие.

Когда ребята убрали со стола тарелки, чтобы разлить чай, француженка незаметно положила рядом с чашками номер газеты «Правда» и щелкнула затвором фотоаппарата. Через неделю нам принесли свежий номерParis Match.Репортаж мадам де ля Бросс состоял из идиотских штампов времен холодной войны. В придачу шли фотографии с нашей вечеринки с трогательными подписями типа «русские студенты даже на дне рождения читают газету "Правда"».

Еще большими пакостниками оказались наши российские «либеральные журналисты». В начале 1990-х годов вся бывшая советская пресса оказалась без средств к существованию. Журналистские коллективы акционировали популярные газеты и журналы, но удержать их от банкротства не смогли.

На выручку (в прямом и переносном смысле) пришли олигархи, которым собственные СМИ были нужны для шантажа слабой власти. Березовский, Гусинский и прочие медиамагнаты готовы были предоставить Ельцину информационно-пропагандистские услуги, особенно в период резкого обострения противостояния между Кремлем и Верховным Советом, но в обмен на высокодоходные куски собственности и то, что Кремль будет закрывать глаза на их аферы. Так что олигархи сумели не только «отбить» собственные финансовые вложения в прессу, но и сохранить с ее помощью тотальный контроль над действиями властей. О какой «свободе слова» можно было тогда говорить? Почти весь доступ к эфиру и газетным полосам строго контролировался бандой олигархов. Именно они определяли, кого и сколько показывать, кого замалчивать, а кого подвергать публичной порке.

Весной 1993 года, накануне разгона российского парламента, Ельцин решил затеять аферу с референдумом с подсказкой ответов на четыре вопроса относительно президента, правительства, парламента и новой пропрезидентской конституции. «Да, да, нет, да!» — твердили ежеминутно с экрана телевизора кинокумиры, телешаманы и прочие маститые деятели культуры и искусств. «Да, да, нет, да!» — отзывались полосы массовых либеральных газет.

Что понимали эти артисты, привыкшие всю жизнь играть чужие роли, с чужими мыслями и чувствами, в сути происходивших в стране зловещих процессов? Что знали о России вчерашние мальчики-мажоры, комсомольцы горбачевского розлива, до глубины души презиравшие все русское и мечтавшие «подзаработать и свалить за границу»? Готовы ли они были отвечать за хулу, возведенную ими на свою страну, за пропаганду ельцинского мракобесия, за кровь защитников конституции, за разваленную и опороченную в Чечне армию, за утрату в народе веры в свою Родину?

Но попробуйте сказать продажным «журналюгам» что-нибудь об их подлом ремесле и призвать их к ответу! Они сразу предстанут перед вами этакими целомудренными гимназисточками, с праведным гневом отрицающими всякие ваши «грязные намеки» на заказной и лживый характер их публикаций. Оставшись с вами один на один, они не преминут пожаловаться на свою горькую судьбу и тяжкую зависимость от владельца и стоящей над ним президентской администрации. Но эти откровения ничего не значат. В следующий раз ваш бывший собеседник нанесет вам еще более коварный удар, опять-таки сославшись на «заказ» и свою «горькую судьбу».

Если же вы действительно сумеете вспугнуть эту продажную стаю, они сразу побегут к «папочке», который, кстати, посчитает, что весь сыр-бор ему на руку и можно в очередной раз громогласно заявить о «независимости российской прессы» и «незыблемости таких демократических ценностей, как свобода слова». Вы столкнетесь с круговой порукой, с коллективной ненавистью всего «либерального журналистского сообщества», сдобренной порцией официального яда «прогрессивных деятелей». Анонимные «политологи» снова вас ошельмуют и закажут какому-нибудь проходимцу найти «стоящий компромат». Не сомневайтесь, даже если вы в своей жизни не совершали ничего подлого и противозаконного, «компромат» все равно найдется. Не связанные с вами и вашей деятельностью факты и полуфакты умелые ручки подлого «политолога» и «либерального» писаки свяжут так, что вы сами вдруг засомневаетесь в собственной добропорядочности.