Остров везения - Андрей Величко

В общем, и эта партия на идеал не тянула.

Еще меньше на него походила ВПСС, то есть Всемирная партия социальной справедливости во главе с основоположником марксизма-кисинизма Виктором Ивановичем Кисиным. Тут все было в порядке с идеологией – я, в конце концов, сам писал ее основные тезисы. И численность партии не вызывала нареканий, но лично мне сама партия, особенно во время съездов, здорово напоминала цирк, а ее вождь – провинциального клоуна.

Впрочем, если в пределах досягаемости нет идеала, то это еще не повод опускать руки. Раз нет – значит, его надо сделать самому, причем для экономии сил из подручного материала, только и всего. Поэтому после очередного возвращения с острова Пасхи я открыл толстую папку, где были собраны материалы по коммунистическим и рабочим партиям, и углубился в размышления. Впрочем, предварительное мнение у меня уже имелось. Три партии – это слишком много, одной вполне хватит. Здоровую же конкуренцию прекрасно можно будет обеспечить за счет внутрипартийной грызни, обозвав ее каким-нибудь более приличным словом, но только не демократией – на него в нашей России не только у меня, но и у большинства приличных людей уже образовалась стойкая аллергия.

Однако по мере вникания в суть собранных в папке документов меня помаленьку начали одолевать сомнения – кадровый состав предполагаемой объединенной коммунистической партии вырисовывался… прямо сказать, не очень впечатляющим.

Правда, я давно заметил интересную закономерность. Если у вас какие-то неприятности и есть подозрение, что они возникли не сами по себе, а в результате чьих-то злонамеренных действий, то найти данного человека нетрудно. Для этого достаточно всего лишь подойти к зеркалу. Девяносто процентов за то, что оттуда вам торжествующе ухмыльнется именно он, вражина.

Все правильно, ведь именно я целенаправленно искал в партиях умных, дееспособных и болеющих за народ людей, а потом продвигал их на соответствующие посты. Типичный пример – Иосиф Виссарионович Джугашвили. Формально он до сих пор состоит в ВКП(б) и даже является одним из ее основных спонсоров, но на реальную партийную работу у него банально не хватает времени.

Или еще один перспективный кадр – Скрябин. Не тот, который композитор, он уже умер не только у вас, но и у нас тоже. А Вячеслав Михайлович, в том мире более известный как Молотов. Он уже успел неплохо проявить себя в Магаданской губернии, а ныне продвигался по дипломатической линии. Пока он еще набирался опыта на посту посла в Израиле, но это было явно самое начало блестящей карьеры. Кстати, у меня появилась мысль устроить ему небольшую стажировку в Федерации.

Мы с Гошей совершенно не завидовали тамошнему руководству в кадровых вопросах – даже наоборот, часто сочувствовали, каких… ну, например, назовем их кадрами. И на какие посты приходится ставить, потому как остальные еще хуже! Однако тут было одно исключение. Гоша даже всерьез предлагал мне рассмотреть возможность переманить к нам их министра иностранных дел, но я ответил, что это вряд ли получится. Человек явно на своем месте. Да и неудобно – там, в конце концов, тоже Россия. Но как он ухитряется с высокой трибуны говорить, например, «наши европейские партнеры», а все почему-то слышат «эти бессовестные уроды, козлы и подлецы»! Я, к сожалению, так не умею. Могу только охарактеризовать прямо, причем в значительно менее цензурных выражениях, но это далеко не всегда уместно. Хотя иногда помогает, не буду скрывать.

Но, собственно говоря, может возникнуть вопрос: с чего это меня вдруг потянуло на какие-то сомнительные телодвижения? Хотелось бы, конечно, иметь полное моральное право ответить: в результате умственных озарений, итогом которых стало предвидение будущего. Разумеется, в мире есть люди, для которых сойдет и такое объяснение, но самому себе оно не годится. Да, я недавно действительно смог разглядеть будущее, но просто потому, что прочитал про него в материалах, доставленных Настей. И там ясно подтверждалось, что некоторые тенденции, начавшие беспокоить меня еще в бытность простым мототюнигером, со временем никуда не исчезли. А, наоборот, продолжали развиваться по наихудшему сценарию.

