На троих (СИ) - Майер Евгения

— Я беременна –

Ненси только рассмеялась и погладив меня по руке, улыбнулась:

— Ты ради этого решила свалить с Нью-Йорка? Может все-таки остаться в крупном мегаполисе, нежели ехать неизвестно куда… -

Но я оборвала радостные эмоции подружки.

— Мне нельзя, чтобы узнал отец ребенка –

— Почему? –

— Он убьет меня — устрашила ситуацию я, но оно вполне так и могло быть.

Что мог сделать властный неуправляемый Давид, увидев меня с животом? Он же тогда бросил мне, как комок грязи, что я — расчетливая сука, которая хочет поправить финансовое положение за его миллиардные счета.

— Кто этот мстительный счастливчик? Ты мне не рассказывала, — и Ненси недовольно нахмурилась.

— Давай не сейчас, — я почувствовала, как от воспоминаний к горлу подпрыгнули слезы — Ты говорила, что у тебя есть домик в Мидлтауне, можешь хотя бы на год сдать мне его в аренду? Я заплачу сразу.

Ненси замахала руками.

— Ты что Лана! Какая аренда! Ты можешь жить там сколько захочешь и даже не говори мне про деньги! Только хотя бы намекни кто он? — и глаза подруги загорелись неподдельным интересом — Это кто-то из тех красавчиков, которые приносили тебе цветы, да?

— Да — сорвала я — Который был в белой рубашке…

Приятно думать, что ребенок был бы от Рамиля. И сердце обожгло новой режущей болью.

Поможет ли ему Тагир сбежать из тюрьмы?

Или после нашего не совсем дружеского диалога он просто-напросто забросит эту затею и Рамиль пожизненно останется за решеткой?

— Вот скотина — умозаключила Ненси, и я согласилась с ней, мысленно отнесся эпитет Давиду — Когда ты хочешь уехать?

— Чем раньше, тем лучше. Я хочу скорее перейти на удаленку. Мне по утрам очень хреново, — обреченно вздохнула я.

От грустных мыслей и нынешнего положения мне хотелось закрыться в комнате и больше никуда не выходить. А теперь еще и прибавилась бесконечная сонливость. Я спала всю ночь, а днем тянуло прилечь на руки на стол, чтобы приклонить голову хотя бы на пять минут.

Но вскоре моя жизнь изменилась так как я и хотела: переехала в тихий город, менее шумный, чем Нью-Йорк. Стала работать удаленно, договорившись с начальством. И даже нашла подработку на дому, пока было временное затишье по заказам из основной деятельности.

Вся горечь потерь и боль немного отступили из-за переезда на новое место, свежих эмоций и забот. Только вот во снах мой мозг отказывался мириться с реальностью и выдавал изумительные сюжеты развития с тремя мужчинами, которые навсегда впечатались в мою судьбу глубокими полосами.

Глава 39

Спустя 4 месяца…

Дом Ненси оказался самым лучшим.

Огромная кухня-гостиная на первом этаже, по площади около сорока квадратных метров, светлая с огромными окнами. На втором этаже были две просторные спальни. На заднем дворике — небольшая терраса со столом и двумя стульями, которую окружала аккуратно подстриженная «живая» изгородь. Своеобразный мирок, где можно было посидеть в полном одиночестве и выпить чаю. Да и весь район мне напоминал старый заброшенный городишко, жизнь в котором текла неспешно и спокойно. Рядом были такие же милые двухэтажные домики. В них проживали по большей части пожилые семейные пары или молодожены, еще не успевшие обзавестись детьми.

В одно прекрасное утро на пороге моего домика появился Коди.

Я кинулась его обнимать и ругать за то, что он не предупредил о выписке из реабилитационного центра. Он сильно похудел, но его добрая, все такая же светлая улыбка озаряла меня, выбивая из рабочего русла и нагоняя слезливую сентиментальность. Коди опирался на тросточку и еще чуть-чуть прихрамывал.

Но для него было потрясение увидеть сестру с округлившимися формами.

— Лана, нас скоро будет четверо! — произнес он, как только я усадила его на диван и собрала на стол все, что было у меня в холодильнике.

