Страсть к удовольствию - Нина Роуэн

– Так почему же вы сначала не обратились к нему?

– Будь я уверена, что он станет со мной говорить, я бы так и сделала. Возможно, он согласился бы на встречу, если бы не был столь предан Александру. Еще когда они были детьми, между ними возникла некая неразрывная связь. И я знаю… – Екатерина замолчала и опустила глаза. Потом снова заговорила, и лишь легкая дрожь в голосе выдавала ее чувства. – Для Александра я просто перестала существовать, а Себастиан считает, что предаст своего брата, открыв мне дверь.

– Но ведь Дарайус с вами говорил…

Екатерина грустно улыбнулась.

– Дарайус действует в соответствии с велением разума, а не сердца. В этом он в отца. Мой поступок, безусловно, причинил ему боль, но Дарайус не из тех, кто позволяет чувствам взять верх над разумом. Не говоря уж о том, что он обожает запутанные ситуации и серьезные проблемы. Наверное, именно поэтому он согласился встретиться со мной. Но Себастиан оказался куда менее сговорчивым.

– И вы, разумеется, понимаете почему, не так ли?

– Да, конечно. Но я больше не могу оставаться в Лондоне, миссис Холл. Я прекрасно понимаю, какой скандал вызвал мой поступок и какие последствия он имел, поэтому подумываю о том, чтобы навсегда покинуть Англию. Впрочем, это самое меньшее, что я могу сделать, учитывая тот ущерб, который я нанесла репутации своих близких. Я приехала сюда с одной-единственной целью – увидеть Себастиана. Но я не допущу, чтобы мое присутствие здесь вновь вызвало пересуды.

Краткий стук в дверь возвестил о том, что миссис Маршалл принесла поднос с чаем. После того как экономка вышла, Клара разлила чай, села в кресло и внимательно посмотрела на мать Себастиана.

Екатерина Лескова несколько утратила утонченное изящество графини, но в ней чувствовалась уверенность в себе, которая, совершенно не вязалась с позором, покрывшим ее имя.

Хотя еще совсем недавно Клара уговаривала Себастиана встретиться с матерью, сейчас она испытывала некоторое раздражение. Как посмела эта женщина явиться сюда и настаивать на встрече с сыном? Ведь ей следовало бы, запершись в четырех стенах, мучиться от угрызений совести и неустанными молитвами замаливать свой тяжкий грех. Как смела она сидеть здесь с таким спокойствием? Неужели пребывала в полном согласии с самой собой?

Клара судорожно сжала чашку, которую держала в руке.

– Почему вы так настаиваете на встрече с Себастианом? Разве недостаточно боли вы ему причинили?

Екатерина опустила глаза, как бы признавая справедливость столь язвительного тона собеседницы. Когда же она заговорила, в голосе ее звучали нежность и грусть.

– Из всех моих детей только Себастиан может понять, почему я поступила так, как поступила.

– Почему именно Себастиан?

– Потому что, невзирая на мнение окружающих, он всегда прислушивался к своему сердцу. Возможно, в силу этой особенности он всегда был уверен в правильности своих решений и в истинности своего места в этом мире. Он никогда не делал чего-либо, если не был уверен, что хочет этого.

У Клары перехватило горло, когда она вспомнила слова любви, услышанные от Себастиана. Но ведь она первая сделала ему предложение… Хотел ли он тогда жениться на ней, слушал ли свое сердце?

Она прижала руку к груди, пытаясь успокоить собственное сердце, которое выбрало такой запутанный путь, похожий на лабиринт. Когда-то она верила, что этот путь приведет ее к Эндрю, но теперь нужно было учитывать, что в конце пути стоял и Себастиан.

Но как это отразится на Эндрю?

У Клары защипало глаза, и она сморгнула.

– Не думаете ли вы в таком случае, что Себастиан может стать связующим звеном между вами и вашими детьми? – спросила она. – И если он в состоянии понять ваши решения, не может ли он выступить вашим защитником перед ними?

– Нет. Я не нуждаюсь в защитниках, миссис Холл. Я давно уже привыкла сама себя защищать.

Перехватив решительный взгляд этой женщины, Клара невольно почувствовала уважение к ней.

– Тогда зачем вы здесь?

– Когда Дарайус сказал мне, что Себастиан женился по настоянию Раштона, я не могла не задаться вопросом: не был ли его отъезд из Веймара каким-то образом связан с женитьбой? – Екатерина сделала глоток чаю. – Простите меня, но ни его отставка, ни его женитьба не укладываются в мое представление о том Себастиане, которого я знала.

– Возможно, он изменился. – Клара поставила чашку на стол и подошла к окну. – Вы полагаете, что он подал в отставку и покинул Веймар из-за нашего брака?