В свое время я отслужил в армии, а потом несколько раз призывался на сборы. Как правило, в авиационные части, потому как был специалистом по ремонту самолетного радиооборудования. И во время последних сборов видел довольно интересную картину.

Офицеры с фанерными самолетиками в руках бродили по размеченному полю. Они сходились, расходились, иногда менялись своими фанерками и совершали еще какие-то телодвижения. Поначалу даже мелькнула мысль, что это результат особо ярой коллективной пьянки, но потом до меня дошло, что я вижу учения. Действительно, какие-то тактические приемы, наверное, лучше сначала отработать так, чем сразу подниматься в небо и начинать там жечь горючее и гробить технику. Однако офицерам и в голову не приходит поверить, что эти куски фанеры – настоящие самолеты и они летают. И никакому начальству не удастся их в этом убедить, даже если оно будет очень стараться.

Но, к сожалению, широкие народные массы в целом далеко не столь разумны, как офицеры, и часто верят во всякие химеры, даже более далекие от реальности, чем фанерные макеты от бескрайнего неба. Например, многие считают, что термин «постиндустриальное общество» на самом деле отображает какие-то действительно существующие в реальности процессы, а не только желание его авторов срубить бабла, обув лохов.

Ведь что такое это самое постиндустриальное общество? Если совсем просто, то это такое, в котором техника развилась настолько, что может сама себя воспроизводить без участия человека. И значит, вся промышленность или поначалу ее большая часть становится автоматической, а люди из производственной сферы перетекают в творческую.

Ага, щас, так они и разбежались все поголовно творить что-то полезное. Это, во-первых, надо уметь. А во-вторых, хотеть, с чем тоже проблемы.

Потому как на самом деле в техническом плане человечеству до вышеописанной благодати еще очень и очень далеко. Даже пресловутый 3D-принтер может, например, создать ночной горшок. Но столь сложный объект, как, скажем, унитаз, ему уже не по силам. Он может только изготовить детали, а собирать их все равно придется человеку – по крайней мере, пока производство не вышло на достаточные количества. Устанавливать же унитазы по месту в любом случае будет человек, а не машина.

Да, но ведь в развитых странах доля занятых в промышленности неуклонно сокращается? И, соответственно, растет доля занятых творческим трудом.

Все правильно, но это не наступление постиндустриальных отношений, а всего лишь их грубо сколоченный фанерный макет. И единственное его серьезное отличие от самолетика, с которого я начал рассуждения, – в это, как ни странно, многие действительно верят. Хотя на самом деле идет вовсе не замена человека машиной, а замена европейского и американского рабочего китайским или индийским, только и всего. Происходит массовый вывод промышленности из зажравшихся «развитых» стран в регионы с дешевой рабочей силой.

Он, разумеется, начался и продолжается отнюдь не стихийно. Ведь демократия – она вовсе не власть народа, как думают некоторые наивные юноши. Это всего лишь власть демократов. И если кто не в курсе, то поверьте тем, кто с ними сталкивался вплотную, – демократы редкая сволочь, какую еще поискать. И, к сожалению, не лишенная мозгов.

Именно они и придумали «постиндустриальное общество», чтобы под шумок резко уменьшить в своих странах количество тех, кто действительно любит и умеет делать что-то полезное. Такими людьми труднее манипулировать – они знают себе цену. Нет уж, пусть вместо них будут негры и арабы, сидящие на всевозможных пособиях. И проститутки всех сортов, это святое. Политические, научные, художественные, журналистские. Плюс, разумеется, классические, то есть половые, но их требуется уже не очень много. Да куча обслуги для всей этой шоблы – вот и готов вполне приличный электорат.

Собственно говоря, у нас тоже начали проявляться первые признаки подобных умонастроений, что явилось одной из причин моего внезапно вспыхнувшего интереса к партийному строительству. Но не единственной. И даже, кажется, не главной, подумал я, закрыв папку и положив ее на камни у ног.

Потому как изучение документов и размышления над ними проходили уже не в кабинете, а на небольшом мысе, выступающем в океан неподалеку от бухты Анакена. И вокруг шумел не Гатчинский парк, а девственный лес острова Пасхи десятого века.

Пожалуй, настало самое время для небольшого лирического отступления.