Читающая кружево - Брюнония Барри

Глава 17

Две Читающие ни за что не увидят в кружеве одно и то же. То, что им откроется, полностью зависит от точки зрения.

Глаза у Рафферти начали болеть. Он пролистал оставшиеся бумаги. Досье Кэла было тоньше и старше, чем Евы. Первые записи в нем были посвящены избиениям Эммы Бойнтон — большую часть из них она отрицала. Пока ей не сломали челюсть. Когда Эмму допрашивали в больнице, она ни словом не обмолвилась о муже. Сказала, что упала с лестницы. По настоянию Мэй врач позвонил в полицию. Рафферти понимал: в девяностые это бы сделали без дополнительной просьбы. Сейчас везде висят плакаты Общества помощи женщинам и детям, пострадавшим от жестокого обращения, и врачи в первую очередь подозревают избиение. Если случайно оцарапаешь палец, тебя немедленно ведут на консультацию к психологу. Большинство коллег Рафферти полагали, что это уж чересчур. Но детектив помнил минувшие времена, когда люди делали вид, будто ничего не замечают, пока не появлялся труп.

Некоторым образом Рафферти сходился во взглядах с Мэй, хоть она ему и не верила. В ее представлении детектив был врагом. Обычно они оказывались по разные стороны закона.

Он заранее предупредил Мэй по радио, что едет на Остров желтых собак, и объяснил цель визита. Потом сунул документы в старую сумку, вместе с курткой и термосом кофе, вышел через заднюю дверь и спустился по лестнице. Машина осталась на месте. Припарковаться рядом с гаванью в это время года нелегко даже для полицейского.

Рафферти решил пойти пешком. Хотел подышать свежим воздухом. По правде говоря, он нуждался в преимуществе. Ему предстояло помериться силами с Мэй Уитни.

Мэй ждала его на пристани. Скорее сердитая, нежели встревоженная. Она второй раз напомнила Рафферти, что сегодня неудачный день для визита.

— Жаль, — пожал плечами он.

Мэй, явно раздосадованная, отвернулась и зашагала по причалу.

— Лучше помогите мне, или я вернусь с ордером, — предупредил Рафферти.

Она остановилась и взглянула на него.

— Говорят вам, Анжелы Рики здесь нет.

— Когда вы в последний раз ее видели?

— Вы должны сами помнить.

— С тех пор она не пыталась с вами связаться?

— Нет.

— Вы бы известили меня, если бы она попыталась?

— Конечно.

— Как в прошлый раз.

— Без комментариев.

— Вы позволите мне осмотреть остров?

— Я же сказала: вы неудачно выбрали время. — Мэй начала терять терпение.

— Я должен здесь все осмотреть.

— Если бы я решила спрятать Анжелу Рики на острове, вы бы ее не нашли.

— И вы ее никуда не вывозили.

— Что?

— Вчера ночью вы пытались кого-то вывезти с острова. Я видел сигнал.

— Да о чем вы говорите? — В голосе Мэй по-прежнему звучало раздражение, но она слегка утратила уверенность.

— «Два — если с моря», — сказал Рафферти. — Я видел ваши огни.

— Не понимаю…

— Если не хотите, чтобы все вокруг знали, чем вы тут занимаетесь, лучше придумайте сигнал получше. С учетом времени и ваших мотивов, любой школьник вас раскусит.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, детектив Рафферти.

— Это ведь была Анжела Рики?

— Не знаю, о чем вы, но могу заверить: мы никого отсюда не вывозили.

— Знаю, что не вывозили. Потому что ваш человек спал, пьяный, у себя в каюте возле пристани Дерби.

Мэй уставилась на него.

— По-моему, вы зашли слишком далеко…

— Он спьяну подрался в «Рокморе», когда кто-то оскорбительно отозвался о Таунер.

— С ней все в порядке? — Мэй даже замерла. Вопрос прозвучал искренне.

— Да. Но Джек запил. И это лишь вопрос времени, когда он выкинет глупость. Но как только он сорвется — все непременно узнают, чем вы тут занимаетесь. Поэтому я спрашиваю еще раз: вчера вечером вы пытались вывезти с острова Анжелу Рики?

— Нет.

— Простите, но я вам не верю.

На пристани между тем собрались обеспокоенные женщины.

— Все в порядке? — крикнула одна из них.

Мэй ответила:

— Да!

Они с сомнением посмотрели на полицейский катер.

— Идемте, — велела Мэй детективу.

Она пошла по причалу, Рафферти — следом. В конце пирса Мэй повернула налево, направляясь в дальнюю часть острова. Они миновали заколоченный дом Бойнтонов, пересекли бейсбольную площадку и в молчании зашагали к каменному строению.

— Осторожнее, здесь полно кроличьих нор, — предупредила Мэй. — Можно ногу сломать.