– А это так?

– Он ушел со службы прошлой весной, миссис Лескова. Я знала Себастиана еще в юности, но по-настоящему познакомилась с ним только недавно. Нет, я не имею никакого отношения к его отставке.

В глазах гостьи промелькнуло удивление.

– Я и не думала, что вы имеете к этому отношение, миссис Холл. Я имела в виду вашего отца.

– Моего… отца?

– Простите, что говорю это, но он всегда был не самым добрым человеком.

– Откуда вам это известно?

– Я знала вашу мать, миссис Холл.

Ошеломленная этим заявлением, Клара почувствовала, что у нее подкосились ноги. Охваченная неожиданным наплывом воспоминаний, она опустилась в кресло.

– Я… я этого не знала.

– Мы не были близкими подругами, но нас связывало занятие благотворительностью, и мы часто встречались на разных собраниях и чаепитиях. Мне не хочется об этом говорить, но дамское общество довольно часто обсуждало репутацию лорда Фэрфакса. Хотя ваша матушка всегда старалась избегать разговоров на личные темы. Мне она казалась доброй и чуткой женщиной, миссис Холл. Как и многим моим знакомым.

Стараясь сдержать слезы, Клара стиснула зубы и лишь молча кивнула в знак благодарности.

– Так вот, когда Дарайус сказал мне, что Себастиан неожиданно женился на вас, – продолжала Екатерина, – я вспомнила вашу матушку и все слухи, ходившие о вашем отце. Я понимаю, что это не мое дело – с учетом моих собственных прегрешений, – но мне отчего-то показалось, что столь поспешный и неожиданный брак был заключен не без участия лорда Фэрфакса.

– Мой отец действительно имел отношение к нашему браку, – призналась Клара. – Но сам он об этом не знал.

И тут Клара, не удержавшись, начала рассказывать Екатерине обо всем – о смерти Ричарда, о завещании, по которому Фэрфакс был назначен опекуном Эндрю, о Уэйкфилд-Хаусе и о предложении, которое она сделала Себастиану.

Гостья слушала с непроницаемым видом, но улыбнулась, когда Клара объяснила, что Себастиан согласился жениться на ней отчасти для того, чтобы удовлетворить отца, предъявившего ему настоящий ультиматум.

– Полагаю, лорд Раштон вполне способен на это, – сказала Екатерина, – но, несмотря на его угрозы, Себастиан не согласился бы на брак с вами, если бы не хотел этого. Надеюсь, вы это понимаете.

Клара понимала. Поняла в тот момент, когда Себастиан сказал ей, что их брачный союз будет настоящим. Более того, втайне она тоже этого хотела.

– Вы просили Раштона помочь вам в деле об опеке? – спросила Екатерина.

– Нет. Себастиан и слышать об этом не хочет.

– Я так и думала. – Между бровями Екатерины залегла складка. – Жаль, что я не могу предложить вам помощь. Ведь я растеряла все связи в Лондоне. Да и не осмелилась бы связаться с кем-либо из старых знакомых, чтобы не создать проблем Дарайусу. И я так многим ему обязана.

– Когда Дарайус сказал мне об истинной причине своего появления в Лондоне, я попыталась убедить Себастиана согласиться на встречу с вами, – призналась Клара. – Хотя в тот момент я почти ничего не знала о том, что произошло между вами, и была убеждена, что он должен дать вам возможность объясниться.

Хотя Клара понимала, что сейчас в ней говорили материнские чувства, она вовсе не желала, чтобы Екатерина испытывала ту же боль, что и она. Возможно, поступок Екатерины и был достоин осуждения, но ее чувства к детям были искренними и вызывали лишь одобрение.

– Я вам чрезвычайно благодарна. – Гостья поставила на стол чашку и поднялась. В ее жестах ощущалось такое спокойствие, что оно, казалось, заполняло все пространство вокруг этой женщины. Несмотря на бурю, которую Екатерина Лескова вызвала и пережила, она как будто ни в чем не раскаивалась – в ее жизни словно существовало нечто более важное, чем тревоги, вызванные этой бурей.

Кларе очень хотелось понять, что же это было, хотелось узнать, наступит ли для нее такой момент умиротворения после тех жизненных штормов, которые терзали ее в течение последнего года.

Екатерина подошла к Кларе и взяла ее за руку. На лице у нее появилась добрая улыбка.

– Дарайус считает вас хорошей женой для Себастиана. Должна сказать, что я с ним согласна. Ваша матушка гордилась бы вами.

– Благодарю вас. – Клара сжала руку гостьи. – Вы не представляете, как много для меня значат ваши слова.

Екатерина улыбнулась.

– Вы ошибаетесь. Очень даже представляю.