Я закусила нижнюю губу. Мне тут же захотелось поправить брата, и сказать, что нас будет трое. Моментально поняла его вычисления. Он думает, что я буду рожать, не имея статус матери-одиночки, поэтому посчитал и будущего отца ребенка.

Но все тяжелые рассказы решила оставить на потом и только покивала в ответ. Пусть пока ничего не будет омрачать нашу долгожданную встречу.

Коди долго рассказывал о том, как проходило лечение, как он познакомился еще с кучей молодых людей и девушек, которые находились на реабилитациях по разным причинам. Основной являлась — автомобильные аварии. Слишком много было юношей, не справившихся с управлением. Показывал фотографии, делился впечатлениями и мое сердце тихо радовалось. Коди не сломлен, не уничтожен этими уродами. Он воспрял духом и забыл все страшные события.

— Коди, останься со мной! — я взяла брата за руки. Планов он дальнейших не рассказывал, но мне не хотелось отпускать его вновь в мегаполис.

— Хорошо, — пообещал он и опустил взгляд — Лана, прости меня…

Я почувствовала, как слезы навернулись на глаза. Еще чуть-чуть и зареву от моих вечно прыгающих гормонов, которые делали из меня сопливую и инфантильную девочку.

— Коди, тебе не за что просить прощения, — срывающимся голосом ответила я.

— Я принес кучу неприятностей, — брат не решался прямо смотреть на меня. Видимо, рано сделаны выводы. В его сознании навсегда останется этот ужасный жизненный урок.

— Главное, что ты поправился! Остальное — мелочи — подытожила я, давясь слезами, а он мягко проводил по моим щекам, сам чуть не плача, вытирая мокрые дорожки от слез.

С приездом брата моя жизнь наполнилась новыми красками. Мы ходили вместе гулять, я готовила с удовольствием нам вкусные ужины, смотрели любимые сериалы и фильмы.

Мой изматывающий токсикоз отступил после десяти недель беременности. Теперь проезжая мимо кафе, если я чувствовала запах жареного мяса, будь это стейк или барбекю, сходила с ума, пока не утоляла свой нечеловеческий голод. Если в такой момент посмотреться в зеркало, то, наверное, в отражении я бы увидела, озлобленную с пылающими красными угольками вместо глаз, волчицу.

Ела даже по ночам, не боясь поправиться, потому что сильно похудела от бесконечной тошноты в начале беременности. Еда стала моим антидепрессантом. А Коди, видя порой странные и нелепые сочетания продуктов, смеялся и фотографировал меня в комичных позах, когда я застывала перед холодильником, держа в обеих руках свою добычу. И казалось, что нашу жизнь ничто не способно омрачить или потревожить.

Но жизнь готовила новые виражи.

В дверь яростно постучали, когда мы в очередной раз садились за ужин. Я подскочила и чуть ли не опрокинула лист с пирогом. Мне это напомнило Давида, который всегда безбашенно долбился в дверь, и сердце со страхом ухнуло в пятки.

На пороге стоял… Тагир.

Он изумленно смотрел на меня, а я мигом осела на диван, который совсем, кстати, был сзади.

Коди подошел и пригласил его войти. Они поздоровались за руки, будто знали друг друга.

— Что ты тут делаешь? — возмутилась я.

— Коди дал мне адрес, — коротко отрезал Тагир и сел рядом со мной.

Я перевела гневный взгляд на брата. Но Коди виновато опустил глаза.

— Лана, я работал на Тагира, когда распространял наркотики, –

Я глубоко вздохнула. Тяжелый гнет, который тащился за моей спиной от осознания, что Тагир мог быть причастен к избиению Коди, рухнул, и стало легче.

— Я убрал всех, кто мог быть причастен к картелю Дальвареса, — произнес Тагир, и мой брат понимающе закивал.

О чем это они? Я догадывалась: люди второго наркобарона и были насильниками для Коди.

— Можно мы поговорим тет-а-тет? — спросил Тагир и посмотрел на моего брата.

Коди мигом ушел на второй этаж, загадочно улыбнувшись.

Вот же заговорщики! А мой дорогой братец тоже хорош, мог бы сказать, что Тагир нашел меня через свои темные каналы!

— Давид? — коротко спросил Тагир, указав взглядом на мой живот.

Каждый вечер я раздувалась, словно шарик и казалось, что завтра срок родов.