Рафферти был крайне осторожен, шагая по тропинке. Мэй, как и Ева, обладала паранормальными способностями, хоть и отрицала это. Фраза «осторожнее, кроличьи норы» казалась не более чем предостережением о возможности растянуть лодыжку, но, будь Ева жива, она выразилась бы иначе. Со стороны Мэй это был предупредительный выстрел.

Рафферти запоминал все детали — каменная хибара с синей дверью, стол для пикника, за которым сидят двое детей… За ними наблюдает встревоженная женщина — видимо, их мать.

— Я представлю ей вас как своего знакомого, — сказала Мэй. — Не как полицейского. Сумеете подыграть?

— Постараюсь изо всех сил.

— Уж пожалуйста. Она и так достаточно пережила.

Детектив в этом не сомневался.

— Это мой друг Джон Рафферти, — сообщила Мэй женщине. — Джон, это Мэри Сиги.

Рафферти подождал. Женщина кивнула, но руку не протянула. Он увидел шрамы у нее на запястье. Ожоги от сигареты. Сломанный согнутый нос. Женщина проследила за его взглядом, и Рафферти отвел глаза. Сумка и старый чемодан в углу. Детектив посмотрел на детей.

— А кто это у нас? — спросил он, протягивая руку девочке.

— Я у нас Ребекка, — ответила та.

— На самом деле ее зовут Сьюзен, — заметила Мэй.

Девочка на мгновение словно испугалась.

— Мы играем, — объяснила она. — А это мой брат Тимоти.

Мальчик даже не посмотрел на Рафферти.

— Вижу, вы путешествуете? — спросил детектив.

— Мы едем в Канаду, — сказала девочка, прежде чем мать успела ее остановить.

— Канада прекрасна в это время года.

— У меня там будет велосипед, — подал голос мальчик.

— Здорово. Просто супер.

— Мистеру Рафферти пора, — намекнула Мэй. — Он просто хотел поздороваться.

— А вы не едете в Канаду? — Сьюзен посмотрела на катер.

— Всего лишь в город, — ответил Рафферти и снова пожал ей руку. — А вы тут развлекайтесь, ладно?

— Ладно.

Рафферти шел следом за Мэй к причалу. Он был рад колеям на дороге. Рад тишине. Спутанной траве. Чайкам над головой. На бейсбольной площадке несколько ребятишек и женщин играли в мяч. Другие работали в саду. В дальнем конце поля паслись две коровы. Несколько овец. И повсюду бродили собаки. Рафферти видел, как одна из них схватила кролика. Зрелище неприятное, но не похоже на ту жестокость, с которой столкнулись в своей жизни обитательницы Острова желтых собак.

Они остановились на причале.

— Довольны? — спросила Мэй.

— Да.

— Вы ведь не думали, что Анжела действительно сюда вернулась?

— Не думал.

— По-вашему, Кэл ее убил?

— Не знаю.

— Он убил Еву?

Рафферти не ответил.

— Все так считают, — добавила Мэй.

— Вот и хорошо.

Глава 18

Задавая вопрос, Читающая должна быть уверена, что Вопрошающий готов услышать ответ.

Рафферти весь день сражался с головной болью. Он заглянул к старому китайцу, занимающемуся иглоукалыванием, и ему всадили несколько иголок. Но потом детективу позвонили и пришлось прервать сеанс. Он и не подозревал, что это мигрень, пока не подогнал лодку к причалу.

Рафферти опоздал. Ну, что еще новенького?

Таунер ждала его на пирсе. Солнце скрылось за зданием таможни и озарило небо за спиной у Таунер всеми оттенками цвета, усиливая сияние над городом и освещая гавань и океан, так что небо и вода становились неотличимы друг от друга. Их разделяла не горизонталь, а вертикаль — фигура Таунер, окруженная светящимся ореолом.

Она походила на видение, но скорее болезненное. Неземной свет был порожден закатом и мигренью — Рафферти чувствовал себя так, будто у него в мозгу короткое замыкание.

Пока лодка плыла мимо Таунер к причалу, освещение изменилось. Рафферти приходилось напрягать зрение и щуриться, чтобы разглядеть женщину, и в сумерках сознание полицейского привычно фиксировало все окружающее и происходящее. Обрезанные джинсы, босые ноги. Знакомая футболка. Старый свитер, наброшенный на плечи и застегнутый цепочкой.

— А я уже думала, ты меня обманул, — призналась она.

— Прости. — Рафферти причалил.

Начало сегодняшнего приступа мигрени поразило его своей странностью. Звуки отражались эхом. Мягкая рубашка царапала кожу словно наждачная бумага. Детективу казалось, что он ничего не видит и в то же время видит все. Рафферти никак не мог сфокусировать взгляд на лице Таунер, но замечал полосу загара, обретенную после работы в саду, и пятнышки под ногтями — там, где не удалось выскрести грязь.